Василий Пасецкий - В погоне за тайной века

• Название: В погоне за тайной века
• Автор: Василий Пасецкий
• Издательство: Гидрометеорологическое издательство
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1967

Эта книга — о событиях, имеющих порой полуторавековую давность. Она переносит нас в те далекие времена, когда путешествовали на парусных деревянных судах и собачьих упряжках, на лодках и, кожаных байдарках, когда многие ученые считали, что значительная часть Северного Ледовитого океана у полюса занята огромной сушей, и не верили в существование Северо-Западного морского пути из Тихого океана в Атлантический…

Читатель узнает о том, как русские мореплаватели и ученые более четверти века пытались раскрыть великую географическую тайну века и как им наконец это удалось.

Повествование проникнуто романтикой подвига и в то же время сирого документально. Умелое использование архивных документов придает книге особую историческую достоверность и воссоздает атмосферу тех далеких и трудных для науки времен.

---

Неожиданно Иван Федорович находит союзника в лице известного полярного исследователя Фердинанда Петровича Врангеля, только что возвратившегося из Русской Америки, которой он управлял на протяжении нескольких лет. Объединенными усилиями они достигают цели. В Ново-Архангельск летит приказание снарядить байдарную экспедицию. Но «летит» на почтовых тройках и парусных судах. И только через несколько месяцев, осенью 1837 года, бумаги попадают в руки нового главного правителя Российско-Американской компании Куприянова, участника Первой русской антарктической экспедиции.

В течение зимы идут приготовления к плаванию. Начальником экспедиции определяют подпоручика корпуса флотских штурманов Александра Филипповича Кашеварова, креола, человека очень интересной судьбы.

Начальник экспедиции

Он родился 9 января 1810 года в Русской Америке. Его отец был учителем в Ново-Архангельске, а мать алеуткой. Когда мальчику шел двенадцатый год, он отправился в первое далекое путешествие. Конечной целью этого странствия был Петербург. На средства Российско-Американской компании его определили на ученье сначала в частный пансион, а затем в Кронштадтское штурманское училище, из стен которого вышло немало замечательных исследователей морей и океанов.

Ситха.

В 1828 году восемнадцатилетний штурман впервые отправился в кругосветное плавание на корабле «Елена» под командой известного русского мореплавателя В. С. Хромченко. Во время этого многотрудного дальнего вояжа в Тихом океане был открыт обитаемый лесистый остров Левенделя. Кашеваров принял участие в определении положения Маршалловых островов и произвел съемку северо-восточной части группы островов Ликиеп. Через двадцать три месяца молодой мореплаватель, пройдя отличную морскую выучку, возвратился в полюбившийся ему Петербург. Но недолго Кашеваров оставался там. Его манило море. Весной 1831 года он вместе со своим прежним командиром В. С. Хромченко отправился в новое кругосветное плавание на транспорте «Америка».

В Индийском океане корабль попал в полосу жестоких бурь, но экспедиция мужественно выдержала все обрушившиеся на нее испытания. Зато Тихий океан встретил наших моряков штилевой солнечной погодой. Они решили воспользоваться этим и занялись детальным обследованием архипелага Гильберта, где определили положение групп островов Гендервиль, Буддль, Галл, Кука и Шарлотты. В описных работах деятельное участие принимал и Кашеваров. В это плавание он продолжил съемку Маршалловых островов.

Два кругосветных плавания развили в Кашеварове страсть к исследованию морей и явились отличной школой навигаторской выучки.

В течение нескольких лет он успешно командовал различными судами Российско-Американской компании. Он любовно изучал свою родину — Русскую Америку. Давно ему хотелось взглянуть на Дальний Север. И наконец эта возможность представилась.

23 июня 1838 года путешественники на бриге «Полифем» покидают редут Св. Михаила, расположенный на южном берегу залива Нортон, и направляются на север. Миновав Берингов пролив и поднявшись до 69° с. ш., судно встречает первые льды, но они не мешают продвигаться вперед. Вскоре бриг приближается к мысу Лисбурн. Кашеваров с переводчиком отправляется на берег, где встречается с эскимосами. От них он узнает, что море на востоке свободно от льдов. Поднявшись на вершину скалистого утеса, Кашеваров не находит к востоку ничего, кроме чистой воды, и решает, пользуясь тихой солнечной погодой, высадиться здесь со своими спутниками. Дальше экспедиция, состоящая из 28 человек, будет вести свои работы на 12-весельной байдаре и на пяти трехместных байдарках.

С чувством тревоги и надежды пристают путешественники к тому самому северному берегу Русской Америки, исследование которого было предметом сокровенных желаний лучших офицеров русского флота. Никто не знает, что сулит им ближайшее будущее: опасности или удачи, а может быть, то и другое вместе. Все знают, что впереди лежит «суровая, далекая и неизвестная» сторона.

«Лишь только командир брига Чернов узнал о благополучном выходе нашем на берег, — пишет Кашеваров в дневнике, — то поздравил нас салютом из 7 пушечных выстрелов. В то же время „Полифем“ поворотил в море. Неравнодушно мы смотрели на удаляющийся от нас бриг. Он разлучал нас… с родными и друзьями. И когда паруса „Полифема“ скрылись у нас из виду — мы вполне ощутили свое сиротство: с той минуты мы остались совершенно одни на полярных пустынях Америки».[175]

Условлено, что бриг вернется за путешественниками через два месяца в залив Коцебу и будет ждать их вблизи острова Шамиссо.

6 июля экспедиция проводит на месте. Кашеваров расспрашивает эскимосов, пытаясь добыть всевозможные сведения о ближайших местах, и заставляет своих спутников то загружать, то разгружать байдары, чтобы выработать навык и сноровку в этом нелегком каждодневном занятии. Кашеваров отлично знает, что не раз им придется испытать холод и усталость, жажду и голод, опасности и коварство. Надо каждую минуту, каждый час, каждый день быть готовыми ко «всевозможным случайностям».

Между тем Кашеваров осматривает окрестности своего становища и бродит по однообразной галечной косе, под обрывистыми скалами мыса Лисбурн, на которых нашли себе приют чайки, топорики и кайры. Их непрерывный резкий крик оглушает путешественников. Кое-где виднеются следы оленей. Всюду мелкий камень, ни одного цветка, ни одной зеленой травинки.

«Все было пусто и уныло. Только относимый ветром от берега лед утешал нас надеждою долго не встретить на предстоящем нам пути препятствий от ледяных глыб», — писал Кашеваров в дневнике.

По неизведанным берегам

7 июля начальник экспедиции разбудил своих спутников очень рано. Ветер не утихомирился за ночь и по-прежнему налетал порывами, срывая верхушки волн. Рискованно было выходить в море. Но всем не терпелось как можно скорее сделать хотя бы несколько шагов вперед.

В 5 часов утра путешественники оставили свой лагерь. Байдару вели бечевой, боясь, что порывами ветра отнесет ее в море, а маленькие легкие байдарки смело шли у самого берега.

Вот уже осталось позади 9 верст. Невысокие скалистые горы уклонились к юго-востоку. Ветер вдруг утратил свою буйность. Можно было смотать бечеву, которой тянули байдару, и плыть дальше на веслах. Исследовано и нанесено на карту еще 9 верст. Горы снова приближаются к берегу, на котором возвышается одинокий чум эскимосов. Путешественники решают навестить его обитателей.

«Когда мы приближались к палатке, то дети и женщины, — писал Кашеваров, — схватя в руки что попало и ведя за собой своих собак, пустились бежать в тундру. Остались только трое мужчин, которые в страхе суетились около палатки, не зная, на что решиться. По-видимому, ничто не могло их успокоить. Я подарил каждому из них по листу черкасского табаку, который они приняли от нас с величайшей робостью и, казалось, не верили, что такая наша щедрость проистекает из дружеского расположения». [176]

Тем временем на небе появились облака. Ветер сменился на попутный и задул ровно, спокойно.

Кашеваров покидает стойбище эскимосов и снова спешит на восток. Отмелый берег сменяется обрывами. Неподалеку высится гряда льдов. Байдара и байдарки идут вблизи нее. Края льдин так заострены прибоем и течениями, что при первом же касании они могут вспороть кожаную обшивку суденышек.

Вперед! Надо спешить! Лишь бы не переменился ветер и не погнал байдару и байдарки к берегу… Изо всех сил гребут алеуты, гребут помощники Кашеварова, гребет он сам. И тут случается самое неприятное. Шквалы один за другим пробегают над морем. Снег и дождь неистово хлещут по лицам путешественников. Ветер меняет направление и разводит такую толчею у ледяных закраин, что плыть дальше опасно. Приходится срубить мачту на байдаре, конца припая не видно. Пристать ко льду — равносильно самоубийству.

«Положение наше было гибельным», — признается Кашеваров. Он решает повернуть назад, к становищу эскимосов. Но и здесь, у недавно отмелого берега, бьет исполинский бурун, пенясь и неистовым грохотом оглашая окрестности.

И начальник экспедиции, и его друзья-алеуты внимательно наблюдают прибой, ища места, где можно было бы с меньшим риском выброситься на берег. Им помогают в этом и эскимосы.

Первым в путь через бурун на маленькой байдарке отправляется Кашеваров и в промежутке между набегами волн достигает твердой земли. За ним следуют остальные четыре байдарки. Две из них застревают на мели, но набежавшая волна перебрасывает их через это препятствие в устье ручья, где они оказываются в полной безопасности.

Но что делать с тяжелогруженной, глубоко сидящей байдарой, на которой находится 15 человек, продовольствие, оружие и порох?