Эрик Фрэнк Рассел - Миг возмездия. Невидимый спаситель. Загадка планеты гандов. Сквозь дремучий ад

• Название: Миг возмездия. Невидимый спаситель. Загадка планеты гандов. Сквозь дремучий ад
• Автор: Эрик Фрэнк Рассел
• Издательство: Гермес
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-87022-042-4

В седьмой том серии "Библиотека фантастики" вошли четыре произведения крупнейшего писателя Великобритании Эрика Френка Рассела. Нестандартное построение сюжета и динамичность - главная отличительная особенность романов, повестей и новелл этого замечательного автора.

---

— Можно попробовать по–другому, — Молит указал на большущий валун, который был почти скрыт густой растительностью. — Такой громадиной, если мы сможем только сдвинуть его с места, мы смогли бы расплющить эту тварь, свалив его в яму.

С неистовой силой они набросились на преграждавшие им путь растения, стали рубить их с бешеной энергией. Быстро освободили проход для камня и дружно навалились на него. Камень чуть накренился, приподнялся выше и, обсыпая все вокруг грязью, перевернулся вверх основанием, на котором копошились отвратительные желтые личинки.

После дружного усилия камень покатился по направлению к яме. Оттуда все также доносились скребущие звуки и возня. Сделав последнее усилие и столкнув камень вниз, люди отпрянули от осыпающегося края ямы. Немыслимо долго летел он вниз, но в конце концов раздался громкий отвратительный хруст и всплеск, точно камень раздавил нечто студнеобразное, заключенное в твердую оболочку. Затем наступила тишина.

Кесслер с чувством исполненного долга отряхнул руки, взглянул на компас и скрылся за поворотом, чтобы рассмотреть тропинку, по которой предстояло идти дальше.

Во главе отряда стал Кесслер, взяв на себя обязанности командира. Он занял позицию погибшего Саймса и тронулся в путь. За ним двигался Малыш Ку, потом Михаличи и Сэмми Файнстоун. Сзади шел вооруженный мечете Билл Молит.

Перед закатом на десятый день миссис Михалич внезапно упала, как подкошенная, не проронив ни звука, не подав никакого знака или сигнала. Только что она шла, тяжело ступая больными ногами по тропинке, а в следующий миг уже лежала поперек нее в неудобной позе, словно выкинутая кем-то груда тряпья.

Пронзительный крик Григора остановил идущих цепочкой людей.

Все бросились к лежащей женщине, окружили ее, не зная, что предпринять, так неожиданно это произошло. Потом подняли, бережно перенесли на обочину и стали поспешно рыться в походной аптечке. Широкое крестьянское лицо с закрытыми глазами приобрело синюшно–багровый оттенок. Глядя на нее, невозможно было определить, дышит она или нет. Кесслер попытался нащупать пульс, но безуспешно. Врача среди них не было, все беспомощно переглядывались.

Каждый старался помочь. Кто-то положил смоченную водой тряпицу, другой поднес к ее носу флакончик с ароматическими солями. Еще кто-то пытался хлопать по щекам, растирать ее короткопалые, загрубевшие от тяжелой работы руки. Все отчаянные попытки вернуть ее в этот полный трудностей суматошный мир, который она так внезапно покинула, не увенчались успехом.

Кесслер снял фуражку и обратился к потерявшему дар речи Михаличу, стоявшему на коленях перед женой.

— Сочувствую вам! Глубоко сочувствую!

— Мамушка! — дрожащим голосом воскликнул потерявший после этих слов последнюю надежду Григор. — О, моя бедная замученная… — Дальше он пробормотал что-то на своем языке, полном непривычных гортанных звуков, обнял жену за плечи и горько прижался к ней. Рядом валялись ее растоптанные в суматохе очки, до которых теперь никому не было дела. Григор судорожно сжимал ее в своих объятиях! словно никогда не собирался выпустить жену из своих рук. Никогда.

— Маленькая моя Герда! О, моя…

Пока Григор, безутешный от горя, навсегда прощался с половиной своей жизни, своей души, с половиной себя самого, остальные отошли на несколько шагов и, держа наготове оружие, повернулись лицом к джунглям. Потом они заботливо отвели Григора в сторонку, а ее похоронили под высоким раскидистым деревом, поставив на могиле грубо сколоченный крест.

За оставшееся перед темнотой время они прошли еще миль семь и расположились на ночлег. Григор прошел весь этот путь молча, не проронив ни единого слова, словно автомат, который ничего не видит, ничего не слышит. Ему было совершенно безразлично, куда и зачем идти, все потеряло для него смысл.

— Не надо так убиваться. Ей бы это не понравилось, — наклонившись при ярком свете костра, сказал вполголоса Григору Файнстоун.

Григор никак не отреагировал на это, уставившись ничего невидящими глазами на языки пламени.

— Она ушла легко и быстро, — утешал его Сэмми. — У нее ведь было больное сердце? — Не получив ответа, он продолжал говорить безучастному Григору. — Я не раз замечал, как она начинала задыхаться и прижимать руку к левому боку. Мне почему-то казалось, что ее беспокоит невралгия. А оказалось, это было сердце. Почему она это скрывала от нас?

— Не хотела делать друдноздь, — глухо произнес Григор.

Это были его первые и последние слова после ее погребения. Никогда больше он не вымолвит ни слова.

В четыре часа в лагере его уже не было. Когда третья луна потянула свой шлейф к горизонту, Кесслеру стало невмоготу неподвижно стоять на посту, и он, осторожно ступая вокруг спящих, обошел вокруг лагеря и обнаружил пустующее место, где спал Григор. Тревожить спящих людей Кесслер не стал: он понимал, что прерывать отдых измученных спутников нельзя, которым так необходим сон, чтобы набраться сил на преодоление трудностей и препятствий наступающего дня. Он бесшумно перешагивал через спящих вповалку людей, намаявшихся за прошедший день, осматривая лагерь и прилегающую к нему местность.

Григора нигде не было.

Со всех сторон их грозно обступали джунгли, особенно жуткие ночью. Неясные шумы и шорохи наполняли тишь. Какое-то фосфоресцирующее существо пронеслось между верхушками деревьев, раскинув огромные крылья, и исчезло едва слышным призраком. Кесслер призадумался над создавшимся положением. Когда и как Григор скрылся, трудно было определить. Времени прошло достаточно, чтобы проделать несколько миль назад. Если ему удалось остаться в живых, то искать нужно было только возле могилы любимой женщины.

Догадаться об этом несложно. Как поступить дальше? Кесслера мучили сомнения: если он отправится на поиски один, ему придется разбудить кого-то из спящих, чтобы тот сменил его на посту. Это создаст угрозу для уменьшившегося и разделенного их маленького отряда. Вполне возможно, что все это время их преследует какое-нибудь существо, а то и несколько, выжидая подходящего момента, чтобы разделаться с непрошенными гостями. Теперь сила такой маленькой группы людей в единстве.

Кесслеру пришлось с большой неохотой разбудить спящих.

— Григор ушел, — коротко объяснил он причину вынужденного раннего подъема.

— Когда?

— Неизвестно. Он мог бесшумно уползти с поляны, когда я стоял спиной к лагерю, либо его уже не было здесь еще тогда, когда я заступал на вахту, а я проморгал. — Кесслер угрюмо уставился на догорающий костер. — Мы не можем допустить, чтобы он погиб, оставшись один в этом страшном лабиринте. Нужно найти Григора, если только он еще живой, и вернуть в отряд.

— Я схожу и приведу его, — предложил Сэмми, подняв свое мачете.

— Тогда бы я не будил вас всех, — возразил Кесслер. — Достаточно было одного, чтобы кто-то из нас вернулся за Григором. Но это слишком рискованно, в одиночку легче погибнуть. Теперь мы отправимся вместе. Так безопасней, — решительно закончил он.

Билл Молит, потягиваясь и широко зевая, взвалил на спину свой тяжелый мешок и схватил мачете.

— Вопрос решен. Мы все пойдем обратно. Идти-то нам всего ничего — миль семь. А что такое семь миль?

— Ночью, пожалуй, это побольше, — заметил Кесслер.

— Ну и что? — опять зевая, потянулся Билл. — Пошли.

Каждый взвалил свою ношу и они отправились в обратный путь, настороженно вглядываясь в джунгли и держа наготове оружие. Пламя покинутого догорающего костра скрылось за первым же поворотом. Фини бежал впереди, то и дело недоверчиво принюхиваясь и глухо рыча.

Григора они нашли лежащим на поляне рядом с могилой жены. Судорожно сведенное тело скрючилось вокруг могилы, в левой руке виднелся крепко зажатый наполовину пустой пузырек из походной аптечки, а правая рука покоилась на свежем могильном холмике, будто оберегая его. Лицом он уткнулся в землю у подножия деревянного креста.

Они помолчали. Каждый склонил голову перед этим простым человеком, удивляясь его мужеству и глубокому чувству. Потом достали лопату и, выполняя желание Григора, похоронили рядом с “маленькой Гердой”, к которой он шел сюда сквозь ночь чужой планеты.

Кесслер записал в дневнике: “День тринадцатый. Продвинулись еще миль на сто с небольшим на север, последние два дня продвигаемся быстрее”.

Около ста миль за тринадцать дней. Маловато. Похоже, что эти невысокие джунгли никогда не закончатся.

Кесслер бросил Фини разорванный пакет с пищевым концентратом, другой принялся есть сам.

— Единственная радость — после каждой еды наш груз становится легче, если, конечно, можно считать это радостью.

— Нас окружает множество плодов и растений, всевозможных кореньев, — заметил Молит. — Но я помню золотое правило: не ешь того, о чем доподлинно неизвестно, что это съедобно. Последствия могут быть ужасными. Однако все идет к тому, что рано или поздно нам придется рискнуть.