Николай Коняев - Тайны Шлиссельбургской крепости

• Название: Тайны Шлиссельбургской крепости
• Автор: Николай Коняев
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9533-5429-5

Под сумрачным северным небом, возле бурной Ладоги, на острове в истоках Невы высится дальний форпост Петербургской земли — Шлиссельбургская крепость. Построенная новгородцами задолго до основания Петербурга, она стала в императорскую эпоху страшной политической тюрьмой. В сырых, продуваемых ледяными ветрами казематах и башнях испили свою чашу страданий и венценосные узники, и опальные вельможи, и суровые раскольники, предпочитавшие умереть, но не изменить своей вере. После восстания декабристов Шлиссельбург становится местом заточения тех, кто считал высшим благом для Отечества путь революционных перемен и не останавливался перед тем, чтобы пролить кровь ближнего во имя своих идеалов. В новой книге известного писателя Николая Михайловича Коняева перед читателем проходят целые миры невыносимых страданий, приводящих человека на грань безумия, миры упований и веры, — и революционеров, и царственных венценосцев, павших от их руки…

---

В музее Прадо в Мадриде экспонируется портрет Петра Ивановича Потемкина, который Хуан Каррено де Миранда написал спустя десятилетие после нотебургской неудачи.

На портрете много золотой парчи и дорогого меха, а еще больше важности, которую как бы вносит собою царский посол Петр Иванович Потемкин, но схожая по цвету с осенней ладожской водой седина бороды омывает лицо русского стольника, которому не по зубам оказался шведский орех.

4

Разгрызать этот шведский орех пришлось Петру I.

Взятие Нотебурга он считал чрезвычайно важной задачей, и подготовка к штурму велась предельно тщательно.

Некоторые историки полагают, что и легендарное перетаскивание волоком по Государевой дороге кораблей из Белого моря в Онежское озеро тоже было связано с подготовкой к штурму Орешка.

Тогда за два месяца мужики и солдаты протащили по лесам и болотам корабли «Святой дух» и «Курьер», и, пройдя по Онеге, Свири и Ладоге, корабли эти якобы подошли к устью Невы, хотя и непонятно, что они делали здесь при штурме Нотебурга.

Ну а настоящие русские войска подошли к Нотебургу 26 сентября 1702 года. Всего Петр I собрал на берегу Невы четырнадцать, включая гвардейские Семёновский и Преображенский, полков.

Русский лагерь был разбит на Преображенской горе.

Осаду — гарнизон Нотебурга во главе с комендантом подполковником Густавом фон Шлиппенбахом насчитывал около 500 человек и располагал 140 орудиями — вели по всем правилам.

Под непосредственным наблюдением самого Петра I по трехверстной лесной просеке протащили из Ладожского озера в Неву лодки.

На этих лодках солдаты Преображенского и Семеновского полков переправилась на правый берег Невы и захватили там шведские укрепления.

Потом из лодок устроили наплавной мост, связавший невские берега…

Когда кольцо осады замкнулось, к коменданту Нотебурга был «послан трубач с предложением сдать крепость на договор».

Густав фон Шлиппенбах просил отсрочки на четыре дня, чтобы снестись с нарвским обер-комендантом, которому он подчинялся.

В ответ 1 октября русские батареи открыли артиллерийский огонь по крепости.

Бомбардировка продолжалась непрерывно в течение одиннадцати дней.

Начали гореть деревянные постройки, плавились свинцовые кровли башен, ночью Неву освещало зарево пожара, и казалось, что река налилась кровью. Течение уносило зарничную кровь к Финскому заливу, к шведской крепости Ниеншанц.

3 октября парламентер-барабанщик передал просьбу жен шведских офицеров, умолявших выпустить их из Нотебурга ради великого беспокойства от огня и дыму.

«Если изволите выехать, изволили б и любезных супружников своих с собою вывести купно!» — галантно ответил шведским дамам Петр I.

«Сей комплимент знатно осадным людям показался досаден», — сказано в «Книге Марсовой», и бомбардировка Нотебурга возобновилась.

Всего по крепости было выпущено свыше 15 000 ядер и бомб.

В крепостной стене появились огромные бреши, сквозь которые могли пройти маршем в ряд 20 человек. Правда, находились эти пробоины слишком высоко над землей, но Петр I, рассматривавший Нотебург с Преображенской горы, результатами артподготовки остался доволен.

«Альтиллерия наша зело чудесно дело свое исправила», — сообщал он в письме А.А. Виниусу.

Следы петровской бомбардировки Нотебурга можно найти и сейчас.

«Под дерном оказались свежие напоминания о минувшей войне: битый кирпич, щебенка, осколки мин, — пишут в своей книге «Крепость Орешек» А.Н. Кирпичников, В.М. Савков. — Ниже стали попадаться осколки ядер, которыми при Петре I обстреливали с материка крепость в 1702 году. А вот и неразорвавшаяся трехпудовая мортирная бомба — одна из 3000, выпущенных по шведскому гарнизону. Частицу извлеченного изнутри пороха, которому 268 лет, удалось воспламенить. Горел он разноцветными искрами»…

5

Такими же разноцветными искрами рассыпались три сигнальных выстрела, возвестивших ночью И октября начало штурма.

Ударили барабаны.

Сквозь ночную темноту ладьи пошли к крепости озаряемой пламенем пожаров. Их сносило сильным течением, и гребцы налегали на весла.

Так начался штурм.

Увы…

Приготовленные лестницы оказались слишком короткими, и десантники не смогли подняться к пробоинам и с ходу ворваться в крепость.

Тем временем шведы развернули орудия и начали бить напрямую.

Стеснённые на полоске земли между крепостными стенами и водой, русские солдаты несли огромные потери.

И был момент, когда заколебался Петр I и послал на остров офицера с приказом командиру штурмующего отряда подполковнику Семёновского полка Михаилу Голицыну отступить.

— Скажи царю, что теперь я уже не его, а Божий, — ответил посыльному Голицын и, взобравшись на плечи солдата, стоящего на верху лестницы, залез в пролом. — Вперед, ребята!

Бесконечно длился кровопролитный бой, но шведы не выдержали.

«Неприятель от множества нашей мушкетной, так же и пушечной стрельбы в те 13 часов толь утомлен и видя последнюю отвагу тотчас ударил шамад»…

Это в пятом часу дня Густав фон Шлиппенбах велел ударить в барабаны, что означало сдачу крепости.

Нотебург был взят.

Шведский гарнизон вышел из крепости с четырьмя пушками и распущенными знаменами. Он состоял из 83 здоровых и 156 раненых — остальные пали во время осады и штурма. Солдаты шли с личным оружием, с пулями во рту в знак того, что они сохранили свою воинскую честь.

Русские потери составили 538 человек убитыми и 925 ранеными.

Павших во время штурма героев похоронили внутри крепости.

На стене церкви Иоанна Предтечи в 1902 году была установлена доска с их именами[15], но потом эту доску увезли в музей города.

Ну а герой штурма, Михаил Михайлович Голицын, конечно, и догадываться не мог тогда, что берет крепость, которая через несколько лет станет тюрьмой для его брата, князя Дмитрия Михайловича Голицына.

6

На радостях Петр I переименовал Нотебург в Шлиссельбург, в ключ-город.

Считается, что этим ключом открывался путь к Балтийскому морю, но, очевидно, что Петр вкладывал в это название и более широкий смысл — ключа к победе в войне.

Все первые дни после взятия Шлиссельбурга Петр I пребывал в упоении от свершившегося чуда.

«Объявляю вашей милости, — пишет он Федору Матвеевичу Апраксину, — что с помощью победыдавца Бога, крепость сия по жестоком и чрезвычайном, трудном и кровавом приступе (который начался в четыре часа пополуночи, а кончился по четырех часах пополудни), сдалась на аккорд, по котором комендант Шлиппенбах, со всем гарнизоном выпущен. Истинно вашей милости объявляю, что чрез всякое мнение человеческое сие учинено и только единому Богу в честь и чуду приписать».

Послание это, хотя и в дальнейшем Петр I не забывал разделять с Богом своих ратных побед, всё-таки выделяется повышенной и в общем-то несвойственной Петру религиозной экзальтацией.

Объясняется она тем, что Петр I ясно осознавал не только стратегическое значение одержанной победы, но и ее исторически-мистический смысл.

Дед его, царь Михаил Федорович, первый в династии Романовых, был коронован 90 лет назад, после изгнания поляков из Москвы. Петр I, его внук, освободил сейчас последний потерянный в годы смуты город-крепость.

Как тут не возрадоваться!

Неслучайно по указу Петра I в память взятия Орешка была выбита медаль с надписью: «Был у неприятеля 90 лет».

Слова Петра I о том, что «чрез всякое мнение человеческое сие (взятие Орешка. — Н.К.) учинено и только единому Богу в честь и чуду приписать», — слова русского царя.

Когда караульный солдат увидел замерцавший из-под кирпичной кладки свет Казанской иконы Божией Матери, он смотрел на этот дивный свет глазами русского солдата.

И явственно было явлено и царю, и солдату, как смыкаются эпохи…

В 1611 году, перед тем как пойти на штурм, молились ратники Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского перед Казанской иконой Божией Матери.

Задержавшись на девяносто лет, 1611 год пришел и в древнюю русскую крепость Орешек. И здесь, завершая освобождение Руси от иноплеменных захватчиков, явилась Казанским ликом своим Пречистая Богородица!

Мы уже говорили, что священник Ермолай, который был первым человеком, разглядевшим икону Казанской Божией Матери, превратился в святителя Гермогена.

Нам неведомо, кем стал солдат, первым увидевший Шлиссельбургский образ Казанской иконы Божией Матери.

Может, он погиб в бесконечных петровских войнах, а, может быть, закончил жизнь в крепостной неволе.

Другая эпоха, другое время пришло…

Как известно, скоро Петром I вообще будут запрещены чудеса на Русской земле.

Петр I — сохранились только глухие упоминания о его распоряжении поместить обретенную икону в крепостной часовне, — по сути, никак не отреагировал на находку, не захотел рассмотреть того великого значения, которое скрыто было в обретении Шлиссельбургской иконы Казанской Божией Матери.