Иван Алексеев - Повести Ильи Ильича. Часть третья

• Название: Повести Ильи Ильича. Часть третья
• Автор: Иван Алексеев
• Жанр: Русское современное
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-00071-089-0

Смерти в семье и неустроенность детей заставляют героя заключительной повести Ильи Ильича задуматься о непрочности земного благополучия и искать смыслы жизни.

Привыкнув действовать решительно, он многое успевает за отпуск. Видит пропадающие и выбирающиеся на прямой путь тропинки. Слышит гул безвременья и отклики живых, ставших мертвыми. Прикасается к силе вихря, несущего волю.

Жизненные обстоятельства начинают складываться в его пользу, и он надеется, что если обо всем, что придумано на земле, думать своей головой, и крепко верить в то, что есть в душе с самого детства, то с божьей помощью можно выбраться на прямой путь.

---

Потом ее праздники кончились, да и они с ней постарели, и он уже думать забыл про эти переживания, а вот опять вспомнил.

Николай Иванович пытался не думать про Нину Васильевну плохого, да почти и не думал, призывая себе в помощь слова тещи, убеждавшей его доверять жене. И лишние заботы, обязательно бы возникшие со знанием об измене супруги, ему были не нужны. Зачем ему дележка имущества, которым Нина Васильевна так умело распоряжалась? Он бы совсем не хотел влезать в заботы о трех квартирах, загородном доме, двух дачах, участках земли и гаражах, оказавшихся в их собственности. Нравится супруге собирать бумажки, договариваться о коммуникациях, искать жильцов и мастеров по строительству – пускай и дальше этим занимается. И все-таки, несмотря на все обстоятельства и удобства, бывшая в нем гнильца услужливо напоминала про их с Ниной приключение в Кисловодске.

В приключении этом поучаствовал Анатолий Иванович Аристов, москвич и приятель Волина по студенческим годам, которого Николай Иванович с тех пор и не видел. Анатолий Иванович подошел к ним в «Шахматном клубе», как с самым дорогим друзьям, с распростертыми объятиями. Он всегда умел общаться, особенно располагая к себе женщин, и сначала Волин даже обрадовался их встрече. Но когда он стал любезничать с Ниной Васильевной и танцевать с ней, Николай Иванович вспомнил то среднее состояние между гадливостью и стыдом, которое вызывал в нем Аристов на последнем курсе университета, когда посчитал своим долгом помогать Волину в женском вопросе.

Надо отдать должное Анатолию Ивановичу – это он свел их с Ниной. Зимой он принес профсоюзные путевки выходного дня на базу отдыха, где они оказались в большой компании студентов, туристов и лыжников, к которой через двойное и тройное знакомство примкнуло много девушек из общежития. Морозным вечером вместе с девчонками они гоняли по глубокому снегу футбольный мяч, вытоптав здоровенную поляну среди сосен, а потом до утра танцевали в верхнем холле трехэтажного корпуса, куда их поселили. Пили мало. И без этого им было весело. Всю ночь разбивались на пары, бродили по комнатам и целовались в темных углах.

Николай Иванович отметил большие Нинины глаза и выбивающиеся из-под вязаной шапки густые черные волосы еще на футболе, но стеснялся с ней заговорить. Раскрасневшаяся, успевшая покрасить после игры глаза и губы, без верхней одежды она казалась ему еще привлекательной, к тому же подходила Волину по росту и сложению. Он с ней несколько раз потанцевал, ее худенькое тело слушалось его рук, но из-за колотящегося в груди сердца у него не получалось с ней разговориться.

Пока его терзали душевные муки, Аристов придержал Нину на лесенке и, обняв ее за талию, что-то увлеченно рассказывал. Нина кокетливо водила по нему сияющими глазами, не замечая остановившегося рядом и чуть ниже Волина.

Аристов схватил Волина за руку и потянул его на их ступеньки.

– Вот же он, – сказал он Нине, показывая на Волина.

После его слов Нина увидела Николая Ивановича и сказала:

– Ах, это и есть Коля?! Мы с ним танцевали, просто я не узнала, как его зовут.

– Я его тебе сейчас оставлю, – сказал Аристов Нине, увлекая Волина вверх. – Не уходи никуда. Стой на месте.

– В общем, так, – сказал он Волину вполголоса. – Хватай этот бутон, пока не поздно. Это то, что тебе нужно. Чудная неиспорченная девочка. Я сам уже готов ее раскрутить, но подсел тут на аппетитную пышечку, все мысли о ней, потом расскажу.

– Соперников у тебя, как я понял, нет, – продолжал он. – Все твои достоинства я ей расписал. Можешь считать, что она уже от тебя без ума. Так что действуй.

У Волина сжались кулаки. Хотелось ударить приятеля или хотя бы ответить, что ему сводник не нужен, но драться он не умел, а сказать не успел.

Нина Васильевна часто потом говорила Николаю Ивановичу, что чувствовала, как кто-то из ребят положил на нее глаз, но на Волина поначалу не думала, а решила про себя, что в ее ухажеры набивается видный высокий Аристов.

– Получилось что-нибудь? – поинтересовался у Волина Аристов на следующий день. – Куда-то вы утром с Ниной пропали.

Волин ответил, что так о порядочной девушке не говорят. Утром она спешила в общежитие. Они на первом автобусе уехали в город, и он проводил Нину до общежития. А еще он попросил приятеля о ней не вспоминать.

– Да ты не ершись, – согласился Аристов. – Просто жалко будет, если у тебя не сойдется.

– У меня вчера тоже не получилось, – решил пооткровенничать приятель. – Она не девочка, конечно, я проверил. И уже вроде бы была влажная, но в последний момент стала меня пугать, что если полезу, то напишет заявление. Так я и не понял, что ей было от меня нужно, и что мне с ней теперь делать.

Анатолий Иванович с возрастом заметно раздобрел и потерял отличавший его в юности мефистофельский профиль. Его правильный острый нос подпортила приобретенная мясистость, брови и усы были слишком густые и крашеные, потерянные волосы на голове имитировала странная прядь, вроде казацкого чуба, но произрастающая сбоку и жидко распределенная вокруг лысины. Эта прядь иногда падала на плечо, и Анатолий Иванович отточенными движениями возвращал ее на место и приглаживал по голове.

Лысых и усатых Нина Васильевна не любила. Но у Аристова она как будто не замечала этих недостатков, кокетничала с ним, как молодая, и с удовольствием танцевала. Нина Васильевна тоже давно потеряла тонкость стана и пополнела, но Аристову соответствовала. С учетом старающегося и умелого танцора пара смотрелась органично и временами просто красиво.

В ресторане было занято всего три столика, за которыми сидели еще две женщины, которые не танцевали. Единственная пара кружила по веранде под хрипловатый голос пожилого певца в сопровождении караоке, донося до так и не научившегося танцевать Николая Ивановича испытываемое супругой счастье.

Между танцами Аристов рассказал Волиным, что был женат третьим браком, но отдыхал он на курорте один и о своей избраннице отвечал уклончиво. Мужское обаяние, на которое раньше так были падки студентки, он сохранил. Толика порочности, которую в нем не любил Волин, и которую почему-то не хотели замечать женщины, в нем тоже присутствовала. Хотя весь вечер он вел себя как товарищ и джентльмен. И казался искренним и щедрым. Пересев к ним за столик, заказал дорогущие рыбное блюдо и белое вино – из той категории, которую экономный Николай Иванович всегда пропускал. И все-таки Волин вздохнул с облегчением, когда они зашагали с супругой по ковровым дорожкам знакомых коридоров с тусклыми настенными лампами под старину, расцеловавшись на прощание с Анатолием Ивановичем около входа своего тихого санатория, под ночной шум ресторанов Курортного проспекта и мерцание звезд, заполнивших купол черного южного неба.

На следующий день у Волиных был запланирован поход на гору Бештау с молодой парой, с которой они познакомились в парке. А через день Волины улетали домой. С Аристовым они не должны были больше увидеться, и Николай Иванович выбросил его из головы. А зря. Наверное, когда Нина Васильевна танцевала, она рассказала про их планы и пожаловалась на Николая Ивановича, уговорившего ее на походную авантюру. Так что Аристов знал, куда они собираются.

Нина Васильевна любила неспешные лесные прогулки за ягодами, тихую грибную охоту; наматывать километры без дела было не по ней. Много ходила она только в Кисловодске, потому что это была предписанная лечебная ходьба по специально проложенным в парке дорожкам. Волины прошагали почти все маршруты терренкура, кроме ведущего к верхней станции канатной дороги. По нему они доходили до горы Солнышко, где в Чайном домике можно было выпить травяного чая. Выше не поднимались, потому что Нина Васильевна боялась высоты. Ее пугали даже небольшие скальные выступы над памятником Лермонтову, который тогда стоял на Солнышке и смотрел на Эльбрус.

С молодыми людьми, сагитировавшими их на поход, они познакомились на живописной Косыгинской тропе, кружащей под скальными выступами и крутыми травянистыми склонами, мимо круглых гротов, над ручьями с глубокими ущельями, заросшими лесом.

На одном из поворотов Волиных догнал крупный загорелый мужчина с голым торсом, лет тридцати, в шортах, с рюкзачком за спиной и пятилетней девочкой на плечах, напомнившей им старшую внучку. Легкой походкой чуть сзади шла коротко стриженая мама, которую можно было назвать красивой, если бы не портивший лицо большой рот. Мама наверняка была бывшей спортсменкой, следящей за фигурой, – рослая, ширококостная, с чуть раздавшимися бедрами, в футболке, одетой на голое тело и задорно обтягивавшей довольно крупную грудь. У девочки с мамой были похожие шорты, бейсболки и кожаные сандалии, отличающиеся только размером. Их одежда и обувь выглядела стильно, что говорило об определенном уровне семейного достатка.

Мужчина спросил Волина про женщину с большой картонной коробкой, недавно попавшейся навстречу. Ее коробка была заполнена чем-то бело-коричневым и желтым, похожим на грибы, как мельком отметил Николай Иванович.