Роберт Хайнлайн - Звездный десант

• Название: Звездный десант
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 978-5-699-05901-0, 5-7921-0665-7

В эту книгу вошли три культовых романа великого мастера, каждый из которых в момент своего выхода произвел революцию в мировой фантастике и знаменовал собой новую эпоху в творчестве Роберта Хайнлайна.

---

По мере того как редели наши ряды, Зим перестал беспокоить себя стройподготовкой, кроме построений, и все больше времени тратил на личные тренировки, дополняя капрал-инструкторов. Убить он мог чем угодно, но обожал ножи, свой он сделал и отбалансировал лично, пренебрегая стандартными, которые тоже были хороши. В качестве персонального учителя Зим становился помягче, даже его обычное отвращение к нам сменялось некоторой терпимостью. Он мог даже выдержать дурацкие вопросы.

Однажды во время двухминутного перерыва один из наших — парень по имени Тед Хендрик — спросил:

— Сержант, я понимаю, что метать нож, в общем, весело... но зачем нам этому учиться? Чего ради?

— Ну,— ответил Зим,— предположим, кроме ножа, у тебя ничего нет. Или и того нет. Что будешь делать? Помолишься и умрешь? Или бросишься на противника и заставишь умереть его? Сынок, это жизнь, а не шашки, где всегда можно сдаться, если слишком уж зарвался.

— Но, сэр, я это и хочу сказать. Предположим, вы вообще не вооружены. Или этим вашим прутиком, например. А противник весь увешан опасным оружием. С этим ничего не поделаешь, он заставит вас сапоги ему вылизывать.

Ответил Зим почти ласково.

— Ты все неправильно понимаешь, сынок. Нет такой штуки, как «опасное оружие».

— Э-э... сэр?

— Не существует опасного оружия, есть опасные люди. Мы пытаемся научить вас быть опасными — для противника. Даже без ножа. Смертоносными, пока у вас есть хотя бы одна рука или нога, пока вы еще живы. Если не понимаете, о чем я говорю, идите и прочитайте «Горация на мосту»* — книга имеется в библиотеке лагеря. Но сначала рассмотрим твой случай. Я — это ты, и все, что у меня есть,— это нож. Мишень позади меня, та, по которой ты промахнулся, номер три — это часовой, вооруженный всем, кроме ядерной бомбы. Тебе надо его снять... бесшумно, быстро и не дав ему возможности поднять тревогу.

Зим чуть повернулся — чпок! — и нож, которого у него даже в руках не было, дрожит в центре мишени.

— Ясно? Лучше иметь при себе два ножа, но сделать часового ты должен даже голыми руками.

— А-а...

— Тебя все еще что-то волнует? Говори. Я здесь для ответов на ваши вопросы.

— А, да, сэр... Вы сказали, что у часового нет ядерной бомбы. Но у него она есть, в этом весь смысл. Ну, нам же их дают, когда мы стоим на часах... значит, и часовой противника тоже должен ее иметь. Я говорил не про часового, я говорил вообще про ту сторону, на чьей он.

— Я понял.

— Вот... видите, сэр? Если мы можем использовать бомбы, и, как вы сами сказали, это не игра в шашки, это жизнь, это война, и никто не жульничает.... Ну, смешно как-то ползать в камышах, бросать ножи, подставляться под пули... не дай бог, войну проиграть... когда есть настоящее оружие, им можно воспользоваться и победить. Так какой смысл толпе народа рисковать жизнью с устарелым оружием, когда любой профессор может сделать больше, всего лишь нажав кнопку?

Зим ответил не сразу, что на него не было похоже. Затем он негромко произнес:

— Тебе плохо в пехоте, Хендрик? Знаешь, ты всегда можешь уйти.

Хендрик что-то пробормотал; Зим рявкнул:

— Вслух!

— Я не спешу уволиться, сэр. Я хочу честно дослужить срок, сэр.

— Ясно. Что ж, твой вопрос не в компетенции сержанта... он даже не из тех, которые следует задавать. Предполагается, что ты знаешь ответ до того, как вступаешь в армию. Или должен знать. В твоей школе читали курс истории и философии морали?

— Что? Ну да... так точно, сэр.

— Тогда ответ ты уже слышал. Но я поделюсь с тобой своей собственной и неофициальной точкой зрения. Если хочешь чему-нибудь научить ребенка, ты станешь рубить ему голову?

— Что?.. Никак нет, сэр!

— Разумеется, нет. Ты его отшлепаешь. Есть обстоятельства, когда столь же глупо бросать на город противника ядерную бомбу, как и гоняться за ребенком с топором Война — не есть убийство и насилие, война — это контролируемое насилие с определенной целью. Цель войны — поддержать силой решение твоего правительства Не убить врага только для того, чтобы его убить, а заставить его сделать то, что ты от него хочешь. Не убийство, но контролируемое и целенаправленное насилие. И наше с тобой дело ставить цели. Не дело солдата решать, когда, где или как — или даже зачем — он сражается. Это дело — политиков и генералов. Политики решают, зачем и сколько, генералы говорят нам, когда, где и как. Мы поставляем насилие, другие — «постарше и поумнее», как; говорят,— поставляют контроль. Так должно быть. И лучшего ответа у меня для тебя нет. Если он тебя не удовлетворяет, разрешаю тебе спросить то же самое у командира полка. Если и он тебя не убедит, отправляйся домой на гражданку! Потому что в этом случае солдатом тебе никогда не стать.

Зим вскочил на ноги.

— По-моему, вы тут заставляете меня разглагольствовать, чтобы отдыхать. Встать! Живо! По местам. К мишеням, Хендрик, ты первый. И на этот раз я хочу, чтобы ты бросил нож на юг от себя. На юг, понял? Не север. Мишень — на юге, я хочу, чтобы нож летел в южном направлении хотя бы примерно. Знаю, в цель ты не попадешь, но попробуй ее хотя бы напугать. И ухо себе не отхвати, и не выпусти нож, не то в соседа попадешь. Просто затверди себе — на юг! Готовы?., мишень... пошел!

Хендрик опять промахнулся.

Мы тренировались со стеками, мы тренировались с проволокой (кучу гадостей можно натворить с помощью обычного куска проволоки), мы узнали, чего можно достичь с помощью современного оружия, и как этого достичь, и как обращаться с оружием. У нас было учебное ядерное вооружение и пехотные ракеты, газы всех сортов, яды, взрывчатка и зажигательные снаряды. Кое-что лучше не обсуждать. Но об «устаревшем» оружии мы тоже многое узнали. Например, о штыках на учебных винтовках, и на настоящих тоже. У нас были винтовки, почти идентичные тем, что стояли на вооружении у пехоты XX века. Очень похожи на охотничьи ружья, только стреляют пулями, либо целиком свинцовыми, либо в рубашке. Стреляли мы по неподвижным мишеням и таким, что выпрыгивают неожиданно. Считалось, что это подготовит нас к использованию любого оружия, которое окажется под рукой, а также научит нас быть готовыми ко всему. Что ж, им удалось. Я уверен.

Мы пользовались теми винтовками на учениях, они заменяли нам более серьезное и смертоносное вооружение. Мы вообще много пользовались заменами, приходилось. «Взрыв» бомбы или гранаты, использованных против техники или живой силы, был похож на облако черного дыма. Учебный газ заставлял только чихать и прослезиться, это означало, что ты мертв или парализован... гадость такая, что уже не забудешь о мерах безопасности в случае газовой атаки. Если не считать, что сержант потом жрал тебя перед строем с потрохами.

Спали мы по-прежнему мало, больше половины учений происходили ночью, с инфравизорами и радарами, аудиоснаряжением и прочим.

Винтовки заряжали холостыми, но на каждые пятьсот холостых патронов приходился один боевой. Опасно? Да и нет. Просто жить — тоже опасно. Да и невзрывающаяся пуля не убивает, разве что в голову попадет или в сердце, да и то едва ли. Но этот один настоящий патрон на пятьсот холостых заставлял проявлять повышенный интерес к укрытиям, особенно когда стало известно, что некоторые винтовки оказываются в руках инструкторов. А эти уж были снайперами и действительно старались нас подстрелить. Уверяли, правда, что в голову преднамеренно никто не целит... но инциденты случались.

Дружеские заверения инструкторов не слишком вдохновляли. Эта пятисотая пуля превращала учения в масштабную русскую рулетку; скучать перестаешь в ту же секунду, как слышишь, как мимо ухо свистит пуля и лишь потом — щелчок выстрела.

Мы все равно расслабились, и начальство распустило слух, что, если мы не подтянемся, настоящая пуля станет одной на сотню... а если и это не сработает, то одна на пятьдесят. Не знаю, внесли эти коррективы или нет, зато знаю, что мы подтянулись, потому что парню из соседней роты чиркнуло по заду настоящей пулей. В результате — восхитительный шрам, куча придурковатых шуточек и возросший интерес к маскировке. Мы смеялись над тем парнишкой за то, что выстрел пришел в филейную часть... но все мы знали, что мишенью могла оказаться его голова. Или наши головы.

Инструктора, которым не нужно было стрелять, в укрытие не прятались. Они надевали белые рубашки и разгуливали не пригибаясь со своими глупыми стеками, очевидно пребывая в хладнокровной уверенности, что ни один рекрут не станет намеренно стрелять в инструктора. В отношении некоторых скажу: чрезмерная самоуверенность. Тем не менее при шансе один на пятьсот попадание считается придельным выстрелом, а это приравнивается к убийству. Фактор риска снижался еще и потому, что рекруты все равно не умели настолько хорошо стрелять. С винтовкой не так легко справиться, на ней даже «поисковика цели» нет. Я понимаю так, что давно, когда на войне сражались с такими винтовками, требовалось сделать несколько тысяч выстрелов, чтобы подстрелить одного человека. Кажется невероятным, но военная история утверждает, что это так. Очевидно, большая часть выстрелов производилась не для того, чтобы убить противника, а для того, чтобы он пригнул голову и не стрелял в ответ.