Саша Суздаль - Мушкетёр Её Высочества

• Название: Мушкетёр Её Высочества
• Автор: Саша Суздаль
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

жанр «любовно-фантастический детектив»

Только детективный сюжет объединяет несколько многослойных историй, которые происходят в прошлом и будущем. Клубок событий, связанных некоторыми мистическими артефактами, должен распутать старший коронер СН (Совета Наций) Михаил Васильевич Мурик. Коронеру помогает молодой помощник Гильберт Ламбре, считающий своего шефа отсталым и старомодным.

Герои обретут любовь и испытают разочарование, потому что жизнь – забавная игра, где каждый вправе выбирать путь, по которому хочет идти.

---

Акулина и Еремей служили у Жан-Анри с самого его появления в России. А потом поженились, чему Жан-Анри способствовал, так как слуг своих менять не любил, как и привычные перчатки. Поэтому достроил в своём огромном доме ещё один флигель, где их и поселил.

Жан-Анри вышел на улицу. Был ясный день, но свежий ветер дул из Невы и приятно бодрил. Жан-Анри принял у Еремея заждавшегося жеребца и вскочил в седло. Конь коротко храпнул и затанцевал. Еремей украдкой перекрестил уезжающего барина.

Жан-Анри поскакал к Мойке, мимо гостиного и мытного двора, перебрался через деревянный мост, где возле будки его поприветствовал семёновский сержант, и выскочил на перспективу, шелестевшую по бокам стройными рядами берёзок.

Копыта коня бодро выстукивали по камню красивое стаккато, и Жан-Анри полностью отдался движению и полёту. Впереди показался мост через Фонтанную речку и Семёновская слобода на том берегу. Конь, переходя в шаг, бодро застучал по деревянному помосту.

На посту у моста стояли преображенцы при шпагах, фузеи стояли прислонённые к шалашу. Чуть левее плотники строили деревянный караульный дом. Жан-Анри спешился и подошёл к улыбающемуся сержанту Васильеву Ивану.

— Здоров Иван Андреевич, — сказал он, прижимая Жан-Анри к груди: — Что же ты к нам не заходишь?

— Заходи к семёновцам, — сказал Жан-Анри, — я сегодня к ним. Держи алтын за проезд.

Сержант принял монету и поднял шлагбаум. Жан-Анри сошёл с моста и вскочил на коня. До казармы оставалось рукой подать. «Казармой» Жан-Анри называл длинный, в пять срубов, дом, выстроенный за его деньги для ротных чинов Семёновского полка по просьбе генерал-фельдмаршала Михаила Михайловича Голицына. Жан-Анри подъехал к дому, соскочил с коня и накинул повода на коновязь.

Открыл дверь в первый сруб и в зале увидел поручика Кирила Каскова, который в рубахе, высунув язык, с усердием строгал ножом гусиное перо. Тут же, на столе, валялся искорёженный десяток прошедших попыток.

— Здорово! Ты что делаешь? — засмеялся Жан-Анри.

— Приветствую, Иван Андреич, — обнял его Кирила, — вот, сочиняю ответ родителю.

— Я смотрю, ты больше с гусями воюешь, — улыбнулся Жан-Анри, забирая у него ножик и перо, — оселок есть?

— Будет, — радостно воскликнул Кирила и полез на полку. Жан поточил нож, и спросил: — Как вы тут?

— Пертурбации у нас, — доложил Кирила, — которые из полка в кавалергардию хотят бежать.

— Это кто же? – спросил, Жан-Анри.

— Да Тимофей, — вздохнул поручик. С подпоручиком Тимофеем Коробовым они жили вдвоём в доме.

— А где он?

— На неделю дежурит у Красного кабака, — улыбнулся Касков.

— А ты, — улыбнулся Жан-Анри, стругая перо, — тоже  в кавалергардию?

— А мне не сподручно, — горько ответил Кирила, — ростом не вышел, два аршина семь вершков.

— Не горюй, — ответил Жан-Анри, подавая перо поручику, — журавль, он жирнее, да далеко.

— И то, правда, — согласился Кирила и спросил: — Ты почто?

Жан-Анри помялся и доложил:

— Зазноба у меня, — помолчал и добавил, — в Зимнем доме служит.

— Так и что? – удивился Кирила.

— Как её найти? — развёл руками Жан-Анри.

— Ты же вхож, узнай, — удивился поручик.

— Вхож при Петре, — взгрустнул Жан-Анри. Да, с Петром Первым они слыли, как друзья, но Пётр не особо пускал чужих людей в свою семью. А сейчас, при Екатерине, и повода нет.

— А как её кличут, — спросил поручик, отодвигая бумагу и перья и выставляя на стол бутылку вина.

— Елизавета, — сказал Жан-Анри, вспоминая её утром в лёгком платьице, развевающемся на ветру.

— Царёва дочка, — деловито спросил Кирила, наливая вино в кружки.

— Царёву дочку я знаю, — махнул головой Жан-Анри, он видел дочь Петра, правда давно, на его похоронах, —  мала она ещё, говорю же – служит там.

— Спроси кого-нибудь, — подсказал Кирила, подавая кружку Жан-Анри.

— Я тебя и спрашиваю, — ответил тот, принимая кружку.

Выпили, Кирила отщипнул от краюхи кусочек хлеба и пожевал. 

— Я такой не знаю.

— Вы же возле Зимнего дома на карауле стоите, — настаивал Жан-Анри.

— Ну и что, что стоим? – двинул широкими плечами Кирила: — Мы же имени не спрашиваем. А какая она в лицо?

— Красивая, — только и сказал Жан-Анри, пытаясь вспомнить её лицо.

— Все они красивые, пока молодые, — философски заметил поручик.

— Нос чуть-чуть курносый, — вспомнил Жан-Анри.

— Да-а-а! Примета, — ехидно улыбнулся Кирила.

— Ты так и не поможешь? – сник Жан-Анри.

— Отчего же «не поможешь» – помогу, — сказал поручик, наливая по второй, — ты вот что, завтра со мной в караул пойдёшь.

— Как это? – опешил Жан-Анри: — Я же не служу!

— Мундир наш носишь – вот и послужишь, — улыбнулся Кирила, — и сам будешь высматривать свою Лизавету.

Жан-Анри застыл. Мог бы и сам догадаться.

— Ну, давай, за твою Лизавету, — поднял кружку поручик, но выпить не успели – в дом ввалились Иван Васильев с преображенцами.

— Встречай гостей Кирила, — засмеялся Васильев, обнимая Каскова и выставляя на стол бутылку. — Да вы уже приняли? И нас не дождались?

Жан-Анри взял кусочек бумажки и перо, так и не дождавшееся письма, и написал записку бывшему шведскому лейтенанту, а ныне управляющему французской винной лавки Жана-Анри.

— Иван, пошли кого-нибудь к Шенстроу, — сказал Жан-Анри, подавая Васильеву записку.

— Я сейчас, — подмигнул Васильев, и в ту же минуту выскочил за дверь.

Гуляли долго, почти до утра. Жан-Анри, пусть и крепкий на напитки, заснул, даже не заметив.

***

Ранним утром его разбудил Касков:

— Вставай, соня, невесту проспишь!

Жан-Анри вскочил, схватил шпагу и погонял Кирилу по избе, чуть не разбив остатки посуды на столе, и остановился только тогда, когда Касков, припёртый к стенке, не сказал: — Всё, хватит, это тебе сегодня не понадобиться!

Выбежав на берег Фонтанной реки, и окунувшись в воде, Жан-Анри, свежий, с дрожью в теле, как у рысака перед забегом, торопил Каскова, завтракающего кашей:

— Ты долго будешь хобот набивать? – на что Касков улыбнулся: — Слону такая порция на зуб.

К дому подъехали ещё шесть человек, солдат и капралов, которые стояли у коновязи, гогоча по обычаю и поджидая прапорщика.

— Всё, вперёд, — поднялся Касков и повернулся к Жан-Анри, — я тебя в караул ставить не буду, будешь рядом с часовым. Если что, можешь уйти, — он улыбнулся и добавил: — За зазнобой.

Парами двинулись к мосту. Отсалютовали шпагами улыбающимся преображенцам, чинно перешли мост и пустили коней рысью. Переехали Мойку и подъехали к Зимнему дому, обложенному строительными лесами – царица Екатерина достраивала флигеля. Работный люд уже шевелился на стенах, матерясь с подрядчиками.

Поручик развёл караулы и, оставив старшим сержанта Ефима Блудова, подъехал к Жан-Анри.

— Оставляю тебя, — сказал он и улыбнулся, — смотри в оба и потом мне доложишь.

— Слушаюсь, мой командир, — снял треуголку Жан-Анри, — муха не пролетит.

Фурманщики давно уже погасили фонари, и солнце легко поднялось за Летним садом, озаряя его силуэт своими лучами. Нева, позади, оставалась ещё темной, ударяясь волнами в деревянные набережные, и пытаясь сковырнуть человеческое упрямство.

Где-то запоздало кукарекали одинокие петухи, не съеденные на обед. На Адмиралтействе вяло стучали топоры – достраивали заложенный ещё Петром I линейный корабль «Пётр Первый и Второй», но денег на это не хватало, поэтому работа велась, скорее, по инерции, чем по принуждению. По улицам ездили молочницы и водовозы, разливая свой продукт выбегающим кухаркам и заспанным поварятам с вёдрами и кружками.

Лёгкий бриз дул с Невы, приятно освежая лицо Жан-Анри, которое, почему-то, горело, точно пропаренное утюгом. Сержант, проверив все посты, подошёл к Жан-Анри и подмигнул ему:

— Да не дрейфь ты, найдём твою кралю!

Жан-Анри только улыбнулся и подумал: «Ну, всё! Об этом знает уже весь полк!» — но сердце от вспоминания о Лизавете, счастливо ёкнуло, разливаясь по жилам благодатью.

К подъезду подкатила карета, дверку которой с поспешностью отворил соскочивший с запяток один из лакеев и оттуда с трудом выполз светлейший князь Меншиков. Он, поддерживаемый слугой в ливрее, подошёл к крыльцу и увидел Жан-Анри.

— Моризо? Ты ли это? — удивился он, и спросил: — По какой надобности?

— Я с друзьями, — сказал Жан-Анри.

— А-а-а! – промычал Меншиков, взглянув на мундир Жан-Анри, и кивнув сержанту Блудову.

— Хорошие у тебя друзья, — добавил он и, махнув рукой, сказал: —  А я к матушке… дела государственные, понимаешь …

Светлейший князь скрылся за дверью, а сержант Блудов хмыкнул: — Опять надерутся с матушкой. Вчерась на Васильевский не попали, в городе ночевали.

Ответить Жан-Анри не успел – двери стремительно раскрылись, и на пороге появился юноша с маленькими, точно нарисованными, усиками и в офицерском мундире семёновского полка. Он слетел со ступенек и, улыбаясь, подошёл к сержанту Блудову: — Здорово, Ефим!