Михаил Армалинский - Тайные записки А. С. Пушкина. 1836-1837

• Название: Тайные записки А. С. Пушкина. 1836-1837
• Автор: Михаил Армалинский
• Жанр: Русское современное
• ISBN: 5-86218-380-9, 0-916201-02-3

Главный герой «Тайных записок», А.С. Пушкин, предстает в необычном ракурсе – в многообразии интимных связей, в непростых размышлениях о жизни, природе греха, любви и творчества, сложности жизненного пути русского поэта, приводящего его к трагическому концу. «Тайные записки» вызвали и продолжают вызывать шквал самых противоречивых оценок, многие пушкинисты считают их талантливой мистификацией. Но все это лишь подогревает к ним интерес.

Книга издана в двадцати четырех странах и заслуженно считается одним из самых скандальных образцов русской эротики. Этим изданием отмечается двадцатилетняя годовщина со времени первого издания «Тайных записок» в 1986 году.

---

Я все время чувствовал, будто обманул природу: я, карлик с лицом обезьяны, обладаю богиней. И оценить, насколько я хорош в любви, она не может, потому что для этого нужно сравнение, упаси Бог.

В те первые дни мы договорились не утаивать даже самых сокровенных мыслей друг от друга. Я прекрасно понимал, что мне этот договор не выполнить, но я хотел воспитать в N. чувство необходимости делиться со мной своими мыслями и желаниями. Главное – не гневаться, что бы она мне ни рассказала. Иначе впредь она будет бояться быть откровенной. Следуя сей заповеди, я изо всех сил крепился, чтобы не выказать бурю негодования или ревности.

N. приняла близко к сердцу наш договор, и на мой вопрос, какие были у нее любовные приключения, она повинилась. Когда ей было лет четырнадцать, она с матерью и сестрами была приглашена на бал во дворец к государю. В какой-то момент она затерялась среди гостей; к ней подошла красавица фрейлина и прошептала на ухо, что государь хочет, чтобы ему представили N. Моя девочка затрепетала от страха и покорно пошла за фрейлиной. Та привела ее в кабинет, где в кресле сидел государь. Фрейлина представила N. и удалилась, оставив ее стоять посреди сумрачного кабинета. Государь встал с кресла, пересел на диван и усадил рядом с собой N. Он задавал ей вопросы, а тем временем задирал ей платье все выше и выше. N. не смела пошевелиться и старалась исчерпывающе отвечать на вопросы. Когда венценосный развратник раздвинул ей ноги, N. почувствовала, как «волны жара стали захлестывать» ее – так она описала свое состояние. Но вдруг в дверь кто-то постучал. Государь поднялся, оправил платье на N. и вышел из кабинета. Через минуту явилась фрейлина, которая привела N., и отвела ее обратно в залу, где танцевали гости.

Мать уже стала волноваться исчезновением N., но когда фрейлина объявила ей, что N. была представлена государю, успокоилась и лишь с подозрением посмотрела на дочь. Та была так возбуждена случившимся, что мать дома позвала ее к себе и спросила, оставалась ли N. с государем наедине. N. ответила, что да, в кабинете никого, кроме них, не было, но государя куда-то позвали, и они не успели ни о чем поговорить. «Ах ты, лгунишка!» – как можно спокойнее сказал я, опасаясь, что N. услышит скрежет моих зубов. Но женка ответила, что она не любит лгать и, мол, все, что она сказала матери, было правдой, а мать ей больше вопросов не задавала.

Когда Коко стала фрейлиной, я запретил ей переезжать жить во дворец, чем еще больше обозлил к себе государя.

N. была смущена деньгами, которые подарил ей к свадьбе государь, и я запомнил это. Когда мы переехали в Царское Село, она всячески избегала встречи с государем, выбирая уединенные места для гулянья. Но, гуляя вокруг озера, мы все-таки встретились с царствующей четой, и императрица пригласила N. во дворец. Дома N. стала жаловаться мне на то, как ей не хочется появляться в свете. Это мне показалось подозрительным, и я вытянул у нее вышеописанное признание.

О порочной невинности государевых страстей я знавал давно от фрейлины, которую я лечил еблей от нервных припадков. Так что признание N. не было для меня новостью, я знал, чего добивался, когда спрашивал ее. Мне просто не хотелось узнавать, что и моя жена была его «живой картинкой». Государь дал великую клятву верности государыне и потому не ебет никого, кроме нее. Но чтобы как-то причаститься к неприкосновенным красотам окружающих его дам, он приказывает им раздеваться и раздвигать перед ним ноги. Упиваясь открывшимся зрелищем, он дрочит и спускает на лоно красавиц и, так и не прикоснувшись к ним, покидает их. Государыня знает об этом, но не считает, что таким способом клятва нарушается.

Если многие фрейлины страдают от «невинности» отношений с государем, то N. заверяет меня, что она только счастлива.

Она тогда боялась возобновления царских посяганий. Я утешил ее, посоветовав сказать государю, будто я такой ревнивый, что дал страшную клятву убить всякого, кто хотя бы увидит ее пизду. Она потом заверяла, что ей вскоре представился случай, и она передала это царю в ответ на его желание уединиться с ней, и якобы с тех пор он больше не заговаривал об этом. Я знаю, что он боится меня, но как он будет счастлив, если я помру. Сукин сын!

Я тогда уже, в глубине души, жалел о навязанном N. договоре откровенности, но я приготовился принимать все приятные и неприятные последствия соблюдения ею этого договора. Неведение мыслей своей жены грозит рогами, а это мне омерзительно и невыносимо. Уж я-то попользовался неведением мужей и любовался их свежевыросшими рогами, еще не видимыми никому, кроме меня.

Раз, когда я хотел опять утвердить свою власть над телом моей красавицы, она сказала:

– Я хочу поверить тебе еще одну сокровенную мысль.

– Что же это за мысль? – насторожился я.

– Я не хочу больше, я хочу спать, – сказала она устало.

Я облегченно расхохотался.

– Ты спи, а я возьму тебя спящую.

На том и порешили. Я еб ее, похрапывающую, стараясь не разбудить. Вот она, спящая красавица, которая от поцелуев не просыпается. Вот она, не сказка, а быль.

* * *

Однажды мы с ней побились об заклад, что она кончит, даже когда ей совсем не хочется. Мне ли не ведомо, как у женщины нежелание быстро переходит в желание, когда знаешь свое дело. Для N. на первых порах сиюминутное безразличие было таким очевидным, что ей было не представить, как легко оно может бесследно рассеяться.

Я дал ей выпить шампанского, а потом продержался полчаса, коих хватило для нее, чтобы завыть от воспрянувшего сладострастья. Как я обожал ее в эти мгновения неудержимых восторгов!

Когда она шла в нужник, я увязывался за ней, и, хоть она сперва наотрез отказывалась оправляться в моем присутствии, я не оставлял ее одну и мольбами, поцелуями и безвыходностью ее положения заставлял уступить сначала по малому, а потом и по большому.

Запахи и звуки, ею издаваемые, все, что из нее исходило, наполняло меня вожделением. Меня всегда поражало превращение богини в смертную женщину, но не в постели, а в нужнике. В постели многим женщинам удается какое-то время продержаться богиней, но за дверью нужника волшебство исчезает, и я избавляюсь от чрезмерного благоговения, которое часто мешает властвовать над женщиной.

У красавиц в свете вся их сила в иллюзии божественности, которую так сладостно развеять своей бесцеремонностью. О великое и прелестное знание! При взгляде на самую недоступную красавицу ты твердо знаешь, что у нее между ног и куда и зачем она удаляется из залы.

Будучи лет шести, я увидел в книге изображения обнаженных богинь. Я трясся в предвкушении, глядя на их сомкнутые колени и поистине божественные округлости бедер. У меня шумело в голове от восторга. Но в то же время я отчетливо ощущал, что от меня утаено нечто исключительно важное. Пизденка Оли, которую она с готовностью показывала по моей просьбе, не связывалась в моем воображении с тайной взрослого женского тела. Я чувствовал, что у женщин должна быть Пизда, но мне никак не приходило в голову, что для того, чтобы разглядеть ее, женщине надо развести колени. Когда передо мной впервые распахнулись женские чресла, я прежде всего схватил подсвечник и развеял мрак. Я увидел лицо Истины и в то же мгновенье понял свое предназначение – служить этому Божеству, поселившемуся между женских ног, и воспеть чувства, которые оно вызывает. Женщина может казаться богиней, но только потому, что во всякой женщине прячется настоящая Богиня – Пизда.

* * *

Когда я был холост, ничто не обременяло меня, кроме желания счастья, безуспешное стремление к которому делало меня несчастным. Мне стало казаться, что женитьба на юной прекрасной девушке с добрым сердцем принесет мне желанный покой и волю, которые и есть счастье. Но, увы, жизнь дает либо покой, либо волю, и никогда вместе. Покой наступает при безропотном смирении, но тогда в нем нет места для воли. А воля толкает меня на нескончаемые приключения, а в них – какой уж покой?

Но несмотря на здравый смысл, предназначение женитьбы разгорелось во мне и вспыхивало ослепляющим огнем, как только предо мной появлялась юная красавица. Я был готов жениться немедля на ком угодно, лишь бы с ней было не стыдно появляться в свете. Оленина и Соф. не захотели иметь мужем сумасшедшего. У N. не было иного выхода. Так Бог послал мне испытание.

* * *

Я убеждал себя, что женился хладнокровно и что мой опыт охранит меня от бесплодных надежд и наивных заблуждений. Но мои понятия о женитьбе были холодной теорией. Нельзя понять чувства – их можно только прочувствовать, ибо только чувство способно задеть сердце и только сердце – обогатить ум. Весь мой опыт являлся опытом любовника, а не мужа.

Моя страсть к N. не продлилась и двух месяцев. Я знал, что страсть быстротечна, но меня никогда так не удручала эта известная истина, потому что впервые она была отнесена к моей жене.