Наталья Норд - ремя Вспомнить. Хроники Метрополии. Часть 1

• Название: ремя Вспомнить. Хроники Метрополии. Часть 1
• Автор: Наталья Норд
• Жанр: Фэнтези

---

Карета миновала развилку и повернула на восток. В рассветной полутьме мелькнули очертания мельницы. Тай опустила кожаный экран, свернулась калачиком на мягкой скамье и закрыла глаза.

****

Бран.

Бран спал и видел сон. Первый за все время в шкуре пса. Во сне он был человеком, и ему подчинялось людское, а не песье тело. Бран стоял на палубе старой, потрепанной штормами валаны. Ветер воевал с рыжими волосами пожилой женщины, сидящей у леера. Несколько прядей уже выбились из косы, уложенной гребнем, но женщина не обращала на них внимания. Она щурилась от солнца, чуть одутловатые ее руки лежали на коленях. От женщины веяло уютом и спокойствием. Она смотрела на Брана тепло и сочувственно.

Бран с восторгом разглядывал свои пальцы и кисти рук. Какое совершенство, это созданное богами тело!

― Наконец-то! ― сказал Бран женщине. ― Я думал, это никогда не кончится.

― Вот видишь, ― сказала женщина с улыбкой, ― я же говорила тебе, что все будет хорошо. Осталось совсем немного, потерпи.

Бран покачал головой в недоумении:

― О чем ты? Все же кончилось, правда?

― Потерпи, ― сказала Магрета. ― Ты только погляди! Опарыши. Вкуснота.

Бран приоткрыл глаза. Он снова был псом, преображенным.

― Опарыши, ― повторил Сегред. ― Какие чудесные, вкусные опарыши! Ням-ням.

Они заночевали у реки, и теперь Сегред с видом кота, добравшегося до хозяйских сливок, стоял на коленях у небольшого плетеного сооружения - садка, состоящего из двух вложенных друг в друга корзин. Бран почувствовал исходящий от них запах гниющей рыбы. Охотник снял верхнюю корзину и сунул руку в нижнюю, копошась в слое сена и земли. Он выложил на ладонь нескольких белесых червей.

'Вижу, твоя задумка удалась, ― 'сказал' Бран. ― Научился разводить своих вожделенных личинок?'

― Научился, ― с довольным видом протянул охотник. ― Рыбаки в поселке у Мэзы показали. Мухи откладывают личинок, личинки жрут рыбу, рыба жрет личинок. Гадкое мясцо, но рыбка его любит. Будет у нас знатная рыбка на завтрак... Что тебе снилось? Ты ворчал.

Бран с неохотой, вызванной разочарованием от того, что сон оказался лишь сном, рассказал о женщине на валане. Сегред, бережно выкладывая червей на лист лопуха, расспрашивал Брана о нем самом. Был ли он во сне молод? Высок или невысок? Смугл или белокож?

'Я был смуглым, скорее загорелым, но у манжет видна была полоска незагорелой кожи. Мне кажется, я был высок и ...какая разница! Тот Бран давно мертв, если это вообще был Бран. Кто знает, быть может, это вовсе не мои воспоминания, а так...увиденное...мельком услышанное...'.

― Я слышал лишь об одной Магрете, ― задумчиво произнес Сегред, ― о Рыжей Королеве, Добрейшей, так ее звали. Никогда не видел ее, но саги многое рассказывали. Она умерла года четыре назад, старенькая уже была. Саги часто ее поминают. Да и простые люди тоже, особенно когда видят, что осталось от прежней жизни. Ты так запросто говорил с ней?

'Да. Во сне, наверное, я помнил, кто она. Все казалось таким...правильным... О Добрейшей я тоже слышал... от Перепела. Он не говорил о ней плохо, но пару раз сказал, что будь она была жива, он и думать бы не смог о том, чтобы почти в открытую разводить преображенных. Однако мало ли Магрет на свете? Если, конечно, сон мой ― правда. '

― Никогда не встречал ни одной Магреты, старой или молодой. Раньше, говорят, саги давали имя только тогда, когда оно не принадлежало кому-нибудь. Пока жив был владелец имени, оно не могло быть отдано другому человеку. Люди часто получали те же имена, что носили в прежнем своем рождении. Иногда имя давалось наперед деяниям, чтобы звуки его вдохновляли человека. Все имена были на древнем языке. Теперь люди пользуются именами наугад, кому какое понравится.

'Что означает твое имя?'

Сегред смущенно потер подбородок, за несколько семидневов покрывшийся светлой курчавой бородкой.

― Мое имя означает 'золотая нить'. В детстве я часто попрекал им родителей...думал, что оно для девчонок. Когда кто-нибудь спрашивал, говорил...не помню уже...сочинял что-то великое и звучное. Но прежде чем уехать на острова, мать рассказала мне о том, что имя мне дали саги с севера - я родился во владениях одного из независимых северных господ, и это были вторые роды матери...Саг сказал, что я приходил два раза. В первый раз - чтобы очистить род своими страданиями и страданиями родителей: тело мамы не выдержало тяжелого плода, и, родившись намного раньше срока, младенец умер. Второй раз маме тоже пришлось нелегко. Но за ней присматривали саги. Она лежала с того самого дня, как я зашевелился, не вставала даже по нужде, и отец сам готовил для всех еду. Одна сагиня зашила утробу мамы золотой нитью, и она тогда смогла ходить и ухаживать за домом и мужем. Когда подошло время родов, сагиня распустила ту нить, и я родился. Вот, ― Сегред достал из ворота рубашки темный шнурок с оберегом, обвязанным обрывками блестящей ниточки. ― Это чтобы я всегда помнил, на что готова женщина ради своего дитя, и как боги хранят своих детей. Если бы боги не захотели оставить меня на земле, на пути моих родителей не повстречалась та сагиня. Если бы боги не хотели, чтобы я стал охотником, мы не поселились бы в сажеском поселке, я не пошел бы с Гередом на ту охоту...Все подчинено Высшей Силе, так говорила мама.

За воспоминаниями Сегред успел обстругать удилище и прикрепить к нему крючок на шелковом шнуре.

― Не всем, однако, суждено оставить после себя потомство. Наша королева была бесплодной, от того, говорят, не вышла замуж, ― добавил охотник. ― Да я и не удивляюсь тому, что она не хотела иметь детишек: что ни год, то, говорят, покушались на нее бесовики да желающие освободить трон для кого-нибудь другого. Говорят, тринадцать покушений было на нее, и ни одно цели не достигло. Недаром люди до сих пор почитают ее как святую, любимицу Богини-Матери.

Преображенный встал и потянулся, отбросив задними лапами несколько увесистых голышей.

'Тринадцать! ― Бран фыркнул. ― Куда как больше! На одной моей памяти на Магрету покушались раз десять, а до меня...'

Сегред поднял голову на Брана, недоверчиво поморгал.

― На твоей памяти?

Преображенный сел, тяжело задышал, высунув язык. Сегред застыл, напряженно наблюдая за Браном.

'Боги, я помню. Помню ту валану из сна! Помню Магрету и себя рядом с ней! Мы плыли на острова. Я был именно таким, не молодым, но и не старым...Трюм был полон людей: мужчины, женщины, не меньше трех четверок - знатные господа. Заговор. Да, да, они были узниками, заговорщиками... Кто-то из них подкупил слугу, и Магрете подсыпали яд в пищу, а она...она вдруг пожалела тех людей и приказала отнести им свой обед...и слуга...он не выдержал...признался...она приказала посадить его к ним, к тем людям в трюме... ― Бран торопливо 'говорил', вздрагивая всем своим мускулистым телом. ― Одна женщина поднималась к Магрете из трюма и подолгу говорила с ней. Несколько человек из пленников поклялись королеве в верности после этого... Когда мы пристали к берегу и высадились, нас уже ждали. Мы, конечно, и подозревать не могли, что бесовики доберутся до Добрейшей в колониях. Я возглавлял кварту... Они...хотели отбить пленников. Мы прикрывали отход. Потом...я был ранен...видел, как отплывает валана...Они ушли, Магрета ушла, я остался. Там был человек. Он мучил меня, но так, чтобы я не умер...долго...обвинял меня...говорил, что я каждый раз встаю на его пути...говорил, что...обзывал королеву разными словами...Я смог плюнуть ему в лицо...тогда он сказал, что мое раскаяние переживет меня самого... он кричал, стоя надо мной, что я отрыжка старых богов, которые никак не могут сдохнуть и позволить истинному повелителю занять свое место...'

― Толий? Это был Толий Лец?

'Это был Толий Лец.'

Тишина. Журчит река. Где-то далеко кукушка кукует, потом срывается на хрип, замолкает, опять пыхтит и опять замолкает. Кукушка - вестник дурной славы для того, кто к ней слишком усердно прислушивается.

'Меня насильно напоили чем-то, потом...все так мутно...какой-то старик смотрел на меня. Все померкло, но я не умер. Видел что-то...ходил...смеялся...Мы были на корабле. Я помню, как однажды обедал с капитаном и Толием, и те шутили и говорили со мной, как со старым другом. Я видел, как тело старика предали воде, и Толий сказал: 'Не морщись, все прошло, ты будешь теперь целовать женщин крепкими губами, а не куриной гузкой.' Ночью мне становилось легче. Пленс старика слегка терял контроль над телом, и я учился. И молился. Я ждал. Я не мог остановить сердце или задушить себя собственными руками, я был для этого слишком слаб...Я учился подчинять себе ноги и мечтал шагнуть с края какого-нибудь обрыва, чтобы никто уже не смог остановить меня на пути к смерти. Дальше не помню...не помню всего...обрывки...'

― Так кто же ты? ― вымолвил наконец Сегред.

'Бран, Бран, я - Бран, Бран Вархио, Первый Советник Королевы, сирота, выживший при атаке гаскальских племен на поселения ко-неритов, видимо, последний из своего народа. Я был Хранителем Печати и Платка. Теперь я пес, пес, тхуутова собака!'