Базыр Вампилов - От Алари до Вьетнама

• Название: От Алари до Вьетнама
• Автор: Базыр Вампилов
• Издательство: Наука
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1986

Книга Б. Н. Вампилова представляет собой воспоминания автора о своем детстве, учебе, участии в гражданской и Отечественной войнах, а также о своей работе но Вьетнаме. Кроме того, автор дает основанное на документальном материале описание путешествия Г. Цыбикова в Тибет, рассказывает о поисках рукописей «Ганжура» и «Данжура» в Бурятии.

---

Произошло это так. Однажды ранним утром отец бродил по берегу Ангары. Река в эту пору бурная, возле нее и стоять-то близко страшно: того и гляди, захлестнет вола, особенно в ветреную погоду…

Со стороны отца можно было принять за неудачливого рыболова, медленно бредущего вдоль берега. Но буряты в это время рыбу не ловили: по шаманским поверьям, это считалось великим грехом. Отец просто вышел к Ангаре посмотреть, что за люди скопились на ее берегу.

В центре пестрой толпы он увидел казаков на лошадях с длинными пиками в руках. Здесь же находились бывший тайша Олдушкин и сотский Татышкин в нарядных терликах{10}, увешанных медными и железными бляхами — знаками различия нижних чинов царской администрации.

Татышкин стоял растерянный и оглядывался по сторонам. Заметив моего отца, сотский поманил его пальцем:

— Эй ты! Ну-ка поди сюда. Ты чей?

— Сыдена, — ответил отец нерешительно.

— Что здесь делаешь?

— Да вот… отгоняем табун лошадей в Аларь.

— Когда?

— Дня через два.

Сотский довольно хмыкнул, и отец почувствовал неладное.

— Есть ли здесь, кроме тебя, еще кто-нибудь из Алари?

— Да вот еще Габан.

Габан сидел на арбе. Одну ногу он закинул за оглоблю, а другую вытянул вдоль колеса: казалось, будто он уселся на оглобле — так ездят почти все здешние буряты.

— Позови-ка сюда Габана, — приказал сотский. В это время к нему подошел пристав.

— Ну что ж, пора начинать крещение, — медленно перекрестившись, сказал он.

Татышкин подозвал отца:

— Это хорошо, что вы с Габаном оказались здесь. Сегодня крестят ангарских бурят, больше двадцати человек, а от наших, выходит, вы с Габаном будете. Я о святом крещении не знал до вчерашнего дня, да и в Аларь послать некого, расстояние-то нешуточное, шестьдесят верст с гаком. Сегодня, Нихо, здесь большой праздник: трехсотлетие царствования дома Романовых, шибко большой праздник! Всем, кого окрестят, дадут подарки, угостят красным вином.

Услышав слова сотского, Габан хлестнул со всей силой коня и был таков.

— Стой, холера! Остановись! — орал сотский.

Но Габан уже был далеко. Даже если бы он и захотел остановить лошадь, то уже не смог бы: она была резвая и пугливая, хозяин ее никогда не бил.

Позже выяснилось, что Габан принял сотского за священника, который некогда крестил в Ангаре бурят. Старики часто вспоминали об этом разбойнике с большой дороги. Он как-то согнал к проруби бурят, приказал казакам привязать их к жердям и окунать в прорубь. Это должно было означать крещение…

Отец не успел опомниться, как его и других бурят окружили казаки и погнали к реке, как стадо баранов. Сзади торжественно шествовали священник, чиновники и сотский. Не успел отец подойти к берегу, как какой-то казак столкнул его в воду; хорошо еще берег был отлогим, да и глубина всего по грудь. Отец выскочил из воды и бросился бежать, но кто-то дернул его за руку, и он упал. Поднявшись, отец увидел рядом с собой одетого по-городскому бурята.

— Куда летишь как очумелый? — спросил незнакомец. — Слушай, что я тебе скажу. Тебя уже внесли в список крещеных. Посмотри туда! — Кивком головы он показал в сторону белого шатра. — Там сидят вершители наших судеб. Советую тебе, разыщи своего сотского, пусть сведет тебя к батюшке, там тебе дадут три ложки «священного» вина, а может быть, даже рубаху. Да не бойся, иди! Нарекут тебя Николаем. Им надо набрать сегодня триста Николаев, не больше и не меньше! Я тоже крещеный, иначе не окончил бы университет. Не тужи, иди получай свои подарки.

Так отец получил новое имя — Николай.

Как-то раз в Алари на празднике обо отец вновь встретился с этим человеком. Фамилия его была Михайлов. Он рассказывал собравшейся вокруг него молодежи о том, что попытка распространить христианство среди бурят, несмотря на насильственное их крещение в Иркутской губернии в 1889 г., окончилась неудачей.

Меня крестили уже в девятилетием возрасте. Весь обряд священник совершил очень просто: подвел меня к купели и сказал:

— Нагнись и трижды окупи лицо в воду.

После этого он помахал передо мной серебряным крестом и дал маленький нательный, который я тут же положит в карман. Потом священник сказал:

— Пей! — и трижды зачерпнул чайной ложкой сладкую водичку.

Правда, крещение мое было несколько омрачено. Поп отослал меня к другим детям, а сам крикнул псаломщику, чтобы быстрее несли в церковь гроб для отпевания. Гроб поставили с левой стороны, недалеко от царских врат. Когда сняли крышку, я увидел в гробу мальчика моего возраста с почерневшим лицом. Мне стало так плохо, что я выбежал на улицу и стоял там, пока гроб не вынесли. Тут поп снова привел меня в церковь и произнес:

— Отныне твое имя — Борис.

Некоторые буряты крестились по нескольку раз. Дело в том, что крещеным попы давали новые рубахи, пояса, кресты, иконы и даже деньги. Разумеется, крещеные буряты отнюдь не становились христианами по своим религиозным убеждениям, а сами попы-миссионеры, отчитавшись о числе «новообращенных», не особенно заботились о дальнейшем распространении христианства.

Буряты нашего рода ухитрялись чтить всех богов: христианских, ламаистских и шаманских. Справляли шаманский тайлаган, ходили на ламаистский праздник обо и аккуратно посещали в улусе Аларь дацан и церковь. Тогда наш улус славился на всю округу красивым дацаном и белокаменной церковью, расположенными неподалеку друг от друга. И я ходил на обо, в дацан и в церковь.

Рассказы отца заставляли меня задумываться, и я стал многое понимать.

Батрак дядя Вася

В детстве я всегда стремился подражать героям-батырам. В моем представлении, это были борцы из Алари — Ильины, Зодбоевы и Мотроевы, а также мой дядя по матери Василий Мухлуев — круглолицый, невысокий, с сильными мускулистыми руками. По натуре он был весельчак, балагур, хорошо пел песни — в общем, человек, без которого не обходится ни одно гулянье.

Василий был четвертым и последним ребенком моего деда и бабушки. Он нигде не учился, так как в его родном улусе Елотуй школы не было, да и жили его родители бедно. Одно время Василий работал батраком у Баторова — бывшего тайши Аларской степной думы. Баторов по тем временам был человеком образованным, широких взглядов. Огромный лесной массив у Алари он превратил в заповедник, а позднее занялся и серьезной научно-исследовательской работой по этнографии. Аларские. буряты доверяли ему. К Василию он относился хорошо и частенько охотился с ним на гусей и уток.

На степном озере Саган-Hyp Василий устроил засаду на гусей. В марте, когда озеро было еще сковано льдом и птицы не было, дядя на санках привез на берег сорокаведерную дубовую бочку. На другой день с помощью двух батраков выкатил бочку на середину озера. Над неглубоким местом, где находился подводный островок, они продолбили большую прорубь. Затем привезли лиственничные сваи и забили их в грунт, а между ними закрепили бочку. В конце апреля, когда лед вскрылся, над засадой Василий соорудил легкий камышовый козырек, а на дне бочки поставил маленькие табуретки.

На вечерней заре Баторов с Василием разместились в засаде. Вспоминая об этой охоте, дядя Вася говорил, что Баторов за каких-нибудь полчаса подстрелил больше двадцати гусей.

После этого к Баторову стали наезжать охотники, его друзья из Алари и Иркутска. Дяде Васе приходилось частенько их переправлять на лодке к месту засады. Но Баторов поставил перед охотниками условие: зараз отстреливать не более трех гусей и четырех уток. Да и сам он твердо придерживался этих правил.

Василий был неграмотным, но Баторов часто передавал через него для нас книги, вырезанные из «Нивы» и других журналов иллюстрации. Отец по вечерам читал нам короткие рассказы. Мама, дядя и я внимательно слушали.

У Баторовых Василий познакомился с поварихой, украинкой Оксаной. Цветущая, с пышными, как лен, светлыми волосами, она была очень хороша собой.

Как-то на пасху он приехал с Оксаной к нам в гости. Повариха привезла сладостей, а дядя — барана. Под вечер пришли гости: русский поселенец, знакомый отца, с женой. Оксана запевала русские песни, а мама и дядя Василий — бурятские. Я долго не мог заснуть, слушая эти красивые, мелодичные, порой очень грустные песни.

Потом, когда я уже стал взрослым, Василий с грустью рассказывал мне, что Оксана так и не решилась выйти за него замуж.

Дядя любил работать, делал все быстро и ловко, был мастером на все руки. Однако из-за неуживчивого характера на одном месте долго не задерживался. Был он справедлив, держался с достоинством, не боялся никого и не подхалимничал, а это мало кому нравилось.

Василий частенько проводил со мной время, рассказывал о своей жизни.