Александр Дюма - Генрих IV

• Название: Генрих IV
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: ФРЭД
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1997
• ISBN: 5-7395-0002-5

В исторической биографии «Генрих IV» Дюма рассказывает нам о детстве, отрочестве, зрелости и смерти великого французского короля. Это не официальные хроники о сражениях и государственных делах, а воспоминания тех, кто был рядом с королем и знал его не только как монарха, но как человека. Перед нами проходит вся жизнь Генриха IV от рождения до кончины, необычная, яркая, полная событий и встреч, — жизнь, отдельные эпизоды которой вошли в легенду…

---

Во время осады Ла-Рошели он услышал рассказ о лавочнике, который связался с нечистой силой. От нечистой силы он получил в дар ловкую руку, а при ее помощи приобрел солидное состояние. Это состояние вызвало зависть других коммерсантов, и они намекнули Генриху IV, что неплохо было бы устроить суд над чародеем и сжечь его. При этом репутация беарнца как доброго католика еще более утвердится.

К несчастью, Генрих IV слабо верил в магические истории. Однажды, когда его особенно одолевали требованиями покончить с лавочником, он обещал дать ответ на следующий день. Следующий день настал. Ревнители истинной веры прибыли.

— Что же, ваше величество, теперь вы убедились? — спросили они.

— Да, — сказал Генрих IV, — вчера в полночь я отправил человека постучать ему в дверь и попросить продать свечку за три денье. Он поднялся, открыл дверь и продал свечку. Вот его ловкая рука. Этот человек не упускает случая обогатиться, и потому так хороши его дела.

Генрих IV очень ценил честность других, так как сам был рожден с неодолимой склонностью к воровству. Он не мог спокойно пройти мимо вещей, имевших хоть какую-то ценность, чтобы не сунуть их к себе в карман, касалось ли это драгоценностей, попавших под руку, или даже денег. Правда, в тот же день или самое позднее назавтра он отправлял назад все, что взял.

— Если бы я не был королем, — говорил он обычно, — меня бы точно повесили.

Физиономия его была малопривлекательна и настолько вульгарна, что оправдывала слова Габриель, когда та увидела его в крестьянской одежде:

— О, сир! Вы так уродливы.

Луиза де Л'Опиталь, де Витри, жена Жана де Семера, дворецкого герцога Алансонского, привыкла к приятной мине Генриха III. Когда ее спросили, какое впечатление произвел на нее Новый король, она ответила:

— Я видела короля, но не заметила его величества.

Когда он видел дом, приходящий в негодность, он обычно говорил:

— Это мое или церковное.

Его влюбленность в Габриель, вместо того чтобы охлаждаться со временем, разгоралась с новой силой. Это вселяло в друзей короля страх, как бы он по глупости не женился, В июне 1594 года она подарила ему сына, которого назвали, и не случайно, не Александр, а Цезарь.

Это событие настолько обрадовало короля, что он решил изменить имя своей любовницы, то единственное, что она имела от мужа. Вместо де Лианкур она получила титул маркизы де Монсо.

Именно с этого момента, когда Габриель родила своему Любовнику сына, и явилась у нее мечта стать однажды королевой Франции. Надо сказать, однако, что в надежде этой она опиралась одной рукой на мадам де Сурди, свою тетку, а другой на мсье де Шиверни, канцлера Франции. Ее замужество с господином де Лианкуром казалось поначалу непреодолимым препятствием. Но она добилась сначала объявления о раздельном жительстве супругов, а потом и о недействительности брака. Со своей стороны король предпринимал все возможные усилия, чтобы убедить Маргариту согласиться на развод.

Между тем Цезарь Вандом был законно признан третьего февраля парламентом Парижа.

В награду за такое хорошее поведение короля Габриель окончательно порвала с Бельгардом.

По крайней мере в двух вещах ее влияние было положительным. Именно она убедила короля принять католичество, и она же добилась назначения Сюлли суперинтендантом финансов.

Финансами распоряжался Франсуа д'О. Если верить письму Генриха IV, в его руках они были далеко не в цветущем положении.

Король, находясь под Амьеном, писал Сюлли:

«Мой дорогой Сюлли! Враг передо мной, а у меня нет ни лошади, на которой я мог бы сражаться, ни доспехов, которые я мог бы на себя надеть. Все мои рубашки рваные, все кафтаны с дырами на локтях, котелок часто перевернут, и уже два дня я обедаю и ужинаю то у одних, то у других. Каптенармусы ничего не в силах поставить к моему столу, потому как уже шесть месяцев не получали денег».

И некоторое время спустя Сюлли был назначен суперинтендантом.

Габриель рожает ему еще двух детей: Катерину-Генриетту, признанную позже во Франции под именем герцогини д'Эльбёф, и Александра Вандома, будущего главного приора Франции.

Эта осада Амьена произошла совершенно неожиданно. Двенадцатого марта 1597 года, в то время как король с маркизой танцевали балет, ему доложили, что на Амьен неожиданно напали испанцы. Естественно, эта новость прервала балет. Король на минуту задумался, затем разрешил положение так:

— Ну что ж, поиграли в короля Франции, пора опять становиться королем Наварры!

И, увидев, что маркиза заплакала, сказал:

— Ничего, госпожа моя. Приходится брать оружие и затевать еще одну войну.

Он уехал, а двадцать пятого сентября 1597 года Амьен был отбит.

Во время этой осады, а именно. 10 июля 1597 года, Генрих IV делает Габриель герцогиней де Бофор.

Вот письмо, которое ее любовник написал в это время:

«Этим вечером я вернулся рано… Мы верим в мир и надеемся, что он будет заключен сегодня. Что касается меня, я нахожусь среди членов Лиги Сен-Тома и сегодня утром буду говорить с епископами. Кроме тех, которых я послал вчера Вам для эскорта, посылаю Вам еще пятьдесят стрелков. Надежда видеть Вас завтра удерживает мою руку от более длинных фраз. В воскресенье я сделаю опасный прыжок. В тот час, когда я Вам пишу, сотня нахалов висит у меня на плечах. Они заставят меня наконец возненавидеть Сен-Дени, как ненавидите его Вы. До свидания, сердце мое. Приезжайте завтра пораньше, мне кажется, что я уже год не видел Вас. Миллион раз целую Ваши милые руки, мой ангел, и Ваши губы, моя любовь. 23 июля».

Через несколько дней после рождения Цезаря он пишет Габриель другое письмо:

«Сердце мое! Мне нечего Вам сообщить, кроме того, что я возобновил женитьбу моего кузена и все контракты были заключены. С вечера до полуночи я играл в реверси. Вот и все новости из Сен-Жермена, мой дружок. Страшно хочу Вас видеть, но это случится не раньше, чем Вы оправитесь. Сейчас я занят послом Савойи, который прибыл заключить со мной мир, а заключить его можно будет только в субботу. Возлюбленная моя! Любите меня всегда хорошенько и будьте уверены, что Вы одна владеете моею любовью. На этой правде целую миллион раз Вас и маленького человечка. 14 ноября».

Продолжит представление любовного и эпистолярного стиля Генриха IV еще одно письмо. Право, можно поверить, что оно принадлежит скорее перу господина де Скюдери, а не победителю при Кутра и Иври.

«Сердце мое, я затравил оленя за один час с полным удовольствием и прибыл сюда в четыре утра. Я остановился в моем маленьком гнездышке, где сейчас удивительно прекрасно. Дети явились ко мне, или, скорее, мне их принесли. Моя дочка очень похорошела и становится красавицей, а сын будет красивее старшего брата. Вы меня околдовали, мои любимые, принося мне столько же любви, сколько я Вам оставил. Ах, как Вы мне угодили! Во мне было столько любви, я думал, уезжая, что уношу всю ее с собой, не оставляя Вам ни капли. Увы, я ухожу забавлять Морфея, но если он во сне подменит мне Вас, я вечно буду избегать его компании. Доброй ночи мне и здравствуйте, моя любовь! Миллион раз целую Ваши прелестные глаза».

Еще письмо. Это, наконец, последнее:

«Мое очарование! Через два часа после этого гонца Вы увидите кавалера, который любит Вас страстно, которого называют королем Франции и Наварры. Титул безусловно достойный, но утомительный. Звание Вашего смиренного подданного мне гораздо более соблазнительно. Впрочем, все три достаточно хороши, под каким бы соусом их ни подали, и я не намерен уступать их никому. По Вашему письму я понял, с каким нетерпением Вы направлялись в Сен-Жермен. Мне очень приятно, что Вам полюбилась моя сестра. Это одно из самых верных свидетельств Вашего доброго ко мне отношения, которое я ценю больше моей жизни, хоть и очень люблю ее. Приветствую тебя, моя Вселенная! Целую Ваши глаза миллион раз.

Из нашей очаровательной пустыни Фонтенбло, 12 сентября».

Видно, до какой страсти разгорелась любовь короля к Габриель. Он торговался с Римом по поводу разрыва своего брака с Маргаритой. Он требовал у нее согласия на развод, она упорно отказывалась. Но он был готов перешагнуть через все. Не было недостатка и в предупреждениях ни сверху, ни снизу.

Однажды вечером он возвращался с охоты, одетый очень просто, в сопровождении всего трех дворян. Нужно было пересечь реку с набережной Малаке, в том месте, где сейчас находится мост Святых Отцов, а тогда был паром. Было это в 1598 году, как раз собирались подписывать Вервенский мир.

Увидев, что перевозчик его не знает, Генрих спросил, что он думает о мире.

— Честное слово, — сказал перевозчик, — я не представляю, что это за прекрасный мир, но что я знаю наверняка, это то, что на все существует налог. Даже на эту паршивую лодчонку, которой я зарабатываю себе на жизнь.