Вильям Хайнесен - Избранное

• Название: Избранное
• Автор: Вильям Хайнесен
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1974

Творчество Вильяма Хайнесена — одно из самых самобытных явлений в литературе современной Скандинавии. Хайнесен пишет по-датски, его произведения входят неотъемлемой частью в общую картину литературной жизни Дании XX века, насквозь пронизаны национальной спецификой. Произведения, включенные в настоящий сборник, вышли в свет на языке оригинала до 27 мая 1973 года.

Действие романа «Черный котел» развертывается в период второй мировой войны и изображает коренные изменения, вызванные в жизни Фарерских островов бурями, потрясавшими «большой мир». На Фарерских островах высаживаются английские войска и постепенно развиваются коммерческие контакты с Англией. Исконное занятие моряков островов — ловля рыбы, становится чрезвычайно опасным и одновременно очень прибыльным делом. Подрываются на минах суда, гибнут люди, а правительство доставку рыбы в Англию окружает ореолом «подвига во имя родины». Роман призван разоблачить обман, восстановить подлинную картину событий военного времени.

Роман «Пропащие музыканты» — тоже своеобразный отклик на исторические события. Усиление международной напряженности, угроза новой мировой катастрофы повергает многих писателей в пессимистическое настроение, лишает их веры в силы человека. На смену уверенности приходит растерянность и страх. Роман В. Хайнесена, несмотря на трагизм повествования, не лишен веры в человека и обращен к молодому поколению.

---

Все эти удивительные сведения сообщил Энгильберту Элиас, живущий неподалеку от болота. Совершая свой ежедневный поход на лисью ферму, Энгильберт часто заходит на хутор и беседует с ним. Этого малорослого больного человека мучит астма и частые приступы падучей, но собеседник он приятный и разговорчивый.

Есть и другие причины, по которым исландца влечет к хутору и его обитателям. Дочери Элиаса примечательны, каждая в своем роде. У старшей, Томеа, растут усы, она обладает, во всяком случае по мнению фру Люндегор, сверхъестественной магической силой. Младшая — еще подросток, слабоумна. Лива, как и Энгильберт, работает на Оппермана. Она прелестное создание, но тоже немного помешанная, поскольку состоит членом секты судного дня, возглавляемой сумасшедшим пекарем Симоном. Четвертая дочь живет не на хуторе, а в Эревиге, у устья фьорда, и недавно овдовела, муж ее погиб на войне. Сын Элиаса, Ивар, — капитан оппермановской «Мануэлы». Семья всегда жила в большой нищете, но теперь Ивар стал хорошо зарабатывать.

Энгильберт вспомнил о письме для Ливы, вынул его, чтобы не забыть отдать на обратном пути. Туман стал снова рассеиваться, солнце — новое и чистое — появилось на небе, окруженное стадом маленьких невинных барашков — облачков. Молниями сверкают шкуры лис в оппермановских клетках. Энгильберт поднимает корзину на спину и начинает спускаться.

Перед домом Элиаса маленькая группка людей склонилась над человеком, лежащим на земле. Энгильберт сразу догадался, что у хозяина очередной припадок. Он торопится к месту происшествия. Да, это Элиас, мучимый судорогами, лежит на земле. На него жалко смотреть — он маленький, тщедушный, с впалой грудью, худые руки упираются в подбородок, словно он старается отделить собственную голову от туловища. Изо рта бьет пена, в зубах — деревянная ложка. Лива и Томеа держат его. Альфхильд, слабоумная младшая дочь, сидит поодаль и играет в ракушки, совершенно не интересуясь происходящим.

Энгильберт становится на корточки около Томеа, желая помочь. Исподтишка с жадностью рассматривает дочерей Элиаса. Несмотря на усы, Томеа не лишена женственности, это крупная, сильная девушка с пышными формами, похожая на молодую телку. У красавицы Ливы тоже виден пушок над верхней губой, у обеих сестер густые черные брови. Близость усатой девушки вызывает странное щекочущее ощущение. Энгильберт дрожит от излучаемой ею магнетической силы, и талисман на его груди жжет, словно раскаленное железо.

Вдруг Элиас издает хриплый рев, глаза его закатываются так, что видны белки, тело выгибается дугой, только затылок и пятки касаются земли. Маленький, незаметный, всегда такой скромный человек наносит удары окружающим, словно преступник, которого пытаются арестовать, воет как одержимый. Сильный удар приходится Ливе в бок, она вскакивает и скрежещет зубами от боли. Энгильберт встает на ее место и изо всех сил старается помочь Томеа утихомирить безумца.

Постепенно больной затихает, приступ на этот раз прошел. Энгильберт помогает девушкам отнести отца в дом и положить на постель. Он лежит бледный, измученный, с окровавленным провалившимся ртом.

Энгильберт оглядывает маленькую чисто вымытую комнату. Перед кроватями лежат красиво выделанные овечьи шкуры, потолок и одна стена почти целиком покрыты разросшимся плющом, среди его листьев освобождено место для увеличенного портрета покойной жены Элиаса. Фотография поблекла, но все же видно, что хозяйка хутора была черноволосой, с густыми темными бровями, как и ее дочери.

Энгильберт снова вспоминает о письме… Не потерял ли он его в этой сумятице? Нет, оно у него в рукаве. Он вынимает его, разглаживает и протягивает Ливе. Она выхватывает смятый конверт и отворачивается. Он видит, как она подносит его к губам и прячет на груди. Потом уходит в кухню и начинает причесываться перед зеркалом.

Энгильберт обращается к Томеа и говорит доверительным шепотом:

— Ты знаешь так много разных средств, нет ли такого, что могло бы излечить отца?

Девушка качает головой. Он испытывает непреодолимое желание сблизиться с ней, добиться ее доверия. Но она немногословна, замкнута, ее трудно вызвать на разговор. Он протягивает ей руку на прощание. Ему удается поймать ее взгляд — странный, гнетущий, пронизывающий его до мозга костей.

Энгильберт выходит из дома вместе с Ливой, но она скоро сворачивает с большой дороги и идет полями, более кратким путем, чтобы не опоздать в магазин Оппермана.

— До свидания, Энгильберт, — кивает она, — тысячу раз спасибо за помощь и за письмо.

Он следит взглядом за ее легко бегущей фигуркой, пока она не исчезает за холмом. Он все еще ощущает резкий запах двух девушек и твердо уверен, что на него оказывает свое действие сверхъестественная сила Томеа… у него чешется ухо, что-то дрожит в груди под талисманом. Со сладострастным ужасом он чувствует, как его интерес к усатой девушке перерастает в вожделение. Это, несомненно, дело тайных и опасных сил, сил, с которыми нужно бороться любыми средствами, ибо они хотят лишить его духовных ценностей, накопленных за последние полгода, принудить к новому падению.

Эта девушка, несомненно, колдунья, она заодно со злыми темными силами, цель которых — помешать его душе стремиться к свету.

«Не поддаваться, не поддаваться!» — шепчет он про себя и через рубашку крепко прижимает талисман к сердцу.

3

Оставшись одна, Лива вынимает письмо; закрыв глаза, подносит его к губам. Письмо от Юхана. Она боится его читать — а вдруг он пишет, что ему хуже или что надежды нет. Она раскроет его позже, когда будет свободна и останется с ним наедине. С долгим, прерывистым вздохом она снова прячет его на груди.

Все утро она думала о Юхане; ведь сегодня — второе августа, годовщина того ужасного дня, когда «Gratitude» вернулась с семью уцелевшими с «Альбатроса», большой шхуны, затопленной у Шетландских островов.

Всего год! А ей кажется, что прошли годы с того страшного утра, когда Юхан неожиданно вернулся после кораблекрушения. Четверо суток трепало его по волнам на спасательной шлюпке «Альбатроса». Он заболел воспалением легких. Тяжкие дни, когда он в госпитале находился между жизнью и смертью. Незабываемые дни, полные радости и благодарности, когда болезнь прошла и он набирался сил, греясь на солнышке. И снова мучительные дни — начался туберкулез, ему пришлось поехать в Эстервог, в больницу. Разлука! Надежда! Но теперь надежда начала угасать.

И хотя это несчастье открыло ей глаза и привело ее к Иисусу, у нее не укладывалось в голове, что Юхан, такой сильный, безнадежно болен, лежит в больнице среди других несчастных.

Два раза совершала она длинные путешествия в столицу, чтобы навестить своего возлюбленного. Он сидел на койке и даже казался прежним Юханом, хотя лицо у него стало бледным, а руки — соломенно-желтыми. Мысль об этих увядших руках отзывалась молчаливым криком в груди. Юхан угасал. Ее сильный, уверенный в себе Юхан. Единственное утешение она находила в том, что в эти дни тяжких испытаний и он сподобился милости божьей и оба они через какой-то короткий срок соединятся в вечности.

У моста через Большую речку Лива на мгновение останавливается и бросает беглый взгляд на недостроенный бетонный дом на берегу реки, дом ее и Юхана. Очень хороший, просто прекрасный дом. Правда, ни окон, ни дверей нет, только пустая коробка. Он так никогда и не будет достроен. Ну и что же! Нетленный дом в вечности лучше.

— О боже мой, — вздыхает Лива и быстро идет дальше. Мир полон несчастий и ужасов… Вот теперь «Evening Star»[6] подорвался на мине по пути в Англию и пошел ко дну с экипажем и грузом! Утонул Улоф, ее зять, муж Магдалены, оставил жену и троих детей. Там же погибли и два сына пекаря Симона — Эрик и Ханс, одному было всего семнадцать, другому — девятнадцать лет. Многие суда терпят крушение, жены становятся вдовами, а дети — сиротами. Война свирепствует, безумие разрушений и зла царит в мире.

Лива вспоминает и о других несчастьях. Видно, и вправду приближаются последние времена, конец земной жизни, скоро пробьет час великой справедливости. Жена Оппермана лежит неизлечимо больная в мансарде. В течение одного года скоротечная чахотка унесла всех пятерых детей Бенедикта Исаксена! Ах, такова жизнь, смерть и несчастья подстерегают тебя повсюду. Но зажглась свеча, огромная свеча… зажглась среди серого мрака отчаяния и светит всем, кто хочет видеть.

Нужно только крепко держаться этой свечи, постоянно иметь ее в мыслях и не позволять никому отнять ее у тебя. Как говорится в песне:

Мой слабый ум, храни свой свет
среди мирских невзгод,
пусть освещает путь вперед,
ведь скоро ночь придет.

Она тихонько напевает тоскливую мелодию:

Ведь скоро ночь придет,
ведь скоро ночь придет.
Мой слабый ум, храни свой свет,
ведь скоро ночь придет.

Группка по-летнему одетых людей идет навстречу, это молодой судовладелец Поуль Шиббю, высоченный сын Саломона Ольсена, Спэржен, и неизвестный мужчина.