Феликс Суркис - Сотворение мира

• Название: Сотворение мира
• Автор: Феликс Суркис
• Издательство: Журнал «Уральский следопыт» 1975 г., № 5
• Жанр: Короткие истории
• Год: 1975

Журнал «Уральский следопыт» 1975 г., № 5, стр. 58-64

---

Верхом горы он обогнул холмы, спустился к озеру. Лолу он нашел на берегу — свесившуюся через борт надувной резиновой лодки, пропоротой корягой. Мотор все еще терпеливо фырчал. Волна гоняла по песку консервную банку с питьевой водой.

Экки тронул слипшиеся потускневшие волосы девочки, накинул ей на обнаженные мокрые

плечи прямо поверх пробкового жилета свою штурмовку.

— Идти можешь?

Она открыла глаза, медленно поднялась, провела по телу руками сверху вниз.

— Ой, Экки, я рада, что мы здесь! А ты совсем не похож на того, который в инзоре.

— Брось, нашла время для болтовни. Идти можешь?

— Не знаю, Экки, а что, это все?

— Думаешь, для нас с тобой? Как бы не так! Пойдем.

— Попробую.

— На, обувайся.

Он кинул ей запасные пьексы, усадил на край лодки, помог натянуть и зашнуровать. Лола все еще вздрагивала и не могла сбить икоты то ли от холода, то ли от страха.

Когда они отошли от берега, Экки в просвете между холмами увидел вросшую в землю гладкую стену с прямоугольным окном внизу, через которое гора оползала в искореженную каюту. Лола завороженно сделала несколько шагов вперед, стала на колени, уперлась в срез руками, и Экки волей-неволей пришлось вслед за ней сунуть голову под рамку. Как раз в это время там, повинуясь чьей-то команде, начали таять переборки. Бытовки вбирали в себя стены, полы и потолки, и сами тут же съеживались и медленно утопали в магистральных трубах. С боков, сверху, снизу прибавлялись помещения к бывшему жилищу Экки, точно звездолет постепенно уступал свой объем горе. На один миг открылось изнутри все огромное пространство корабля — сплетение труб и кабелей, суетливые без паники людские фигурки в приметных спасательных скафандрах и неподвижные, никем не удерживаемые в воздухе рамки двух тысяч взбесившихся картин, через которые пёр в звездолет вымышленный художником и по-своему за годы полета додуманный каждым путешественником забыто-знакомый мир.

Экки, ошалевший от этого зрелища, потащил Лолу за руку прочь, прочь, все выше и выше по склону. Следом выскочили люди, что-то кричали им, звали. Гнались за ними. А они убегали. Их настигли. Экки отбивался, заслонив собой девочку. Его повалили. Вырвали рюкзак. Втиснули в скафандр. Навинтили шлем. И в таком виде — дрыгающего руками и ногами — выволокли в Космос. Там уже перемигивались дюзами ракетные шлюпки, кувыркались спасательные плотики под ненадежными пленочными куполами, сновали светящиеся ярко-оранжевые командирские скутеры. И повсюду плавали потерянные, ставшие внезапно ненужными вещи. Были и одиночки в скафандрах, кого последними подбирали спасатели и теперь организовывали их, нанизывая за поясные карабины на буксирный фал.

Экки кинулся обратно к шлюзу и застучал в створку, замуровавшую в корабле странный мир. Но кто-то решительно взял его за руку, до боли сжал через перчатку, и мальчик улыбнулся сквозь слезы, потому что это был Симон.

— Как мама? — спросил Экки.

— У них все в порядке! — почти не разжимая губ, ответил брат.

Звездолет висел в пустоте, покинутый и беззащитный. В абсолютном безмолвии не передающего звуков вакуума по его оболочке зазмеи-лись трещины, обшивка лопнула, и оттуда, как цыпленок из яйца, прорезался острый пик заснеженной горы. В лучах Аламака снег показался сиреневым.

Гора лезла и лезла из звездолета, все дальше разводя в космосе половинки корабля, и уже непонятно было, как она первоначально в нем умещалась, — впрочем, загадка не загадочнее той, по которой взрослая курица, несущая яйца, сама когда-то вылупилась из яйца…

Далеко отстав от горы, из звездолета нарождались и другие кусочки мира Рамона Равиньи, и здесь они склеивались друг с другом, образуя новое целое.

Скутеры, плотики, люди и масса сразу утративших название и назначение предметов сыпались на заметно круглеющую поверхность, уже приодетую разными пейзажами: покрытым иглами льда синим озером, заиндевевшей зеленой травой, озябшим лесом, пологими, пригодными для пахоты холмами, огромной, уходящей за облака горой.

Планета, медленно поворачиваясь, принимала людей, подставляла им спину. Вот склон горы подкатился Экки под ноги, он безмолвно, как во сне, упал навзничь, перевернулся на живот, встал на колени, сорвал шлем, глубоко втянул в себя застоявшийся, не тронутый человеческим дыханием воздух.

— Ну вот, Симон! А ты говорил, у Аламака нет планет…