Джордж Мартин - Буря мечей. Пир стервятников

• Название: Буря мечей. Пир стервятников
• Автор: Джордж Мартин
• Жанр: Эпическая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-17-075347-5, 978-5-271-39549-9

Перед вами — легендарная «Песнь льда и огня».

Эпическая, чеканная сага о мире Семи Королевств. О мире суровых земель вечного холода и радостных земель вечного лета. Мире опасных приключений, тончайших политических интриг и великих деяний. Мире лордов и героев, драконов, воинов и магов, чернокнижников и убийц — всех, кого свела воедино судьба во исполнение древнего пророчества.

Железному Трону Семи Королевств вновь угрожает смертельная опасность.

Война Пяти Королей набирает новую силу.

В северных землях зреет мятеж.

Гибнут солдаты и их предводители. Собираются в волчьи стаи бандиты и ренегаты.

Стервятники чуют приближение небывалого пира…

---

— Не в таком деле. — Давос, не будучи придворным, даже не пытался смягчить прямоту своих слов. — Не в натуре Станниса сдаваться, пока он верит в справедливость своих требований. И он ни за что не отречется от того, что говорил о Джоффри, поскольку верит, что это правда. Что до брака, Томмен родился от того же кровосмешения, что и Джеффри, и его величество скорее позволит Ширен умереть, чем отдаст ее подобному отродью.

На лбу Флорента пульсировала вздувшаяся вена.

— У него нет иного выбора.

— Ошибаетесь, милорд. Выбор у него есть: умереть королем.

— И прихватить с собой нас? Вы этого хотите, Луковый Рыцарь?

— Нет. Но я человек короля и не стану заключать мир без его согласия.

Лорд Алестер с беспомощным отчаянием посмотрел на него и залился слезами.

Джон

Последняя ночь выдалась безлунной, но небо в кои-то веки прояснилось.

— Я пойду на холм, поищу Призрака, — сказал Джон теннам около входа в пещеру, и они, проворчав что-то, пропустили его.

Как много звезд, думал он, поднимаясь по склону, заросшему соснами, елями и ясенями. В свое время мейстер Лювин учил его различать звезды. Джон заучил имена двенадцати небесных домов и их правителей, мог найти семь священных странников и навсегда подружился с Ледяным Драконом, Сумеречным Котом, Лунной Девой и Мечом Зари. Эти друзья у них с Игритт были общими, но остальные — нет. Глядя на одни и те же звезды, они видели совсем разное. Королевская Корона для нее Колыбель, Жеребец — Рогатый Лорд; Красного Странника, которого септоны объявляют священной звездой Кузнеца, она называет Вором. Время, когда Вор находится в Лунной Деве, она считает благоприятным для похищения женщин. «В ту ночь, когда ты похитил меня, Вор светил ярко».

«Я не собирался тебя похищать, — возражал Джон. — Я даже не знал, что ты девушка, пока не приставил нож тебе к горлу».

«Если ты не собираешься убивать кого-то, но все-таки убиваешь, он от этого делается не менее мертвым», — стояла на своем Игритт. Джон никого еще не встречал упрямее ее, кроме разве что своей сестренки Арьи. Если она ему по-прежнему сестра. Да и была ли она ею? Он никогда не был настоящим Старком — только бастардом лорда Эдварда, не знающим своей матери, и мог называть Винтерфелл своим домом не с большим правом, чем Теон Грейджой. И даже этого дома он лишился. Когда брат Ночного Дозора произносит свою клятву, он порывает со старой семьей и приобретает новую, и этих братьев Джон Сноу тоже потерял.

Призрака он, как и ожидал, нашел на вершине холма. Белый волк никогда не выл, но что-то тем не менее тянуло его на высокие места. Он сидел и дышал белым паром, устремив красные глаза к звездам.

— У тебя для них тоже есть свои имена? — Джон опустился на одно колено рядом с волком и почесал густой белый мех у него на шее. — Заяц, Лань, Волчица? — Призрак лизнул шершавым мокрым языком струпья, оставшиеся на лице Джона от орлиных когтей. Теперь этот орел пометил их обоих. — Призрак, — тихо сказал Джон, — завтра мы будем перебираться на ту сторону. Там нет ступенек, нет подъемных клетей, и тебя я перетащить не смогу. Нам придется расстаться, понимаешь?

В темноте красные волчьи глаза казались черными. Он молча, как всегда, ткнулся мордой в шею Джона, дохнул горячим паром. Одичалые прозвали Джона оборотнем, но оборотень из него никудышный. Он не умеет влезать в волчью шкуру в отличие от того же Орелла, который перед смертью вошел в орла.

Однажды ему, правда, приснился сон, что он глазами Призрака смотрит с высоты на долину Молочной, где Манс собрал свое войско, и сон этот оказался вещим — но сейчас он не спит, и у него нет ничего, кроме слов.

— Тебе нельзя со мной. — Джон держал волчью голову в ладонях, заглядывая ему в глаза. — Ты должен пойти в Черный Замок, понимаешь? Черный Замок. Ты ведь сможешь найти его? Дом? Просто беги вдоль ледяной горы, на восток, на солнце, и ты найдешь. В Черном Замке тебя узнают, и твой приход, может быть, насторожит их. — Хорошо бы послать с Призраком записку, но у него нет ни чернил, ни пергамента, ни даже гусиного пера, да и риск разоблачения был бы слишком велик. — Мы с тобой встретимся там, в Черном Замке, но туда тебе придется добираться самому. Какое-то время нам придется охотиться поодиночке.

Волк освободился из рук Джона, насторожив уши, и вдруг умчался прочь. Он пронесся по кустам, перескочил через кучу валежника и устремился вниз с холма, мелькая бледной тенью между деревьев. Куда это он — в Черный Замок? Или гонится за зайцем? Если бы знать. Да, оборотень из Джона, как видно, такой же плохой, как брат Дозора или шпион.

Ветер, пахнущий хвоей, шуршал в деревьях, теребя его выцветшую черную одежду. На юге высилась темная Стена — огромная тень, заслоняющая звезды. Холмистая местность заставляла Джона предполагать, что они находятся где-то между Сумеречной Башней и Черным Замком, скорее всего ближе к Башне. Уже много дней они пробирались на юг между глубоких озер, тянущихся длинными тонкими пальцами по дну узких долин и окруженных кремнистыми, поросшими сосняком холмами. Быстро по таким местам не поскачешь, зато они облегчают задачу тем, кто хочет подобраться к Стене незамеченным.

Разведчикам одичалых. Таким, как они, таким, как он.

Там, за Стеной, лежат Семь Королевств. Там сосредоточено все, что он поклялся защищать. Он произнес присягу, поклялся своей жизнью и честью, и сейчас ему полагалось бы нести караул там, наверху. Полагалось бы поднести к губам рог и призвать Ночной Дозор к оружию. Но рога у него нет. Он мог бы, пожалуй, стащить его у кого-нибудь из одичалых, но к чему бы это привело? Даже если он затрубил бы в рог, его бы никто не услышал. Стена простирается на сто лиг в длину, а людей в Дозоре прискорбно не хватает. Все его крепости, кроме трех, покинуты, и на сорок миль вокруг не найти, пожалуй, ни единого брата, кроме Джона. Если он все еще брат Дозора.

Он должен был попытаться убить Манса там, на Кулаке, даже если это стоило бы ему жизни. Куорен Полурукий поступил бы именно так. Но Джон промедлил и упустил свой случай. На следующий день он уже выехал в поход вместе с магнаром Стиром, Ярлом и еще сотней человек — лучших разведчиков и теннов. Он говорил себе, что скрывается лишь до поры до времени, что в подходящий миг он убежит и поскачет в Черный Замок. Но подходящий миг так и не настал. На ночлег они большей частью останавливались в покинутых деревнях, и Стир всегда наряжал дюжину своих теннов караулить лошадей. Ярл подозрительно следил за Джоном, а Игритт не отходила от него ни днем, ни ночью.

Два сердца, которые бьются, как одно. Насмешливые слова Манса отдавали горечью. Джон редко когда чувствовал себя таким сбитым с толку. «У меня нет выбора, — сказал он себе в первый раз, когда она скользнула под его спальные шкуры. — Если я откажу ей, она поймет, что я предатель. Я играю роль, которую велел мне играть Полурукий».

Его тело исполняло роль достаточно охотно. Он прижался губами к ее рту, рука нашла ее грудь под замшевой рубашкой, мужское естество напряглось, коснувшись ее бугорка сквозь одежду. А как же клятва? — подумал он, вспоминая рощу чардрев, где принес ее, круг из девяти огромных белых деревьев, красные лики на стволах, которые глядели на него и слушали. Но ее пальцы уже развязывали ее тесемки, ее язык проник ему в рот, ее рука вытащила его член из-под одежды, и он перестал думать о чардревах. Она укусила его за шею, а он зарылся носом в ее густые рыжие волосы. Она счастливая — ее поцеловал огонь. «Ну что, хорошо?» — прошептала она, направив его в себя. Внизу она была ужасно мокрая и уже не девушка, это ясно, но Джону было все равно. Его клятва, ее невинность — все это не имело значения, осталось только ее тепло, ее губы, ее пальцы, теребящие его сосок. «Сладко, правда? — спросила она снова. — Не так быстро, медленнее, вот так. Теперь вот тут, вот тут, да, хорошо. Ты ничегошеньки не знаешь, Джон Сноу, но я тебя научу. Крепче теперь. Да-а».

«Это только роль, — напомнил он себе потом, — роль, которую я играю. Я должен был это сделать, чтобы доказать, что нарушил свою клятву. И внушить Игритт доверие к себе». Больше это никогда не повторится. Он остается братом Ночного Дозора и сыном Эддарда Старка. Он уже сделал то, что от него требовалось, и доказал, что должен был доказать.

Но доказывать было очень приятно, а потом Игритт уснула, положив голову ему на грудь, и это тоже имело свою сладость, опасную сладость. Он снова вспомнил о чардревах и о словах, которые произнес перед ними. Это случилось только раз, и обойтись без этого нельзя было. Даже отец споткнулся однажды, когда нарушил свои брачные обеты и произвел на свет бастарда. Джон поклялся себе, что с ним этого больше никогда не случится.

В ту же ночь это случилось еще дважды и повторилось утром, когда Игритт, проснувшись, нашла его готовым. Одичалые к тому времени уже зашевелились и не могли не заметить того, что происходило под грудой шкур. Ярл велел им поторопиться, пока он не окатил их водой. Как собаку, подумал после Джон. Выходит, он превратился в кобеля? Ты — брат Ночного Дозора, шептал тихий голос внутри, но с каждой ночью он становился все слабее, а когда Игритт целовала его уши или кусала шею, Джон и вовсе его не слышал. Неужели и с отцом, когда он забыл о чести в постели матери Джона, происходило то же самое?