Петр Сигунов - Чернушка

• Название: Чернушка
• Автор: Петр Сигунов
• Жанр: Прочая детская литература

---

- Ничего себе Анюта! Форменная красавица, да и только! Один глаз красный, как у злой крольчихи (он имел в виду дикий пион), второй желтухой заболел (прораб-геолог так ехидно окрестил сибирскую купальницу - цветки жарки, похожие на оранжевые звездчатые шары с причудливо разными пятилапчатыми листьями).

Моя голова кружилась от хмельной смеси сладковатого запаха багульника, грибного аромата ягеля, смолистых паров лиственниц; от острого, благоухающего настоя черемухи, смороды, клейких листиков березы.

Я хорошо понимал взволнованность городского парня. Ведь Волынов увидел настоящую, не тронутую человеком тайгу впервые. Он был ошеломлен ее сияющим весенним нарядом, когда все вокруг цвело и ликовало, наливаясь живительными соками. Ну разве можно молчать, если каждую веточку, каждую травинку хочется назвать по имени?! Пусть неправильно, зато ласково, от всей души!

Отдохнув от полета, мы принялись за работу: перетаскали походные пожитки с валунно-галечниковой поймы на высокую террасу, чтоб не унесло при разливе реки; поставили шестиместную палатку. Земля еще не оттаяла, не прогрелась: от нее так и тянуло сыростью. Чтобы не простудиться, мы сделали в нашем парусиновом домике водонепроницаемый пол из березовых жердин, поверх которых толстым слоем положили душистые еловые ветки. На зеленую перину постелили теплые пушистые оленьи шкуры и накрыли их брезентом.

Сашка выполнял все мои поручения старательно. Толстый спальный мешок, сшитый из простеганной ваты, вызвал у него восторг:

- Вот это штука! Я дома сплю очень беспокойно, всегда одеяло с кровати сползает. А тут вертись сколько хочешь, не разденешься, не замерзнешь...

"В нашем полку прибыло"

Сашка по нескольку раз в день забирался со своим неразлучным биноклем на вершину высокого мохнатого кедра, одиноко стоящего вблизи реки, и смотрел, смотрел на безбрежное "зеленое море тайги". Перед ним дыбились острые хребты ельников, тонкошпилистые пирамиды пихт, расстилались округлые, волнистые холмы берез, осин. Капризная, своенравная Бахта то прижималась к высоким склонам, то привольно разливалась вширь, то, резко изогнувшись, пенилась перекатами и водопадами.

Однажды рано утром Сашка вдруг истошно закричал:

- Идут! - И проворно, точно белка, спустился с кедра.

- Кто идет? - всполошился Николай Панкратович.

- Кто? Кто? - забеспокоился Курдюков.

- А шут их знает?! - усмехнулся Волынов.

К нашей стоянке приближались оборванные люди. Они чуть ли не силком вели за собой упиравшихся лошадей с громадными вьюками. Впереди, широко откидывая длиннущие ноги, обмотанные портянками, шагал бородач. На правом боку его висела потертая кожаная сумка, из которой торчал полевой бинокль; на левом - длинный, словно кавалерийская сабля, "медвежий тесак". За спиной елозила по земле двустволка.

Я с трудом узнал в этом "надвое переломанном" путнике нашего коллектора Рыжова.

Ветер донес дребезжание баталов. Послышались раздраженные, понукающие окрики погонщиков. Вскоре из чащи прибрежных кустов вылез Евгений Сергеевич.

- Привет, - сказал он хриплым, простуженным голосом и радостно принялся всем пожимать руки.

- Какова была прогулочка? - спросил Курдюков.

- Прелестная, товарищ прораб! - сердито буркнул Рыжов. - Весьма доволен! Дайте что-нибудь поесть.

Скорчившись, то и дело хватаясь рукой за поясницу, он медленно побрел к костру. Бледное, ввалившееся лицо, покрытое черной щетинистой бородой; кровавые ссадины на ладонях; порванная одежда с белыми подтеками засохшего пота; проколотые галоши, то есть нижние половины от резиновых сапог; вместо суконных портянок какие-то парусиновые тряпки, туго намотанные на икры ног... - все указывало на то, что поход был трудным.

- Повремените с обедом немножко, - сказал я. - Сейчас Николай Панкратович все приготовит и чай скипятит. А сперва побрейтесь, помойтесь в баньке. Воды всем хватит - полную бочку нагрели. Только булыжников накалить для парилки не успели. Переоденьтесь, новенькая спецодежда на ваш рост имеется. Одним словом, освобождайтесь от походной грязюки. А все-таки интересно: где это вас так скособочило?

- Да ничего страшного! - страдальчески улыбнулся Рыжов. - Попалась нам речушка неширокая, а глубина - не дай боже. Как переправиться? Резиновую лодку еще раньше распороли о коряжину. Топор, как назло, потерялся - где-то вывалился из вьючной сумы. Плот связать не смогли, да и поблизости не было подходящих сухих лесин. Оставалось одно переплывать речушку, держась за гривы лошадей. Ну вот после такого купания мой радикулит и разбуянился. Он ведь у меня с большим полярным стажем. И характер у него капризный - никаким лекарствам не подчиняется. Так что выход один - терпи, пока терпится.

Рыжов с предосторожностями сел на чурбан, закурил самокрутку.

- А все-таки долго вы двигались. Почему так задержались? - спросил Курдюков.

- Не тайга, а сущие баррикады! - произнес в ответ Рыжов. - Всюду вывороченные бурей деревья. Вздутые от половодья речки. Снеговые проталины, а под ними - колодины, спутанный валежник. Да еще по утрам гололедица.

- Ну а с кадрами как? - продолжал допытываться прораб.

- Одного только удалось нанять.

- Где же он?

Из-за морды лошади выглянуло серьезное детское лицо: маленькое, с пухлыми щеками, задорно вздернутым носиком. Сложив сбрую горкой, низенький щупленький паренек подошел к нам.

- Здорово, робятки, - протяжно окая, произнес он тонким девчоночьим голоском. - Давайте познакомимся. Зовут Павликом, по фамилии Игнатьев.

С первого взгляда пареньку можно было дать двенадцать-тринадцать лет. Но я посмотрел на него пристальней, внимательней и увидел на лбу, на щеках, у переносицы частые густые морщинки. "Мальчишка" был явно человеком в летах. В чистых серых глазах его плясали, лучились смешинки.

- В какой цирковой труппе откопал ты этого лилипута? - улыбнулся Курдюков, когда конюх отвел развьюченных лошадей кормиться на луговую поляну.

- Вы над ним не смейтесь. Мужик он хороший, работящий и всегда веселый.

- Не мог посолидней человека найти! - возмутился Курдюков.

- Ишь ты, умник нашелся! - рассердился Рыжов. - Попробуй найди! Никто из степенных семейных мужиков поселка, как я ни агитировал, не захотел идти со мной в поисково-съемочную партию.

Отведя лошадей на пастбище, маленький конюх снова подошел к нам, улыбаясь, протянул Повеликину кисет, расшитый красными петушками.

- Закуривайте! Махорка крепкая, духовитая - сам робил! На травах луговых выдерживал, с цветами лесными томил.

- Спасибо! Предпочитаю папиросами забавляться, - ответил Николай Панкратович.

- Папиросы не то, горечь от них. Ну да не будем спорить: на вкус и цвет товарищей нет. А погодка установилась нынче редкостная для здешней весны, - продолжал Павел. - Ласковая, теплая. Солнышко так и припекает! Благодать! Того и жди, комарики-жигунцы из холодных болот воспрянут, чтоб отогреть ножки. Белый свет скоро затмят, твари неугомонные! У вас есть накомарники или какое-нибудь отпугивающее средство?

- Есть! - сказал Николай Панкратович.

- Хорошо, а то я на всякий случай тюль привез. Плотная - ни один крылатый нахал не протиснется. Сам вязал зимой из черных шелковых ниток. Дай, думаю, прихвачу, авось кому-нибудь понадобится. Без спасательной сетки сгинешь в тайге.

- Да-а, от гнуса в одной шапке не спасешься, - подтвердил Курдюков.

Конюх молча докурил самокрутку, вынул из голенища кривой охотничий нож.

- Пойду седла подлатаю. А то мы в такие чертоломы попали, что даже уздечки у некоторых коняг порвались, подпруги ременные лопнули. Ремонт капитальный надо произвести.

- Да-а... - мрачно ухмыльнулся Курдюков. - Такого работничка любой вьюк придавит...

Несколько дней мы корпели над пошивкой брезентовых вьючных сум. Наши лошади за это время заметно окрепли, и теперь можно было идти к первой стоянке, откуда мы решили приступить к составлению геологической карты.

И вдруг однажды, когда мы сидели у дымного костра, в прибрежных тальниковых кустах послышался шорох.

- Тише! - прошептал Павел. - Кажись, росомаха к нам пожаловала.

Сашка схватил карабин, щелкнул затвором и прыжками бросился к реке.

- Постой! - пытался остановить его конюх. - Не надо горячиться!

Но парень уже скрылся в кустах. Немного спустя он вернулся, сокрушенно махнул рукой:

- Смоталась.

- Зачем спугнул? Я же тебе толковал: подожди, не ерепенься - а ты не послушался старшего.

- Боже мой! Сколько учителей развелось! - Юноша принял горделивую позу. - Курдюков учит, Рыжов учит, Повеликин учит и ты тоже. Не слишком ли много для одного бедного ученика?

- Э, вон куда хватил?! - удивился Павел. - Нешто я назидания делать собираюсь? Добрый совет хочу дать. Ежели и впредь, Саша, ты будешь скакать по тайге как очумелый, все птицы разлетятся, все звери разбегутся от твоей прыти. Понял?