Татьяна Иванова - Москва в жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова

• Название: Москва в жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова
• Автор: Татьяна Иванова
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Научпоп
• Год: 1949

Эта книга рассказывает о передовой московской молодежи 30-х годов прошлого века. Московский студент Лермонтов – ее главный герой…

Главным материалом для воспроизведения образа юноши Лермонтова послужили его тетради, хранящиеся в Рукописном отделе Пушкинского дома Академии наук СССР. Анализ этих тетрадей дал возможность уточнить юношеский портрет поэта и содержание его произведений раннего московского периода…

Под общей редакцией профессора Н. Л. Бродского.

---

Вечером улицы оживали. В парадных комнатах с высокими потолками и большими окнами зажигались люстры. В окнах мелькали бальные туалеты, фраки светских щеголей, блестящие мундиры военных, или проносилась в вихре мазурки причудливая толпа маскарадных масок.

Музыка стихала, гасли огни. Гости разъезжались, и улицы снова становились пустынны. Ночную тишину нарушал лай собаки да стук в доску караульщика.

Лермонтов-подросток на поварской

В маленьком домике Лаухиной[10] на Поварской весной 1828 года жил тринадцатилетний мальчик, только прошлой осенью приехавший из Тархан. Он готовился в Московский университетский благородный пансион. Руководил его подготовкой приглашенный Арсеньевой надзиратель и преподаватель пансиона А. 3. Зиновьев. В этом домике велись занятия, и в течение дня один учитель сменял другого. Лермонтов увлекался театром и сам лепил актеров из воска. Он много читал. У него была толстая тетрадь в голубом бархатном переплете, привезенная из Тархан. В золотом веночке – вензель «М. L.» и на нижней крышке золотом: «1826 г.». На первой странице тетради Лермонтов старательно вывел: «Разные стихотворения», он решил переписывать сюда все, что понравится.

В Москве у Лермонтова появились новые товарищи, но он продолжал поддерживать связь с друзьями детства. Мальчик писал письма в деревню с подробным описанием своих занятий и посылал подарки. Двоюродной сестре Катюше Шан-Гирей он сделал бисерный ящик.

«Милая Тетинька, – пишет Лермонтов Марии Акимовне Шан-Гирей в Апалиху[11]. – Я думаю, что вам приятно будет узнать, что я в русской грамматике учу синтаксис и что мне дают сочинять; я к вам это пишу не для похвальбы, но собственно оттого, что вам это будет приятно; в географии я учу математическую; по небесному глобусу градусы, планеты, ход их, и пр.; прежнее учение истории мне очень помогло. – Заставьте, пожалуйста, Екима[12] рисовать контуры, мой учитель говорит, что я еще буду их рисовать с полгода; но я лучше стал рисовать; однако ж мне запрещено рисовать свое. Катюши в знак благодарности за подвязку посылаю бисерный ящик моей работы… мы сами делаем Театр, который довольно хорошо выходит, и будут восковые фигуры играть… я бы приписал к братцам здесь, Но я им напишу особливо; Катюшу же целую и благодарю за подвязку. -

Прощайте, милая тетинька, целую ваши ручки; и остаюсь ваш покорный племянник.

М. Лермантов»[13].

В доме майорской жены Костомаровой[14] жил Лермонтов-пансионер. Московский университетский благородный пансион считался, наравне с Царскосельским лицеем, лучшим учебным заведением России. В его стенах до Лермонтова воспитывались Фонвизин, Жуковский, Грибоедов, Чаадаев и многие декабристы.

Здание пансиона возвышалось на углу Тверской и Газетного переулка[15].

Пансион[16] имел самостоятельный от университета шестилетний курс, но связь его с университетом была самая тесная. Преподавали там университетские профессора. Профессор Московского университета М. Г. Павлов был инспектором пансиона. Курс русского законодательства вел Н. Н. Сандунов, маленький, желчный старичок, прежнее время служивший в сенате. Он ходил по-старинному в ботфортах и в холодное время надевал поверх форменного профессорского вицмундира суконную куртку. Сандунов отлично знал современные судебные порядки и отзывался о них очень резко.

Видное место среди профессоров занимал Д. М. Перевощиков, преподававший в старших классах математику, механику и физику. Перевощиков был в то же время директором Астрономической обсерватории, впоследствии – академиком. Он очень строго относился к своим ученикам.

У Лермонтова были блестящие математические способности. В пансионе он имел по математике высший балл. Книгу Перевощикова «Ручная математическая энциклопедия» Лермонтов долго хранил после ухода из пансиона, нередко заглядывая в нее уже в Петербурге в школе прапорщиков.

Известный переводчик, критик и поэт А. Ф. Мерзляков преподавал эстетику. Он давал Лермонтову уроки также и на дому. Когда Лермонтов был сослан за стихи «Смерть поэта», Арсеньева говорила: «Ах, зачем это я на беду свою еще брала Мерзлякова, чтоб учить Мишеньку литературе! Вот до чего он довел его».

Мерзляков любил вспоминать героические дни Отечественной войны 1812 года. «Нет силы на земле, которая бы уничтожила Москву!» – восклицал он, заканчивая свой рассказ о нашествии Наполеона.

Русскую словесность читал поэт С. Е. Раич. Он руководил литературным кружком учащихся, где читали Державина, Пушкина, Жуковского, Батюшкова. Многие пансионеры писали стихи и помещали их не только в пансионских журналах «Арион», «Улей», «Пчелка» и «Маяк», но и в журнале «Атеней», который издавал Павлов, и в журнале Раича «Еалатея». Лермонтов в пансионе написал большое количество стихотворений.

Кроме наук, преподавались искусства; Лермонтов в пансионе рисует, играет на скрипке.

Экзамены проходили в торжественной обстановке, при большом количестве приглашенных. Отчеты о них помещались в «Московских ведомостях» и «Дамском журнале».

На одном из экзаменов Лермонтов играл на скрипке аллегро из концерта Маурера, в другой раз декламировал стихотворение Жуковского «К морю».

В пансионе царил тот же вольный дух, что и в университете. Как и в университете, здесь ходили по рукам запрещенные стихи Пушкина и поэтов-декабристов. Мелко переписанные тетрадки стихов Пушкина «Ода на свободу», «Кинжал», «Деревня» и «Думы» Рылеева передавались из рук в руки и тайком переписывались.

Стихи Пушкина и Рылеева воспитывали в молодежи дух гражданственности и вольномыслия.

О «неприличном образе мыслей», который господствует в университете, а «наипаче» «в принадлежащем к оному Благородном пансионе», еще в 1826 году говорил генерал Дибич. В 1830 году о «вольнодумии» пансионеров доносит Николаю I шеф жандармов Бенкендорф: «Среди молодых людей, воспитанных за границей или иноземцами в России, а также воспитанников лицея и пансиона при Московском университете… встречаем многих, пропитанных либеральными идеями, мечтающих о революции и верящих в возможность конституционного правления в России»[17].

Лермонтов старательно учился. Он шел одним из первых. Его общая тетрадь[18], в толстом коричневом переплете, с многочисленными переводами, длинными столбцами латинских, французских и немецких слов и лекциями по истории – живой свидетель упорного труда. Ее страницы хранят следы борьбы между вдохновением поэта и долгом благонравного воспитанника. Наверху одной из страниц крупно, широким почерком написано: «Лирическая поездка». Заглавие задуманного литературного произведения.

Несмотря на то, что Лермонтову приходилось много заниматься, он находил время издавать дома рукописный журнал «Утренняя заря». Ни один из номеров этого журнала не дошел до нас.

Бабушка не захотела расставаться с внуком, и Лермонтов числился полупансионером: каждое утро он уходил в сопровождении гувернера в пансион и каждый вечер возвращался домой. Любимый гувернер Лермонтова – Иван Капэ вскоре по приезде в Москву умер от чахотки. Ему на смену явился француз, эмигрант Жандро – маленький, розовый, галантный старичок, болтун и танцор, Лермонтов изобразил его в наставнике Сашки.

Его учитель чистый был француз.
Marquis de Tess. Педант полузабавный,
Имел он длинный нос и тонкий вкус
И потому брал деньги преисправно.
Покорный раб губернских дам и муз,
Он сочинял сонеты, хоть порою
По часу бился с рифмою одною;
Но каламбуров полный лексикон.
Как талисман, носил в карманах он
И, быв уверен в дамской благодати.
Не размышлял, что кстати, что некстати[19].

Жандро рассказывал своему воспитаннику о событиях французской буржуазной революции 1789 г., которых был свидетелем. Эмигрант Жандро не сочувствовал революции, но картины, которые он рисовал, возбуждали живой интерес Лермонтова и по-иному, по-своему преломлялись в сознании свободолюбивого подростка.

Жандро сменил строгий и чопорный англичанин Виндсон. Лермонтов читал с ним в подлиннике Байрона и Шекспира.

Он продолжал писать в деревню тетке Марии Акимовне Шан-Гирей, посвящая ее во все события домашней и пансионской жизни, рассказывал об успехах, посылал свои стихи и рисунки. «Милая Тетинька! – писал Лермонтов в декабре 1828 года. – Зная вашу любовь ко мне, я не могу медлить, чтобы обрадовать вас: экзамен кончился и вакация началась до 8-го января, следственно она будет продолжаться 3 недели». Вместе с письмом Лермонтов посылает тетке ведомость с баллами и сообщает, что перешел вторым учеником.

«Я прилагаю вам, милая тетинька, стихи, [„Поэт“] кои прошу поместить к себе в Альбом, а картинку я еще не нарисовал. На вакацию, надеюсь исполнить свое обещание.