Кир Булычёв - Фантастический бестиарий

• Название: Фантастический бестиарий
• Автор: Кир Булычёв
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, ВКТ, Мир энциклопедий Аванта+
• Жанр: Разное фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-98986-253-5, 978-5-17-057602-9, 978-5-403-01279-9, 978-5-226-01563-2

Бестиариями именовались зоологические справочники средневековья. В них включались как животные известные, так и легендарные, либо придуманные путешественниками. Известный писатель Кир Булычев поставил перед собой цель создать бестиарий, в который включены лишь выдуманные животные, от чудовищ Древней Греции до сказочных существ наших дней. Для того чтобы собрать такую странную компанию, автор обратился к сказкам, мифам, фантазиям разных стран мира. Поэтому в бестиарии нашлось место и для японских водяных, китайских оборотней, русских домовых и леших, норвежских троллей и даже Тянитолкая, которого придумал Корней Чуковский.

---

Правда, это объяснение меня не удовлетворило, потому что я не понял, чем берет ложку игоша, если он безрукий и безногий?

Глава шестая Оборотни

Вера в оборотней — наверно, одно из древнейших заблуждений человечества. Она связана как с попыткой отыскать свое место в мире природы, нащупать связи между человеком и зверем, от которого человек часто зависел, так и с желанием понять тайну смерти или продолжения жизни в ином облике, Племена выбирали себе тотемы и ассоциировали себя кто с полком, кто с орлом. А соседи теряли способность отыскать грань между полком воображаемым, волком — названым братом и волком настоящим, реальным, оскаленным. Если у моего соседа полк — тотемный знак, если мой сосед считает себя братом полка, то, может быть, он умеет превращаться в него? Способствовало такому верованию и умение животного порой вести себя разумно, даже разумнее человека. А может быть, в звере скрывается человек? Сейчас скрывается, а потом и проявится?

Оборотни чаще всего страшны и враждебны, ведь это чужое племя! Доброму нет нужды таиться.

С тех пор как появилась письменность, появились и письменные свидетельства об оборотнях. Они не столь часты в ближневосточном фольклоре и у древних греков, но тем не менее Тацит, например, сообщал о некоем колдуне, который мог превращаться в чудовище с головой осла и обезьяньим хвостом. А для богов не было лучше занятия, как являться людям в самом неожиданном облике.

Но оборотни сильнее «расплодились» в Северной и Восточной Европе. Думаю, объяснение тому — особые отношения этих частей Европы с лесом, этим таинственным кормильцем и врагом. Обитатели леса не столь на виду, как жители степей. Лесное зверье страшней степного, ведь именно в нем могут встретиться вепрь и медведь, там подкарауливает главный враг и соперник первобытного человека — полк, единственный крупный и опасный хищник, который способен сбиться в стаю, как человек — в племя.

Впрочем, как только мы минуем безлесный и потому малоприглядный для оборотней степной пояс Земли и попадем в лесистые тропики, вновь сталкиваемся с многочисленными оборотнями…

***Вервольф***

Самый известный европейский оборотень родился в холодных лесах вследствие страха путника перед приближающимся волчьим воем, перед их горящими в темноте глазами… Целеустремленно и хладнокровно, совсем по — людски, волки загоняют добычу, травят ее и делят…

Европейский оборотень вервольф, по — немецки — человек — волк, известен из фольклора. У болгар его зовут валколаком, у западных славян — волкодлаком, у литовцев вилктаком, но суть его одна днем это — человек, который может жить в обычном доме, общаться с тобой, вместе с тобой пить пиво, пахать на соседнем поле, но, как только наступает вечер, твой сосед уединяется в своей избе, достает из сундука волчью шкуру, натягивает на себя и, не скрипнув дверью, выходит на ночную охоту. И не дай бог повстречать этого оборотня на ночной дороге!

Недаром гитлеровские пропагандисты вервольфами в конце войны именовали диверсионные группы, призванные скрытно, ночами нападать на солдат союзников.

Так кто таков оборотень — человек, превращающийся временно в животное, либо животное, принимающее человеческий облик? Оказывается, если речь идет о вервольфе, то скорее это — изначально человек, волчья суть его — лишь удобное прикрытие для грязных дел. Превращаясь в волка, как я понимаю, оборотень не теряет умения говорить и думать по — человечески.

Впрочем, все эти тонкости условны. В Китае в прошлом было множество оборотней — лисиц. Каждая вторая лиса «служила в оборотнях», проводила страстные ночи с бедными студентами, а оборотень — лис вел с Другом — человеком мирные умные беседы по — человечески, даже находясь в лисьем обличие.

Настоящий лис — оборотень может пробыть в лисах лишь два — три года, а затем на всю жизнь, как Штирлиц, уйти в чужой стан.

Позволю теперь обратиться к старому труду М. Забылина «Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия», недостаток которого заключается в том, что автор пытается говорить обо всем и потому у него не остается времени толком рассказать о чем — нибудь одном. Вот что он пишет о вольных и невольных оборотнях.

«В мрачные зимние ночи, — пишет Забылин, — особливо со дня Рождества Христова до Богоявления, оборотни шляются повсюду и пугают людей… У нас это проклятые или некрещеные дети, наконец, ведьмы принимают разные вещественные виды по желанию; но рассказывают, что колдуны могут обращать и других в волков.

По народным сказаниям, такие превращения бывают нередко. Верят и таким сказкам, что будто бы целые свадебные поезда превращаются в волков. Давно говорят, что Мария Мнишек будто бы превратилась в сороку; но, если верить в такие превращения, то уж лучше иносказательно. Как, например: если верить, что человек превращается в волна, то значит, что он изменяется своим правом, приобретает жадность и злобу и становится, как дерзкий хищник.

В народе говорят так: каждый оборотень, превращенный обаянием колдуна в волка, имеет полное сознание, что он человек, и не пользуется инстинктами животного, разве одной внешностью. При том говорят, что оборотню очень легко возвратить настоящий человеческий облик, если только надеть на него снятый с себя пояс, на котором должны быть сделаны узлы, при их навязывании нужно проговаривать каждый раз: «Господи помилуй». Говорят, при этом шкура спадает и перед избавителем является человек».

Забылин все время смешивает два совсем различных явления: добровольных оборотней, которые любят это черное занятие и могут при случае вас растерзать, и невинных оборотней, ставших волками по злой воле колдуна. К тому же он не сообщает, как можно надеть на злого волка свой пояс — тут можно ошибиться и кинуться с помощью к обыкновенному хищнику!

Конечно же, настоящие оборотни — это колдуны, ведьмы и прочие злые силы, и оборачиваются они в кого надо, могут и в свинью оборотиться, и в птицу. Порой ведьма превращается даже в копну сена. А уж в сорок они превращались так часто, что некогда московский митрополит Алексий, чтобы избавить столицу от ведьм в птичьем облике, заклял на всякий случай всех сорок. Больше в Москве сорок нет, никто их не видел, в другие города иногда залетают, но в Москву — ни — ни!

Разумеется, оборотней — волков в давние времена отчаянно преследовали и уничтожали, как уничтожают собственный страх. А так как все в Европе верили в злонамеренность вервольфов, а главное, в то, что, если их не убить вовремя, они обязательно доберутся до тебя, то и суды над ними — а их было не намного меньше, чем процессов над ведьмами (часто одну и ту же женщину могли судить и за то, что она ведьма, и за то, что она оборотень), — были жестокими и несправедливыми.

Лишь в XVII веке процессы и казни над оборотнями начинают сходить на нет. Позволю себе привести еще одну цитату из сочинений исследователя оккультизма Н. Дель — Рио.

«Один вестфальский дворянин чем — то досадил своему соседу, который из мщения сделал на него донос в чародействе. Обвинитель утверждал, что упомянутый дворянин выходит по ночам из дома, оборачивается волком и, рыская по окрестностям, давит и загрызает прохожих. Несчастного обвиненного схватили и, продержав три недели в тюрьме, привели на допрос. Несмотря на желание судей признать мнимого чародея виновным, невозможно было отыскать никаких улик. Но случай помог инквизиторам: свидетельствуя состояние обвиненного, открыли, что у него на левом плече есть родимое пятно, которое оказалось нечувствительным к уколу иглой. Этого было вполне достаточно, чтобы убедиться в действительности сношений дворянина с дьяволом, так как пятно было признано печатью дьявола. Несчастного подвергли пытке, но это был человек сильного характера, и, не соглашаясь сознаться в небывалом преступлении, он мужественно перенес страшные мучения. Наконец, один из судей придумал дать измученной жертве отвар белладонны, и тогда, под влиянием ложных видений, во временном умопомешательстве подсудимый сознался во всем, чего они хотели. Показания его записали при свидетелях. Придя в себя, он стал отстаивать свою невиновность, но его не стали слушать, сочли нераскаявшимся злодеем и живого сожгли на костре».

Рассказы о волках — оборотнях были всегда весьма популярны в литературе, так как они несут в себе драматизм, удачно сочетающий страх перед лесом и очарование волшебства. Оборотням отдал дань П. Меримэ в «Локисе», страх перед оборотнями отлично прослеживается в «Баскервильской собаке» А. Конан — Дойла. Недавно мне довелось прочесть хороший рассказ молодого фантаста В. Пелевина, герой которого — наш соотечественник и современник, сам не понимая зачем, собирается в поездку по глухим деревням и там, в лесу, видит мирную компанию, приехавшую, очевидно, на пикник. Но вскоре обнаруживается, что пикник предстоит своеобразный — советские служащие и члены их семей намерены превратиться в волков и погулять на воле. Оказывается, и герой здесь появился не случайно — он, сам того не ведая, подчинился зову внутреннего голоса и вместе со всеми превратился в волка. Для этого советские вервольфы приняли по глотку зелья, которое, впрочем, оказалось зельем для проформы — на самом деле превращение происходило без медикаментов. Это свидетельствует о том, что Пелевин относится к тем исследователям оборотней, которые полагают, будто для превращения в волка специальных средств оборотню не требуется.