Дональд Томас - Шерлок Холмс и крест короля

• Название: Шерлок Холмс и крест короля
• Автор: Дональд Томас
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-09028-6

Что следует предпринять аристократу, озабоченному странным поведением своего кузена, в частности его привычкой постоянно носить перчатки? Или школьной учительнице, у которой таинственным образом пропали братья — смотрители маяка? Или английской разведслужбе, нуждающейся в гениальном шефе, чтобы не потерпеть поражение в мировой войне? Или даже самому Уинстону Черчиллю, министру внутренних дел, которому бросил вызов анархистский интернационал? Конечно же, всем им можно подсказать с абсолютной уверенностью: самый короткий путь к решению проблемы ведет через дом 221-б на Бейкер-стрит, где живут небезызвестные мистер Шерлок Холмс и доктор Ватсон.

---

— А письмо?

— В понедельник, перед рассветом, механизм остановился и маяк погас. Вскоре обнаружили, что моих братьев там нет. Утром из Мейблторпа вызвали меня. В каморке, в глубине выдвижного ящика стола, я нашла это письмо и, разумеется, его прочитала. Теперь прошу об этом вас, доктор Ватсон.

Мисс Кастельно протянула мне конверт. Меня с первого взгляда поразило несоответствие между утонченно-сдержанными манерами школьной учительницы и неуверенным, корявым почерком смотрителя маяка. Не знай я об их родстве, мне никогда не пришло бы в голову, что они брат и сестра.

Я внимательно изучил письмо, умещавшееся на единственном листке бумаги. На первой строчке значился адрес отправителя: «Старый маяк, Саттон-Кросс, Бостонские глубины». Как известно, Бостонские глубины остаются единственным судоходным фарватером в мелких заиленных водах залива Уош. За несколько веков море отступило от этой части линкольнширского побережья. Сохранившийся глубоководный участок использовали мало — преимущественно как якорную стоянку для каботажных торговых судов. В этой местности, плоской, как и вся Восточная Англия, маяк, должно быть, теперь считался диковинкой. Вероятно, для кораблей он обозначал пределы, за которыми глубокая вода сменялась коварными песчаными отмелями.

Скользнув взглядом в конец страницы, я увидел подпись, выведенную большими неровными печатными буквами: «Абрахам Кастельно». Необычная фамилия для англичанина. Она напомнила мне о том, что двести лет назад Восточная Англия стала приютом для ремесленников-гугенотов, подвергавшихся гонениям во Франции. Эти трудолюбивые и законопослушные люди быстро прижились на новой родине.

Писавший обращался к «уважаемому доктору», чье имя не называлось, и сообщал ему следующее:

Я человек, сверх меры всякого терпения терзаемый злым недугом. Я страдаю от него много лет, правда, раз или два приходил к заключению, что избавился от болезни, однако она возвращалась. В стародавние времена моей беде, вероятно, помог бы праведник. Но тайна святых врачевателей утеряна, и я, как ни надеялся, не смог ее постичь. Наверное, мне следовало взять себе жену, да только какая же женщина захочет обременять себя больным мужем. Такова горькая истина. Я не могу скрывать, кто я есть, а посему никто не пожелает приблизиться ко мне. Я нуждаюсь в помощи медика, способного творить чудеса. Если этот человек Вы, прошу Вас написать, какова будет плата за услуги.

Засим остаюсь Ваш покорный слуга,

Абрахам Кастельно

Пробежав глазами эти строки, я опустил руку, держащую листок.

— Когда я прочла письмо, мне пришла в голову мысль, что брат, возможно, слышал о вас и вашем друге, — мягко сказала мисс Кастельно. — Но к кому Абрахам обращается, непонятно. Должно быть, к какому-то известному лицу вроде вас, поскольку в Саттон-Кроссе у него наверняка нет знакомых докторов.

Я снова взглянул на записку, и многое в ней показалось мне странным. В почерке ощущалась медлительность человека, который не привык часто упражняться в каллиграфии. Но выбор слов и построение фраз свидетельствовали о том, что смотритель получил кое-какое воспитание. Иначе он не употребил бы таких слов, как «терзаемый недугом» и «медик». Очевидно, Абрахама Кастельно нельзя было назвать высокообразованным человеком, однако он слышал о святых врачевателях прошлых веков. Кто передал ему эти знания? Брат нашей посетительницы едва умел держать в руках перо, но выражал свои мысли так, словно нередко бывал в кругу людей, проведших юность за партой. Возможно, письмо отчасти составлено под чью-то диктовку?

— Здесь много непонятного, мисс Кастельно. Как долго пролежал листок на дне выдвижного ящика, прежде чем вы нашли его? Когда ваш брат написал это послание (дата не указана) и действительно ли он собирался его кому-либо отправить? Если позволите, я передам записку своему коллеге мистеру Шерлоку Холмсу.

Элис Кастельно кивнула. Холмс бегло прочитал кривые строки, затем вытянул ноги к камину и изучил послание более внимательно. Но высказать свое суждение он не успел — в дверь постучала миссис Хадсон. Наша добрая хозяйка накрыла стол скатертью, водрузила на нее серебряный поднос с чайными чашками и бутербродами, задернула портьеры, скрыв от наших глаз улицу, тонущую в густом тумане. Затем дверь за почтенной домоправительницей затворилась. В свете газовой лампы полотно скатерти стало ослепительно-белым, фарфор и металл заблестели.

— Думаю, вы можете разъяснить нам кое-что еще, мисс Кастельно, — обратился Холмс к посетительнице. — Перед нами стоят две проблемы. Ваш брат, если позволите так его называть, чрезвычайно обеспокоен своей болезнью, о чем свидетельствуют эти строки. После их написания он исчез вместе с другим вашим братом, младшим. Считаете ли вы, что эти факты взаимосвязаны? Или же вы просите нашего совета только по одному из них?

Мисс Кастельно устремила на моего друга прямой бесстрастный взгляд.

— Не знаю, мистер Холмс. Именно поэтому я и пришла. Наше родство неполнокровное, и братьев своих я знаю плохо. Мой отец Джон Кастельно изготовлял жмых и продавал его фермерам для кормления скота. После смерти моей матери он женился повторно. Когда родился Абрахам, мне исполнилось шестнадцать лет. В то время я более года была больна. У меня заподозрили чахотку — недуг, погубивший маму. Тогда жена отца подыскала квартиру на побережье, близ Кингс-Линна, и на протяжении семи месяцев я поправляла там свое здоровье. Через некоторое время после рождения Абрахама мачеха уехала, а я осталась в Мейблторпе, в заведении мисс Опеншо. После окончания курса начальница сделала меня своей ассистенткой, а через четыре года, когда она умерла, попечители приняли меня на должность учительницы.

— Поздравляю вас, — мягко произнес Холмс. — Пожалуйста, продолжайте.

— Моя жизнь была совсем не такой, как у братьев, к тому же я намного их старше. Они остались в маленькой прибрежной деревушке Саттон-Кросс и до некоторых пор помогали отцу в изготовлении жмыха. После осушения болот в округе появилось множество молочных ферм. Поэтому отцовское ремесло приносило неплохой доход, и он мог позволить себе нанять с дюжину работников. Но потом для фермеров настали трудные времена, а по железной дороге начали привозить более дешевый фураж. Тогда Абрахам и Роланд поняли, что дело отца едва ли их прокормит.

Очевидно, между сестрой и братьями не существовало тесной связи. Подметив это, Шерлок Холмс сказал:

— Если вы желаете расследовать их исчезновение, мисс Кастельно, мы будем признательны вам за любые сведения о пропавших. Прежде всего нас интересует, что они за люди. Не хотелось бы принуждать вас к откровению, однако для успеха этого дела нужно знать подробности и действовать очень быстро, пока след не остыл.

Данное предупреждение совершенно не взволновало нашу посетительницу. Если бы мисс Кастельно не рассказала о своих истинных отношениях с братьями, я, наверное, счел бы ее бесчувственной.

— У меня с ними мало общего, мистер Холмс, но их судьба мне небезразлична. Как нередко случается у братьев и сестер, мы жили врозь, в разных мирах. Признаюсь открыто: в округе Абрахама и Роланда не любили. Думаю, причиной послужила ссора, а может, и насилие. Что до их нрава, то оба моих брата всегда были отшельниками. Для Абрахама лучшее общество — это он сам, да и Роланд не терпит любопытных людей.

— Как они получили должность смотрителей маяка?

— Более десяти лет назад у них начались серьезные неприятности. Отец умер, и предприятие по производству жмыха пережило его ненадолго. Старое здание у реки опустело, а затем в нем устроили склад. После этого братья перебрались на маяк, который уже давным-давно служит простой сигнальной башней. Абрахам и Роланд стали его смотрителями, благодаря чему получили крышу над головой. Они ведут уединенную жизнь. До деревни не более мили, но, поскольку маяк окружен болотами и песками, затопляемыми во время прилива, дважды в сутки он на несколько часов оказывается отрезанным от суши.

— Не могли бы вы рассказать нам о старом маяке что-нибудь еще? — попросил я.

— Он находится на илистом участке в устье реки и освещает прибрежную полосу. Деревянные сваи приподнимают сооружение примерно на восемнадцать футов над уровнем низкой воды. Милей выше по течению есть мост. С берега к двери каморки маяка ведет железная лестница. Кругом топи и песчаные отмели. Говорят, там зыбучие пески.

— А что за деревня поблизости? — поинтересовался я.

— Саттон-Кросс возник на развалинах древнеримской волноотбойной стены. Пятьдесят лет назад здесь построили первый проездной мост. Раньше устье реки можно было перейти только вброд. Затем появился новый металлический мост, по которому проходят пути Центральной и Большой северной железных дорог. Они соединяют Сполдинг, что в графстве Линкольншир, с Норфолком. Ниже по течению местность заболочена: она одинаково опасна для лодок и для пеших охотников. Со времени строительства первого моста деревня сильно разрослась, ну а постоялый двор и церковь стоят там вот уже несколько столетий.