Людмила Черная - Повседневная жизнь московских государей в XVII веке

• Название: Повседневная жизнь московских государей в XVII веке
• Автор: Людмила Черная
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03648-2

При дворе первых царей династии Романовых традиционные элементы русской жизни соседствовали с театром и парсунами, барочной поэзией и садовым искусством. Каждый из них взращивал древо российской государственности и был способен на неординарные поступки. Михаил Федорович, покорный матери, разлучился со своей избранницей, но потом вопреки воле властных родственников восемь лет не женился. «Тишайший» Алексей Михайлович охотился с рогатиной на медведя, был щеголем и графоманом. Интеллектуал Федор Алексеевич знал о системе Коперника, изучал латынь, писал вирши и любил лошадей.

Книга доктора исторических наук Людмилы Черной рассказывает, кому подражали, что перенимали и от чего отказывались московские государи; почему выбирали жен незнатного происхождения; какие люди и вещи окружали их на войне, на дворцовых приемах, на отдыхе в загородных резиденциях, в паломничествах по монастырям, на охоте; как при дворе боролись с обыкновением иностранных дипломатов прихватывать с собой драгоценные кубки с царского стола.

---

Милостыня и призрение

Каждый христианин в средневековой Руси считал своим долгом подавать милостыню, памятуя, что это один из путей к спасению души. Обычай творения милостыни неукоснительно соблюдался членами царской семьи. Помощь нищим и убогим, «сиротам и вдовицам» входила в государев чин. Уже в Поучении Владимира Мономаха (1117) содержался призыв к княжескому милосердию и в духовной, и в материальной формах. Недаром же московский князь (1325–1340) Иван Данилович носил при поясе специальный кожаный кошель — калиту — с мелкими деньгами для раздачи, за что и получил прозвище Калита.

Существовала также традиция выделения из царской казны «корма, хлеба, соли, денег и одежды» на раздачу нищим. На Стоглавом церковном соборе 1551 года молодой Иван IV впервые заговорил о том, что эти средства достаются совсем не тем, кто в них действительно нуждается, а «малым больным», которых приказчики за мзду устраивали в городские богадельни. Члены собора предложили провести расследование по всем городам с целью выявить тех, кому «негде гловы подклонити» и кто не в силах прокормиться ввиду своей немощи и болезней. Обеспечить обитателей богаделен всем необходимым должны были казна и «боголюбцы», которые «милостыню и вся потребная им приносят же своего ради спасения». Здоровые же нищие должны были по-прежнему скитаться по дворам, прося подаяние.

Государь должен был служить образцом для своих подданных, потому и царская благотворительность должна была простираться до бескрайних размеров. Каждый торжественный выход, поездки на богомолье, праздничные церковные службы, не говоря уже о панихидах, сопровождались раздачами, по словам Григория Котошихина, «множества тысяч» рублей. Большие деньги предназначались «всяких чинов бедным людем» — нищим, колодникам, «леженкам», вдовам, сиротам и пр. Одновременно с подаянием раздавались и «молебные деньги», чтобы их получатели молились за здоровье монарха и его семьи, за окончание войны и иные государевы дела. По свидетельству того же Котошихина, «попов, и дьяконов, и служебников соборных церквей и иных кормят на царском дворе не по один день, а иным есть и пить дают в домы. Да им же дают деньги, что они за их государское здоровье молили Бога, и по 10, и по 5 рублев и меньши». Царская милостыня рассылалась также по монастырям.

Огромные суммы шли на поддержку восточных церквей, оказавшихся под турецким владычеством. Н. Ф. Каптерев привел впечатляющие данные о размерах этой помощи: «..дача патриархам, как и другим просителям, была двух родов: личная, т. е. лицу самого просителя, и дача на милостыню, т. е. на нужды епархии, монастыря и т. п. Личная дача всем патриархам, по крайней мере за XVII век, всегда бывала одинакова, именно: каждому из них давали подарков на 2000 рублей… Что же касается дачи на милостыню патриархам, то она была очень разная: Иерусалимскому патриарху Паисию на милостыню дано 4000 рублей, Антиохийскому Макарию в первый его приезд в Москву 3000 рублей соболями, а во второй приезд 6000 рублей, Александрийскому патриарху Паисию государь велел дать милостыню “из сибирского приказу мягкою рухлядью” (мехами. — Л.Ч.) на 9000 рублей, бывшему Константинопольскому патриарху Афанасию Пателару всего дано было только на 2000 рублей…»

Испомещение и содержание нищих, калек и больных вплоть до XVII столетия считалось делом монастырей и церквей, а также всех прихожан, финансируемым частично из казны, а более за счет частных лиц, жертвовавших средства на богадельни, больницы и приюты по собственной инициативе. Задолго до описываемого времени нищие и увечные обустраивались в самодельных избах-кельях на церковной земле, около монастырей или городских храмов, платили оброк церковному причту, имели огороды и питались за счет милостыни. Такие церковные богадельни известны по церковным и княжеским уставам и актам XV–XVI веков. К XVII столетию в Москве существовали богадельни «на Могилицах, на Кулишках», за Боровицким мостом, у Введенской церкви.

Частные богадельни устраивали во дворах богатых людей, например у боярина Б. И. Морозова. Пример подавали московские государи. В Кремлевском дворце были построены специальные кельи для нищих — «верховых богомольцев». Особенно большое число больных немощных стариков, калек и юродивых проживало там во времена Алексея Михайловича. Он не только стремился воплотить в жизнь свой идеал «совершенного государя» — наместника Бога, отвечающего за подданных (напомним, что он называл свою миссию по управлению государством «Божьим делом»), но и как истинно православный царь-батюшка опекал, подгонял, наказывал, воспитывал и оказывал милости. Трудно подсчитать, сколько тратил он на благотворительность, раздачу милостыни и содержание придворной богадельни. Старики, постоянно проживавшие в Кремлевском дворце, были любимы царем за рассказы о том, что было «за тридцать и за сорок лет и больши», которые царь слушал долгими зимними вечерами. Юродивые выкладывали Алексею Михайловичу всю правду без обиняков, и он часто просил у них совета, в особенности у Василия Босого, о котором государь неоднократно упоминал в своей переписке как о «брате нашем Василии».

Созданный в 1649 году Монастырский приказ взял финансирование и состояние богаделен под свой контроль.

Царицы также занимались благотворительностью, в особенности Мария Ильинична Милославская. В этом деле у нее был постоянный помощник — «милостивый муж» Федор Михайлович Ртищев. Он начал службу в 1645 году в «комнате у крюка» (во внутренних покоях государя), через год уже стал стряпчим «с ключом» — экономом, а в 1650-м — постельничим; сопровождал царя в военных походах против Речи Посполитой, успешно вел переговоры. В 1656 году Ртищев был пожалован в окольничие и получил должность дворецкого, с 1657 года управлял также дворцовым Судным приказом, приказами Большого дворца и Тайных дел. Но высокие посты его не привлекали. Свои доходы он обращал на благотворительность, а от боярства, предложенного ему Алексеем Михайловичем, отказался. Своим самым важным делом он почитал обучение и воспитание царевича-наследника Алексея Алексеевича. Все начинания Ртищева находили поддержку и у царя, и у царицы. Алексей Михайлович одобрил и приглашение Ртищевым в Москву киевских ученых монахов, и строительство для них в 1648 году училищного Андреевского Преображенского монастыря, и перевод церковной литературы. Первая супруга Алексея Михайловича всячески поддерживала организацию Ртищевым больниц, приютов и богаделен. Так, в 1654 году во время русско-польской войны государыня выделила средства на устройство в разных городах госпиталей для раненых и увечных. Сам же Ртищев, которого называют отцом русской благотворительности, построил и содержал в Москве богадельню для больных, престарелых и убогих, а также впервые завел некое подобие вытрезвителя, куда приводили пьяниц со всей Москвы. Он постоянно жертвовал большие суммы денег на выкуп пленных; однажды он потратил на эти цели более тысячи рублей. Слава Ртищева как мецената и благотворителя была велика. После его смерти (1673) было составлено ни много ни мало его «Житие», как будто он был святым… Вспомним тут же, что протопоп Аввакум сам написал свое «Житие», считая себя пророком, а Ртищев никогда не сделал бы ничего подобного, воспитывая в себе смирение и «милостивость».

Большой размах приняли «корм» и раздача денег, устраиваемые в поминальные дни и церковные праздники царскими вдовами, сестрами и дочерьми прямо у себя в хоромах. Кормление нищих вносило определенное разнообразие в их жизнь. Так, вторая жена Федора Алексеевича Марфа Матвеевна Апраксина на поминовение супруга «кормила в 5 дней 300 нищих», царевна Татьяна Михайловна в течение девяти дней выставляла угощение двумстам убогим. Петр I, придя к власти, провел ревизию казенных средств, затраченных на эту милостыню. Оказалось, что всего в дни поминовений кормили 1371 нищего, на что было израсходовано из казны 143 рубля 26 алтын и три деньги. Петр запретил принимать нищих во дворце, указав раздавать деньги за пределами Кремля.

В XVII столетии появился новый вид социальной помощи — призрение раненых. Еще в Смуту монахи Троице-Сергиева монастыря устроили первый приемный покой для раненых. По грамоте Михаила Федоровича им на лечение из казны выдавалось, «смотря по ранам», от двух до четырех рублей. В 1657 году, во время русско-польской войны, начали создаваться временные полевые госпитали. В 1678 году после борьбы против турецко-татарского войска под Чигирином по всей Москве были размещены сотни раненых, лечение которых проходило за государственный счет.

Третий государь из дома Романовых занялся проблемой призрения нищих еще и в связи с благоустройством и наведением порядка в столице. Толпы одетых в лохмотья людей, просящих подаяние, не только вызывали у Федора Алексеевича сострадание, но и заставляли его задуматься о причинах нищенства как общественного явления. В 1678 году царским указом Моисеевская, Покровская, Петровская и Кулишская богадельни были переданы в ведение Патриаршего приказа. В них размещались «жалованные» нищие, остальные нищие должны были христарадничать около церквей и контролироваться их причтом. В 1681 году государь указал определить больных нищих в богадельни и содержать за счет казны, а «ленивых и имеющих здравие телесное приставить к работе».