Мануэль Кинто - Знак Сатаны

• Название: Знак Сатаны
• Автор: Мануэль Кинто
• Издательство: ВГФ им. А. С. Пушкина «Цветущий посох»
• Жанр: Маньяки
• Год: 1991
• ISBN: 5-85814-010-6

«Монахи погребают тело вампира», — такое можно прочесть только в повести Мануэля Кинто.

Для широкого круга читателей.

---

— Чем обычно заняты сыщики, оказавшись на месте преступления? — интересуюсь я у Пучадеса.

— Ну, для порядка ищут некоторое время следы. Ничего не обнаружив, плюют на это дело и идут в ближайший кабак — отвести со спокойной совестью душу.

Мы тотчас приступаем к первой части ритуала. Особенно усердствует Пучадес, трусцой исследующий злополучный коровник.

— Ну чего ты тут копаешься? — не выдержав наконец, подталкивает он меня к выходу. — Или и впрямь ищешь что-нибудь?

— Да. Оборотный крест.

Для инспектора это — полная абракадабра, и ничего не остается, как рассказать ему о нашей находке в Старом Квартале.

— Выходит, убийца свой автограф оставил? — оживляется Пучадес.

— Похоже, да. А вот здесь я что-то не вижу… Если это маньяк, он во всем должен быть пунктуален.

— А разве не мог его вспугнуть некстати заявившийся сюда арендатор? — подает Суси свою версию.

— Вот именно, арендатор… А ну-ка, Пуча, расскажи нам еще что-нибудь об этой девочке.

— Так я уже говорил… Ну, значит, сиротой ее приютила чета этих фермеров, как их… Ага, Касахустов. Скучно им стало, когда дочка замуж выскочила и дала с муженьком деру в Барселону, вот и взяли девочку у монашек — на воспитание, и была она здесь вроде прислуги. А этот арендатор, говорят, втрескался в нее по уши — так и ходил по пятам. Еще бы, такой лакомый кусочек, да не отпробовать…

— То-то, я ведь к тому и веду. Глянь-ка сюда!

Следы чьих-то громадных ступней резко выделяются среди множества оттисков наших подошв. Особенно четко они обозначились в навозной жиже, размазавшейся у входа.

— Кому же это в голову придет ночью босиком шастать? — задался шарадой наш фараон.

— Думаю, убийце.

— Ты на что намекаешь?

— На то, Пуча, что девицу вполне мог прихлопнуть и арендатор.

— Ну ты даешь, парень! — Пучадес даже облизывается от удовольствия. — А он, значит, у нас в кармане… Вот это ловко! Кстати, как тебе такое в голову-то пришло — его заподозрить?

— Следы босых ног… И потом — рана. Ты же сам говорил, что по горлу полоснули скорее всего серпом. Значит, так, Пуча: мужик остается жить вдвоем с этой девицей, день ото дня распаляясь все пуще, пока одним прекрасным вечером не решается пойти следом за ней в хлев, куда она отправилась поухаживать за своими буренками. Там он на нее накидывается, она не уступает, и насильник хватается за серп… Но вот до него доходит наконец ужасный смысл происшедшего. Что делать, что делать?! Как замести следы… И вдруг — о, эврика! — ему приходит идея свалить всю вину на знаменитого вампира.

— Стоп, стоп… — настораживается Пучадес. — Эврика, говоришь? Что за баба такая, почему не знаю?

— Справишься на досуге в толковом словаре, — перевожу я дух. — В моей версии есть закавыка и посерьезней…

— Час от часу не легче, — Пучадес не на шутку встревожен таким оборотом дела, уже, казалось, сулившего ему блестящие перспективы.

— Как этот тип мог узнать о вампире, если ни одна газета и словом не обмолвилась по этому поводу?

Облегченно вздохнув, инспектор с торжествующим видом потирает ладони:

— А очень просто. Откуда тебе было знать, что этот незадачливый убийца — его, кстати, Фиделем зовут, — приходится племянником этому… Ну как его… Кличка у него еще чудная такая… Ну да, Похлебке!

— Тому бродяге, что обнаружил первый труп?

— Так точно-с. Бьюсь об заклад, что племяш навестил его в женском монастыре, и хотя мы этому дерьмовому пьянице строго-настрого наказали помалкивать, он, ясное дело, раскололся Фиделю по пьянке… Нет, Буэнавентура, ты просто уникум!

— А, пустое — ведь это всего лишь предположение… Не вздумай на нем зацикливаться!

— Не-ет, будем брать его тепленьким! — Пучадес уже бьет копытом.

— Да не закусывай ты удила. Если я попал в точку, получается, что убийц-то двое! Ведь не арендатор же, в самом деле, убил ту медичку.

— Почему бы и нет? — хорохорится Пучадес.

— Гляди, ошибок не наворочай. А ну как убийца — действительно маньяк? Тогда рано или поздно он вновь выйдет на охоту — и тем выставит тебя на посмешище.

Такая перспектива заставляет его призадуматься. Нелегко дается ему это усилие: нейроны так и скрипят, перемалывая информацию. В итоге все выливается в излюбленный рефрен:

— Перво-наперво допрошу-ка я этого говнюка.

— Послушай, Пуча, это всего-навсего гипотеза, не больше…

Но он уже не слышит меня, — плюхнувшись на заднее сиденье, дает знак заводить мотор.

* * *

Одержимый жаждой свидания с бедным Фиделем, Пучадес-покидает нас у дверей комиссариата, а, мы направляемся к гостинице. Пока Суси доукомплектовывает в номере свой костюм, я в ближайшем киоске приобретаю местную газетенку, и на развороте ее нахожу комментарий из полицейской хроники: «Странные и тревожные, хуже того — туманные обстоятельства окружают это дело. Похоже, это дело рук садиста… А может быть, обыкновенного ревнивца? Выбор слишком разбросан, он заставляет задуматься, следует ли по-прежнему жить в уверенности, что городок наш — образчик смиренного бытия? Или отныне нам предстоит с вечера запираться покрепче, боясь высунуть нос на улицу?»

Когда Суси наконец, выходит, блеклые лучи солнца уже слегка золотят Главную площадь. Потянулись на рынок, груженые всякой живностью грузовики, а мы с подругой, свернув на одну из тянущихся к собору улочек, заскакиваем в кафетерий. Заведение еще только открылось, однако в качестве одной из услуг уже предлагает поглазеть на двух изрядно изголодавшихся здоровенных швейцарцев, при одном виде которых у Суси тоже просыпается аппетит, но несколько иного свойства — правда, дальше кокетливых взоров и пары соблазнительных поз дело пока не зашло. А у меня из головы не идет, что сейчас, пока мы копаемся в меню, несчастного арендатора подвергают допросу с пристрастием, и ведь по моей милости… Жмурясь, как кошка, Суси слизывает сливочный крем.

— Да брось ты… Вовсе не так уж глупо было поделиться своими соображениями. И что тут гадать, если у этого мужлана на роже написано, кто он такой.

— Ага. Ты еще поведай мне кое-что из теории о криминогенных типах.

— А ты не пыли так, — она поправляет локон, измазанный в ананасовом соке. — Полиция допрашивает подозреваемого номер один, и, скажу я, имеет право… С кого-то ведь все равно надо начать.

— Ну пусть даже он убил эту девицу, это ведь не путь к разгадке преступления в Старом Квартале! Вампир на свободе, может, бродит где-то здесь, неподалеку… Я, если хочешь знать, вообще считаю, что ключ к этому делу — в событиях пятнадцатилетней давности.

— Хорошенькое дельце! Значит, так: какой-то псих, работая под вампира, набрасывается на местную шлюшку, но… поживиться не довелось: помешали. Полтора десятка лет он, значит, оклемывается, да и аппетит нагуливает. Новая вылазка — удача! Утолил наконец жажду крови. К тому же стерильной, ведь убитая оказалась медичкой. Только вот какой у меня вопрос: что это он так припоздал в осуществлении заветного замысла?

— А черт его знает, тут и впрямь что-то не так.

Ноги сами приводят нас к просторной площади Святых Епископов, притулившейся к громаде Епископского дворца, выдержанного в стиле позднего барокко. Фасад его заштрихован изящной колоннадой полированного дерева.

— Да, что ни говори, — меня отчего-то так и тянет заглянуть в темные дворцовые окна, — а нападение, случившееся пятнадцать лет назад, и убийство, совершенное в понедельник, удивительно тесно соседствуют… Как тебе это нравится?

Та часть Старого Квартала, где ютился старый бродяга, рассыпалась по склонам холма, выходящим за спину резиденции прелата.

— Никак, — качает головой Суси, — пятнадцать лет назад газета писала, что на проститутку напали совсем в другом месте. Тебе как это нравится?

— Пальяс раскопал, что журналисты «перенесли» место событий на другую сторону Старого Квартала.

— Ну, ошиблись — бывает.

— Крутая, однако, ошибка случилась в этом игрушечном городишке. И ведь, не заезжие — местные репортеры напутали… Да чушь это все, дорогая! И все-таки, все-таки… Ей-богу, странно, что преступник решился напасть на открытой всем ветрам площади. К тому же, помнится, на крики жертвы сбежались какие-то люди, что и спасло ей жизнь… Откуда бы взяться здесь такой скорой помощи?

Вымощенной плитами дорожкой мы идем в парк, ведущий к кафедральному собору. Я оборачиваюсь, чтобы еще раз глянуть на Святых Епископов. Площадь спланирована в форме треугольника, верхний угол которого образует церковь; неподалеку от нее — роскошный особняк, сложенный из розового камня и одетый в сетку лесов: сейчас здесь хозяйничают реставраторы. В основании треугольника высится застекленная галерея в несколько этажей, за которой прячется мрачноватое серое здание, подпираемое с боков двумя невысокими домами, где в старину размещались службы муниципального суда.