Георгий Санников - Большая Охота. Разгром УПА

• Название: Большая Охота. Разгром УПА
• Автор: Георгий Санников
• Издательство: ОЛМА
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2002
• ISBN: 9785224033119

Автор книги четверть века проработал в органах государственной безопасности, участвовал в работе по ликвидации остатков вооруженного бандитизма на территории Западной Украины. Книга рассказывает о националистическом движении ОУН, о многолетнем кровавом противостоянии на Украине, где шла необъявленная гражданская война, унесшая более сотни тысяч жизней с обеих сторон. Автор дает откровенные оценки политическим событиям прошлого, участником или свидетелем которых был сам автор, и интерпретирует их с позиции сегодняшнего дня.

---

Группа сотрудников, участвовавших в проведении операции и осуществлявших прикрытие перехода Партизана и Чумака и захват последнего, незамедлительно выехала в районы движения своего агента с оуновцем…

Глава четвертая

…Бункер не был приспособлен для длительного пребывания в нем. Высота не превышала полутора метров, длина и ширина — чуть больше двух. Он был рассчитан на двух человек и предназначался для кратковременного укрытия — на день-два, не больше. Их же было трое здоровенных хлопцев и сидеть в бункере пришлось больше недели. Несколько раз до них доносился лай чекистских овчарок, и слышно было наверху движение людей. Все трое были готовы ко всему. Молчали. Автоматы и гранаты держали наготове. Почти не спали, делали это изредка, по очереди, чутко слушая происходящее там, над люком. Последние два дня совсем стало невмоготу — пространство настолько маленькое, что с трудом можно было вытянуть ноги, развести руки. Дышалось с трудом. Маленькое вентиляционное отверстие не обеспечивало нужное поступление свежего воздуха. От недостатка кислорода кружилась голова. Зажигаемая ими время от времени свеча тут же гасла. Наконец, раздался долгожданный звук удара палки о росшую рядом с люком высокую ель — свой человек из села условно сообщал, что опасности нет.

Партизан, Чумак и Карпо вылезли из бункера, с трудом удерживаясь на ногах.

Партизан знал, что прикрывая выполнение задачи и как бы подтверждая его легенду, органы ГБ могут проводить в этом районе широкомасштабную чекистско-войсковую операцию по поиску оуновцев. Лемиш и его боевики понимали, что чекисты не будут проводить подобных операций с риском потерять своего агента. Во избежание возможных накладок и точно зная расположение бункера, о чем Партизан сумел сообщить через своих боевиков работавшему с его группой оперработнику, сотрудники ГБ, принимавшие участие в этой акции, как бы «блокировали» на узком участке люк и подходы к этому схрону, на всякий случай прикрыв этот участок леса от проходивших мимо солдат с шупами[135] и собаками. Офицерам-войсковикам и солдатам не было известно, что проводимая операция изначально призвана лишь имитировать поиск оуновских убежищ.

Хлопцы долго лежали на вынесеных из схрона подстилках из овчины, жадно, до боли в легких вдыхая пьянящий лесной воздух. Кружилась и болела голова. Ломило суставы, казалось, все кости в теле наполнились ноющей тупой болью. Все трое закурили и тут же закашлялись — легкие не воспринимали табак. Первым с земли после долгого лежания поднялся на ноги и двинулся в сторону развесистого дуба Чумак и тут же рухнул на землю — ноги не держали его. Лежавшие на земле Партизан и Карпо рассмеялись:

— Что же это вы, друже Чумак, такой здоровый и крепкий, а падаете как куль с мукой?

— Да будет вам, друзи, сами попробуйте, нечего смеяться, — беззлобно ощерился беззубой улыбкой Чумак, повернув в сторону лежавших свое бледное заросшее темно-рыжей бородой лицо с широко открытым и хватающим воздух как рыба ртом с бледно-розовыми деснами.

Зубы Чумак потерял давно от многолетних зимовок в бункере. Цинга съела его зубы. Несколько месяцев без движения, отсутствие солнца, дневного света, нормальной пищи, свежей воды, спертый и тяжелый воздух от плохо вентилируемого тесного подземного помещения, запах биологического распада человеческих отходов, — находясь в таких условиях, человек в течение нескольких часов, а иногда и дней, выйдя из убежища, не мог двигаться, приходил в себя постепенно. Потом эти тяжелые часы и дни забывались. Лесной воздух, активные движения, длительные и многочисленные переходы, здоровая сельская пища, получаемая из рук сердобольных селян, молодой и здоровый организм делали свое дело, и человек забывал, что всего пару недель назад он был больным, почти калекой. И так до очередной зимовки, которые с каждым годом становились все тяжелее и тяжелее — сжималось кольцо госбезопасности, сокращалась снабженческая база, почти прекратилась поставка медикаментов, боеприпасов, керосина, необходимого для освещения и приготовления хотя бы раз в сутки горячей пищи на керосинке или на треноге, в середине которой ставилась обычная керосиновая лампа. Каша на такой «установке» варилась в течение трех часов, чай — около двух. Положенные по норме 60–75 граммов сала или домашней колбасы, хранившихся в закопанных в пол бункера алюминиевых бидонах, и пара сухарей первые недели создавали иллюзию более или менее сносного питания. Потом наступали неприятности. Кишечник отказывался нормально функционировать. Правда, умелые хлопцы запасались в селах изрядным количеством самогона и целебных трав. Выпивать можно было, впрочем как и делать все остальное, только по разрешению провидныка или коменданта бункера, назначаемого провидныком старшим по бункеру. В случае окружения бункера решение на прорыв или самоликвидацию принимали только провиднык или комендант. Самоуничтожение проводилось тоже только ими. Укрывавшиеся в схронах боевики становились лицом к стене и их по очереди выстрелом в затылок убивал провиднык, кончавший с собой последним. Чтобы сомнений не оставалось ни у кого…

Все трое долго лежали, разогретые жарким летним солнцем. К вечеру полегчало. Закурили. В лесу быстро темнело, потянуло сыростью. В бункер лезть не хотелось, но надо было, мало ли что может статься в лесу. А вдруг снова «энкэвэдисты» начнут прочесывать лес. Все же решили спать с открытым люком, замаскировав его ветками кустарника.

— Хорошо, что с нами в бункере девчат не было, — серьезно произнес Карпо, — а то бы еще тяжелее было всем нам. Помню, в прошлые два года подряд бункеровался с двумя связными, такие хорошие девчата были. Жаль, обеих арестовали. Живые ли, не знаю. Вот тяжело-то было с ними. И вот каждые две-три недели так тяжко дышать было в схроне, хоть плачь, и наверх никак нельзя — солдаты с собаками нас искали.

В подполье неохотно брали в бункера женщин. Разве что нужда заставляла. Ежемесячные биологические женские циклы заставляли мучиться всех в бункере — кровь разлагается мгновенно, заполняя небольшое пространство тяжелым запахом гниения…

На следующий день первым вызвался идти в село Карпо. Он ушел к вечеру и вернулся под утро, пахнущий свежим мылом. Принес молока, еще теплой картошки и такого безумно желанного, тоже еще теплого хлеба, самой вкусной на Земле для человека еды.

Через неделю Партизан знал две явки Лемиша. Он, однако, в обусловленное время на связь не вышел, прислал своего связного, которого знал Чумак. Связной сообщил, что у провидныка тяжело заболела жена, он даст знать позже о встрече. Чумак через связного передал Лемишу о наладившемся контакте с представителем провода в Хмельницкой области Партизаном, который по его, Лемиша, указанию согласен зимовать с ними в бункере и уже отправил своих боевиков в Хмельницкую область; судя по всему человек он надежный, хорошо знает известного Лемишу провидныка и готов идти вместе с Лемишем на связь с действующим подпольем в любое время. Чумак также сообщил о проводившейся в их районе чекистской акции, о том, как они вместе укрывались в бункере и были готовы при обнаружении принять смерть. Ответ от Лемиша пришел через две недели. Он сообщал, что будет готов к переходу не раньше весны следующего года, и дал указание Чумаку и Партизану самим выходить на связь с руководством подполья в Хмельницкой области и, если не успеют вернуться на его, Лемиша, линию связи до зимы, сообщить ему об этом по известным каналам связи. Дал он и условия связи на следующий год.

Еще несколько дней находился Партизан у своих новых «друзей», сумев за это время принять курьера из Хмельницка, присланного к нему на связь от легендированного подполья. Роль курьера выполнял оперативный сотрудник. Он устно передал Партизану инструкцию руководства ГБ Украины о маршруте движения, имея конечной целью явку госбезопасности в одном из примыкающих к Хмельницку сел, конспиративная хата которой была подготовлена для захвата Чумака и сопровождающих (такое тоже предусматривалось) его боевиков живыми. Руководство также обращалось к Партизану с просьбой сделать все необходимое, чтобы осуществить захват Чумака только живым. В конце связник добавил: «Ну а если станет невмоготу, заметишь, почувствуешь, что тебя подозревают, даже если это случится на маршруте движения, то, Миша, режь их обоих или одного из автомата. Но это в самом крайнем случае тебе разрешается. Очень нужны эти хлопцы живыми». Партизан знал, что речь в конечном итоге идет о захвате или ликвидации Лемиша, что без помощи Чумака или Карпа выход на провидныка исключен и пообещал сделать все от него зависящее.

Два дня подготовки, по нескольку килограммов в вещмешке у каждого продуктов — сало, хлеб, картошка, пшено, припасенных заботливым Карпо, — и оба, Партизан и Чумак, готовы к длительному переходу на восток — в Хмельницкую область.