Константин Калбазов - Бульдог. Экзамен на зрелость - Константин Калбазов

• Название: Бульдог. Экзамен на зрелость - Константин Калбазов
• Автор: Константин Калбазов
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-9922-1806-0

Взвалив на свои плечи заботу о необъятном государстве, будь готов к тому, что ноша эта окажется тяжкой. Возжелав сделать державу сильной и могучей, готовься к тому, что весь свет ополчится против твоей Родины. А тогда уж будет все: и интриги, и заговоры, и кровь, и грязь, и войны. И только от тебя зависит, испугаться и свернуть с избранного пути или, подобно бульдогу, вцепиться в глотку своему врагу и не отпускать, пока тот не запросит пощады или не испустит дух.

Петр Второй, молодой император России, свой выбор сделал. Он готов пройти этот нелегкий путь до конца. И горе тому, кто решит встать на его пути. Потому что для достижения своей цели он не остановится ни перед чем.

---

Надо же, а ведь всегда почитал себя выдержанным. Служба она его ко всякому приучила. В том числе и держать себя всякий раз в узде. При его деятельности, терять холодный рассудок никак нельзя. Но ты поди, сохрани хладнокровие, когда с этой красавицей разлюбезной беседуешь. Впряглась, как ломовая лошадь и тащит воз тяжести великой.

— И вовсе не сижу. Уж сколько раз в столице была. И на ассамблеи хожу, — обернувшись к брату, не менее резко ответила брату Анна.

— Угу. Тогда же, когда в столице бываешь. Эдак, раз в год. Ну и как ты сама себе мужа-то сыщешь? — Усаживаясь на стул, и уже практически взяв себя в руки, буркнул Туманов.

— Все Иван. Этот разговор закончен.

— Ты присядь, сестрица. Присядь. Нечего кипеть как самовар. Чаем-то брата потчевать будешь, или все это только для красоты выставила, — поведя рукой над столом, произнес Иван.

— Извольте, милостивый государь, — с нескрываемым ехидством, девушка отвесила легкий поклон, после чего присела на стул, и начала наполнять брату чашку.

— Хм. А ведь не чай. Травяной сбор, — отпив глоток, подметил князь.

— Все так, братец. Чай он для души полезен, а нынче лучше пить сбор. На воздухе много времени провожу, эдак и до болезней недолго. Это мне доктор наш настоятельно рекомендует, да и травница Степанида о том же твердит. Наумов, доктор наш, с ней спелся, на славу.

— Видать не глуп, коли не отмахивается от мудрости народной.

— Не глуп. Он при Блюментросте долгое время обретался, а тот поговаривают, последние годы к травницам присматривается. А Наумов хочет труд создать, по совместному применению старинных и современных методов лечения. Да только сдается мне, его все больше Алена влечет, внучка Степаниды, а не знания травницы, — с улыбкой закончила Анна.

— А может и то и другое, а Ання?

— Опять?

— Ну неужели тебе никто по сердцу не пришелся, сестрица? Да и нельзя так.

— Думаешь не понимаю, что в девках засиделась. Да и что за жизнь без семьи и детей. Так, одно недоразумение, — поставив чашку, серьезно ответила Анна. Иван даже замер, боясь вспугнуть проявление благоразумия у сестры. — Прав ты. Только давай так. Вот разберемся с долгами, получим прибыль, а там и решим как быть. Коли не сыщется по сердцу, выйду по уговору.

— А чего тянуть-то, Анечка. Когда мы еще с теми долгами посчитаемся. А жить можете и здесь, в имении. Мне все одно по службе в столице быть потребно. Как с тайными делами покончил, так семья при мне. А как с долгами разберемся, так и именьице какое справим, и на фабрику деньги найдутся. Мне в займе банк не откажет.

— Я гляжу, ты уж решил меня за бессребреника отдать, а братец?

— Оно бы конечно… Так ведь, иной тебе делами заниматься не даст, а ты без своих ткацких станов совсем зачахнешь.

— Знаешь, Ваня, когда я не вылетев из отцовского гнезда, на твоей шее, так все ладно. Но коли в иную семью уйду, не дело висеть на твоей шее.

— Это ты-то на моей шее? — Иван от возмущения даже подался вперед, наваливаясь грудью на стол. — Да тут все на твоих плечах держится.

— Иван, и имение, и земли окрест, и фабрика, принадлежат тебе. Я же только помогаю, в меру своих сил и разумения. Потому оставим этот разговор. Нешто так торопишься от меня избавиться? — Вновь лукаво улыбнулась Анна.

— Ты знаешь…

— Знаю. Все знаю, Ваня. Даже то, что можешь выдать меня не спросив моей воли. Но давай сделаем как я о том прошу.

— Анечка… Тут дело такое… Словом, когда у нас получится с теми долгами расквитаться, одному Богу известно. А я как глава семьи обязательства имею, и родители взирая на нас, наверняка недовольны.

— Все. Дальше не продолжай. Два года, братец. Нам потребуется два года, чтобы в изрядный прибыток выйти. Стадо мериносов разрастается, шерсть дают просто на загляденье. Второе стадо куда обширнее. Уже сегодня половина шерсти у нас своя. А потому, будь уверен, через два года все будет ладком. И тогда, коли сама никого не присмотрю, все сделаю по твоей воле. Мое слово крепкое ты это знаешь.

— Не сбыться твоим планам, Анечка, — вздохнув, потупился Иван.

— С чего бы? — Даже вскинулась Анна. — Уж не решил ли ты, что лучше меня знаешь, как управлять делами? Я все уж давно рассчитала… — Девушка вдруг осеклась и пристально посмотрела на брата. — Я чего-то не знаю?

— Мы должны будем взяться за казенный заказ, Анечка.

— Значит, его величество решил, что пришла пора отобрать льготу и вернуть прежнюю норму в тысячу аршин? Плохо. Но с другой стороны, вполне объяснимо и не так страшно, — задумчиво проговорила она, скорее обращаясь к самой себе. Потом вновь взглянула на брата. — Что, еще хуже? Перейти полностью на изготовление казенного сукна? А что, армию собираются увеличить в несколько раз? Куда им столько сукна-то? Или решили продавать в Европу? Так мы и сами не лыком шиты.

— Посконь.

— Что посконь? — Девушка даже откинулась на спинку стула, силясь понять сказанное братом.

— Мы должны будем ткать посконь, Анечка.

— Погоди, погоди. Как посконь? Какая посконь? Ты вообще представляешь, о чем говоришь? У нас суконное производство, под него все делано.

— Армии нужна посконь и очень много. О переходе на новую форму слышала?

— Слышала. Но только, потребность в сукне ничуть не уменьшится. Насколько мне ведомо, под посконь будет заведено отдельное производство. И это дальние планы.

— Потребность в новой форме возникнет уже в этом году. Мы на гране войны с Турцией, и возможно с Персией. Петр Алексеевич, отводит большую роль новой форме, ввиду жаркого климата в тех краях.

— А нам-то что с того? — Возмущенная девушка поднялась со стула и заходила по комнате, как разъяренная львица в клетке. — Получается, что в угоду его императорскому величеству, мы должны разориться? Погляди в расходные книги, благодаря твоим заботам, там все набело писано.

— Я уже обещал, что ты возьмешься за это дело.

— Иван, ты меня слышишь!? — Не выдержав, девушка даже закричала, чего раньше никогда себе не позволяла. — Земля не пашется, у людей только огороды и скотина. На полях одна трава, все отошло под пастбища и сенокосы. Зерно, как и иное, закупаются. Посконь же твоя идет по десять копеек за аршин. Ты понимаешь, что мы пойдем по миру, с протянутой рукой? Да что мы, ты о людях подумал? Ведь перед Господом нашим, за них ответ держим. Откажись.

— Не могу. Ты сама…

Но девушка его уже не слушала. Резко обернувшись, она стрелой вылетела из комнаты. Иван так и остался с открытым ртом, не успев закончить фразу.

* * *

Господи, как она ждала этой встречи. Как она хотела еще хоть разок его увидеть. Но судьба распорядилась так, что видеться они могли лишь мельком. За все эти годы, они встречались только шесть раз. На той самой ассамблее и чуть позже, когда едва не погиб Иван. Третий раз случился, когда ее грязную и изможденную, прямо из камеры вывели на допрос к начальнику КГБ Ушакову. Потом были еще три раза. Тогда он навещал их имение, живо интересуясь тем, как она вела сложное хозяйство своего брата.

Во все эти три раза, случались ассамблеи, которые проходили в их доме. Но даже тогда, она не могла удовлетворить своего желания и пообщаться с ним. Государь никогда не задерживался надолго. День, посвящался делам и в основном проходил в ее беседах с прибывшим с ним окружением, по большей части управляющими или владельцами мануфактур. Вечер, отдавался слетевшимся как мотыльки на свет, дворянам Псковской провинции. Утром он неизменно убывал с первыми лучами солнца.

И все же она всегда с нетерпением ждала очередного его посещения, проживая долгий срок, тянущийся подчас больше года, с надеждой и каждый раз убеждая себя, что это несбыточно. Боже, за что ей это? Ведь знает же, что у государей особая жизнь, посвященная долгу перед государством. Стать любовницей? Нет, этого она не допускала даже в мыслях. Но и получить иначе, этого юношу, превратившегося в высокого, стройного и сильного мужчину, у нее то же не было.

Так на что же она надеялась? Хороший вопрос. А она и сама не знала. Просто жила, и лелеяла свою мечту. Странно для столь целеустремленной и деятельной натуры? Еще как странно. Вот только сердце и рассудок ходят лишь по им одним ведомым дорожкам, и подчас никогда не пересекаются.

Она ждала его всегда. Ждала и сегодня. Не желала видеть. Ненавидела. Но ждала. В последний раз. Такого предательства она простить не могла. Одним пожеланием, используя верноподданнические чувства князя Туманова, перечеркнуть дело многих лет ее не столь уж и длинной жизни. Нет. Этого она ему не простит никогда.

Хватит ждать чуда. Она уже не маленькая девочка и в чудеса не верит. Брат говорит о Шереметеве. Что же. Уважаемый и древний род. Вполне состоятелен. Правда некоторое время граф пребывал в опале, и отслужил три года в Низовом корпусе. Но нынче получил отставку по военной коллегии и служит при дворе.