Стивен Кинг - Волки Кальи

• Название: Волки Кальи
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-077224-7

Странствие Роланда Дискейна и его друзей продолжается… И теперь на пути их лежит маленький городок Калья Брин Стерджис, жители которого раз в поколение платят СТРАШНУЮ ДАНЬ посланникам Тьмы — Волкам Кальи! Читайте ПЯТУЮ КНИГУ легендарного сериала «Темная Башня»!

---

— Лучше убить всех. И себя, и детей.

Хенчику это предложение не показалось из ряда вон выходящим. Как и остальным семерым Мэнни, сидящим рядом в одинаковых синих плащах.

— Это вариант, — кивнул старик. — Мы готовы его обсуждать, если будет на то согласие остальных, — и сел.

— Я не готов, — пробурчал Гаррет Стронг. — Никто не отрезает себе голову, чтобы не бриться. Слышите меня?

Раздался смех, несколько выкриков: «Будь уверен, слышим и очень хорошо». Гаррет сел, сковывавшее его напряжение спало, он наклонился к Воуну Эйзенхарту, зашептался с ним. Еще один ранчер, Диего Адамс, внимательно прислушивался, не сводя с них своих черных глаз.

Поднялся очередной мелкий фермер, Баки Хавьер. Синие глазки возбужденно сверкали на маленькой головке. Бороденка не могла скрыть практически полного отсутствия подбородка.

— А может, нам на какое-то время уйти? Что, если мы возьмем детей и отправимся на запад? Далеко на запад, до рукава Большой Реки?

Несколько мгновений все молча оценивали эту смелую идею. Западный рукав Уайе находился практически в Срединном мире… где, по информации Энди, недавно появился огромный дворец из зеленого стекла, чтобы через некоторое время исчезнуть. Тиан уже собирался ответить, но его опередил Эбен Тук, хозяин магазина. Тиан этому только порадовался. Он намеревался молчать как можно дольше. И высказаться уже после всех.

— Ты чокнулся? — спросил он. — Волки придут, увидят, что нас нет, и сожгут все дотла, фермы и ранчо, посевы и припасы, вершки и корешки. И к чему мы тогда вернемся?

— А если они пойдут за нами? — вставил Хорхе Эстрада. — Ты думаешь, нас трудно догнать таким, как Волки? Они все сожгут, как сказал Тук, потом догонят нас и все равно заберут детей!

Сидящие в зале одобрительно затопали. Послышались крики: «Дело говорит, дело».

— А кроме того, — Нейл Фарадей поднялся, держа перед собой огромное и грязное сомбреро, — они никогда не берут всех наших детей. — В голосе явственно слышался испуг человека, который хотел оставить все как есть, соглашаясь на плохое, чтобы не допустить худшего. Тиан аж скрипнул зубами. Такой точки зрения он больше всего и боялся. Покорности судьбе.

Один из Мэнни, молодой и безбородый, резко, пренебрежительно рассмеялся.

— Ага, из двоих спасется один. А значит, все хорошо, не так ли? Да благословит тебя Господь!

Он мог сказать и что-то еще, но костлявые пальцы Хенчика сжали предплечье молодого человека. Он замолчал, но не опустил в смирении головы. Глаза пылали огнем, губы превратились в белую полоску.

— Я не говорю, что это хорошо, — Нейл начал крутить сомбреро, — но мы должны смотреть правде в лицо. Они не берут всех детей. Вот моя дочь Джорджина, умная, веселая, шустрая…

— Ага, а твой сын Джордж — пустоголовый здоровяк, — прервал его Бен Слайтман. Он работал на ранчо у Эйзенхарта, своей фермы у него не было, но дураков на дух не переносил. Бен снял очки, протер их банданой, вернул на переносицу. — Я видел, как он сидел на ступенях магазина, когда проезжал по улице. Он и еще несколько пустоголовых…

— Но…

— Я знаю, — вновь Слайтман не дал ему договорить, — это трудное решение. Возможно, несколько пустоголовых лучше, чем общая смерть. — Он помолчал. — Или если бы они забирали бы всех детей, а не половину.

И Слайтман сел под крики: «Дело говорит» и «Спасибо, сэй».

— Они никогда не оставляли нас без всего, — заговорил еще один мелкий фермер, земли которого находились к западу от жилища Тиана, у границы Кальи. Его звали Луис Хейкокс, и в голосе слышалась горечь. А в улыбке, которая изгибала губы под усами, напрочь отсутствовала веселость. — Мы не будем убивать наших детей. — Он посмотрел на Мэнни. — При всем уважении к вам, я не верю, что даже вы решитесь на такое, когда придется от слов переходить к делу. Во всяком случае, если и сподобитесь, то не все. Мы не можем собрать пожитки и двинуться на запад или в любом другом направлении, ведь тогда придется оставить наши фермы. Волки их сожгут, это точно, а потом все равно придут за нашими детьми. Они им нужны, уж не знаю почему.

Все всегда сводится к одному: большинство из нас фермеры. Мы сильны, когда имеем дело с землей, слабы — когда нет. У меня двое детей, им по четыре года, я люблю их обоих, и сердце обливается кровью при мысли, что одного придется потерять. Но я отдам одного, чтобы сохранить второго. И ферму. — Вокруг одобрительно зашептались. — А какое другое решение мы можем принять? Я скажу так: злить Волков — худшая из ошибок, которую мы можем допустить. Если, конечно, не сможем дать им бой. Если сможем, я — за. Хотя просто ума не приложу, что мы им противопоставим?

Тиан чувствовал, как от каждого слова Хейкокса сжимается сердце. Этот человек просто выбивал почву из-под ног. Боги и Человек-Иисус!

Со скамьи поднялся Уэйн Оуверхолсер, самый процветающий фермер Кальи Брин Стерджис, доказательством чего служил внушительный живот.

— Выслушайте меня, прошу вас.

— Мы говорим спасибо, сэй, — пробормотали они.

— Скажу вам, что мы должны сделать. — Он огляделся. — То же самое, что делали всегда. Кто-нибудь из вас хочет предложить сразиться с Волками? Есть среди нас сумасшедшие? Чем будем сражаться? Камнями и копьями? Несколькими луками и винтовками? Такими вот заржавленными, как у него? — Он ткнул пальцем в Эйзенхарта. — Думаю, во всей Калье мы наберем штуки четыре.

— Не надо смеяться над моей железной стрелялкой, сынок, — ответил Эйзенхарт, но с грустной улыбкой.

— Они придут и возьмут наших детей. — Вновь Уэйн Оуверхолсер обвел взглядом сидящих в зале мужчин. — Некоторых из них. А потом оставят нас в покое на целое поколение. А то и больше. Так есть, так было, я говорю, нельзя и пытаться что-либо изменить.

Многие, похоже, не согласились с Оуверхолсером, но он подождал, пока ропот смолкнет.

— Двадцать три года или двадцать четыре, особой разницы нет, — продолжил он, когда установилась тишина. — В любом случае это долгий период. Долгий период мира. Возможно, вы кое-что забыли, друзья. К примеру, что дети в принципе та же пшеница или кукуруза. Бог пошлет новых. Знаю, смириться с этим трудно, но так мы жили и так должны жить.

Тиан не стал ждать ответной реакции. Чем дальше они уходили по этой дороге, тем меньше оставалось у него шансов, что удастся их развернуть. Он поднял перышко опопанакса и воскликнул:

— Послушайте, что я скажу! Послушайте меня, прошу вас!

— Мы говорим спасибо, сэй, — откликнулись мужчины. Оуверхолсер недоверчиво смотрел на него.

«Ты прав в том, что так смотришь на меня, — подумал фермер. — Потому что я сыт по горло этим трусливым здравым смыслом».

— Уэйн Оуверхолсер — умный человек, человек, добившийся многого, — начал Тиан, — и по этим причинам мне не хочется спорить с ним. Есть и еще причина: по возрасту он мог быть мне отцом.

— А ты уверен, что он не твой отец? — крикнул Росситер, единственный наемный работник Гаррета Стронга. Конечно же, все засмеялись, даже Оуверхолсер улыбнулся шутке.

— Сынок, если ты не хочешь спорить со мной, так и не спорь, — заметил Оуверхолсер. Губы его все еще были тронуты улыбкой.

— Но я должен. — Тиан начал прохаживаться перед рядами скамеек. В руке мерно покачивалось ржаво-красное перышко опопанакса. Тиан чуть возвысил голос, чтобы все поняли: теперь он говорит не только с крупным фермером. — Я должен, потому что сэй Оуверхолсер достаточно старый, чтобы быть мне отцом. Его дети выросли, как вы все знаете, и, насколько мне известно, их было всего двое, одна девочка и один мальчик. — Он выдержал театральную паузу, а потом нанес удар: — Родившиеся с перерывом в два года — другими словами, по одному. То есть недоступные для Волков. — Произносить этих слов не требовалось. Все и так поняли. И зашептались.

Оуверхолсер густо покраснел.

— Зачем ты это сказал? Я говорил в общем, независимо от того, сколько детей рождается сразу, один или двое! Дай мне перышко, Джеффордс. Мне еще есть что сказать.

Но сапоги начали барабанить по полу все сильнее и сильнее. Оуверхолсер сердито огляделся, из красного стал багровым.

— Я говорю! — взревел он. — Или вы не хотите меня слушать, спрашиваю я вас?

В ответ раздалось: «Нет», «Не теперь», «Перышко у Джеффордса», «Садись и слушай». Тиан понял, Оуверхолсер познает на собственном опыте, пусть и поздновато, что в глубине души самых богатых и самых удачливых в деревне не любят. Эти менее удачливые и менее хитрые (в большинстве случаев первое шло рука об руку со вторым) могли снимать шляпу, когда богатые проезжали мимо на телеге или в двуколке, могли послать зарезанную свинью или теленка в знак благодарности за помощь, оказанную наемными работниками богача при постройке дома или амбара, богатым могли аплодировать на общем собрании в конце года за покупку пианино, что теперь стояло в Павильоне. Но теперь мужчины Кальи с радостью выбивали сапогами дробь по деревянному полу, пользуясь случаем «опустить» Оуверхолсера.