Валери Домен - Крутая тусовка

• Название: Крутая тусовка
• Автор: Валери Домен
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-480-00274-4

Там собрался весь цвет средств массовой информации, умело подобранная смесь власти, денег, красоты и успеха. Директор самого крупного европейского телеканала Филипп Серра любил приглашать в частный салон своей империи людей, которые были на слуху, стоявших в первых рядах на сцене, телеэкране и страницах газет и журналов.

В этот вечер подбор гостей был особенно эклектичным: Кристоф Миллер, любимый телеведущий домохозяек старше пятидесяти лет; Клара Лансон, всемирно известная дива, всеми любимая, но пресытившаяся славой, Софи Ракен. заносчивая интриганка, ведущая 20-часовой программы теленовостей, а также Франк Форкари, аморальный и бессовестный папарацци; а также Женнифер Лебрен, любвеобильная топ-модель, жена богатейшего комического актера, и др. Семнадцать человек соревновались в рейтинге, лифтинге и нарядах.

И этот вечер обещал быть удивительно приятным, но…

Наши знаменитости мечтали на него попасть, а теперь…

---

При всем этом она вовсе не отличалась высокомерием, просто всегда имела вид начальницы и страстное желание быть самой красивой для того, чтобы пойти на танцы. Она всегда была безупречно одета, модно и броско, ее каштановые волосы, подстриженные каре, еженедельно укладывались одним знаменитым парикмахером, которому она ничего не платила за работу. Маникюр на руках всегда был без малейшего заусенца. Анни было уже под пятьдесят, и она радовалась своему внешнему виду развязной простушки. Правда, на нее иногда посматривали косо: мини-юбка в цветах и высокие кожаные ботфорты не годились для женщины ее возраста, пусть даже она выглядела лет на десять моложе своих лет, а тело ее было вылеплено тренером звезд.

К несчастью для нее, хотя Анни и выпячивала слишком сильно свою гламурность, делавшую ее одной из самых сексуальных женщин в этом ремесле, у нее совсем не хватало мозгов, и она ничего не знала о том, какое прозвище дали ей в редакции: «безмозглая курица». Она и представить себе не могла, что ее принимают за поверхностную женщину: разве она, в конце концов, не большой начальник? Анни была очень высокого мнения о своей работе. Она была скорее не просто журналисткой, сколько военным корреспондентом, она могла легко доказать вам это в перерыве между взбитым мартини в баре отеля «Риц» и ужином для VIP-персон в «Плаза».

Вся проблема заключалась, она это понимала, в зависти. Это астрономическое количество косметики и духов лучших фирм-производителей, получаемых в изобилии одним человеком, вполне могли вызвать зависть. Именно поэтому она присматривала за своими товарами, как волчица за волчатами. На самом деле она едва глядела на них, когда помощница выкладывала их на ее стол. Она оставляла их там на всеобщее обозрение в течение всей второй половины дня рядом с присланными в знак благодарности многочисленными букетами цветов. Их она тоже коллекционировала. Иногда в ее кабинете невозможно было дышать от царившей в нем смеси ароматов, но не могло быть и речи о том, чтобы она раздала эти знаки признательности другим работникам редакции: она предпочла бы умереть от астмы, нежели отдать кому бы то ни было хотя бы один цветок из этих букетов, символизировавших силу ее власти!

Каждый четверг вечером она озадачивалась вопросом, как бы лучше сложить все товары в багажник ее «смарта». И постоянно думала о том, чтобы поменять машину. Конечно, «смарт» делал ее моложе и моднее. Особенно она ценила эту машину летом, когда колесила на ней по узким парижским улочкам, нацепив на нос черные очки, накрасив губы вишневой перламутровой помадой «Ланком», выставив стройные загорелые ноги на обозрение мачо, ездивших на джипах-внедорожниках, и мотоциклистов, видя, как за стеклом касок горели их устремленные на нее взгляды. Но, честно говоря, места в машине было мало. Тем более что она констатировала, что в последнее время количество посылок значительно выросло. Чем больше было образцов продукции, тем большее удовольствие она получала, но все острее становилась проблема их перевозки. Анни казалось, что она нашла решение: надо было купить себе другую машину, более вместительную, предназначенную исключительно для перевозки ее еженедельных трофеев. Как глупо, что она не подумала об этом раньше! Не говоря уже о том, что у нее было два места на стоянке: одно в доме, где она жила, другое — у редакции газеты.

Эти глубокомысленные размышления были прерваны последним строптивым пакетом, до отказа набитым кремами для загара. Ей никак не удавалось положить его в машину. Наклонившись на своих высоких каблуках, она стала издавать отчаянные ругательства, стараясь положить пакет на гору других пакетов. Когда это получилось, то оказалось, что пакет полностью загородил обзор заднего стекла машины. Желать было нечего, последний пакет класть было некуда. Но не в привычках Анни было бросать приобретенное. Она быстро сняла туфли, задрала подол платья и взобралась на горку пакетов, которая едва не опрокинулась на асфальт. Усевшись всем весом на пакеты, она старалась примять поклажу до тех пор, пока какой-то треск не заставил вздрогнуть ее сердце. Она немедленно слезла с багажника и с отчаянием определила, что лопнул один тюбик с мазью от целлюлита. Ее короткое черное платье было забрызгано средством для похудения, но больше всего ее потрясло состояние совсем нового тюбика. Именно его, она это прекрасно помнила, доставили к ней утром! Придя в ярость, она снова надела обувь, ударила ногой по заднему правому колесу. Это ничуть не помогло в решении вставшей перед ней проблемы, но принесло некоторое облегчение.

Анни уже заполнила все свободное пространство впереди и напрасно ломала голову, рассматривая проблему со всех сторон: ей ни за что не удастся засунуть этот проклятый пакет в свою маленькую машинку! Тогда она закрыла дверцы и вернулась в свой кабинет, чтобы положить эти изделия в кладовку. Тем хуже, она вернется за ними утром, делать нечего.

И все же она была этим расстроена. Привела в порядок комнату, предназначенную для хранения своих богатств. Часть ночи она провела за тем, что разбирала флаконы: некоторым из них суждено было попасть в коробку, предназначенную для умасливания няньки, сторожихи, учителей в школе ее девочек. Другие были отложены до поездки в Бретань, где у нее с бывшим мужем была красивая вилла, на которой они в течение года жили поочередно. Некоторые изделия были предназначены для продажи через Интернет, кое-что предназначалось подругам и членам семьи. Наконец, были и те, из числа «избранных», произведенных очень маленькими сериями, что должны были стоять на виду на этажерках в просторной ванной, буквально забитой косметическими средствами. Их было многовато для одной женщины, как отмечали иногда друзья и гости на ее ужинах для избранных. У нее дома продукция косметических фирм была неотъемлемой частью оформления помещения: когда она показывала свою квартиру гостям, ящики и этажерки становились такими же достопримечательностями, как салон или спальня.

Ее шаги громко раздались на площадке лестницы паркинга. Тяжело дыша, она кое-как доволокла пакет до лифта и, нетерпеливо постукивая ногой, стала ждать, когда перед ней соизволят открыться дверцы кабины. Нажав на кнопку четвертого этажа, она вспомнила о художественном директоре, в надежде на то, что тому не взбредет в голову глупая мысль заскочить в свой кабинет, пропахший стариком и потом, запах которого не удавалось подавить с помощью дешевого дезодоранта.

Когда дверцы лифта распахнулись, она высунула голову: не было слышно ни единого шума. Отсутствие света в коридоре, тяжелые шаги под весом астрономического количества тюбиков с кремом для загара, взгляды, бросаемые назад через плечо, превращали эту маленькую женщину в некую беспокойную тень. Ее легко можно было принять за грабителя банков, решившего тайно припрятать свою добычу. Звон ее же собственных ключей заставил ее вздрогнуть, она почувствовала себя намного увереннее, когда ей удалось открыть дверь кладовки и включить фонарик в этом темном закутке площадью не более трех квадратных метров. И сразу же запахи парфюмерии окутали ее, а вид всех этих тюбиков, флаконов и бутылочек вызвал у нее улыбку. Она поискала глазами свободное укромное место, куда можно было бы поставить пакет. Такое местечко она нашла в квадрате в глубине, в самом конце клетушки в виде буквы L. С того места, где Анни находилась, она не могла видеть коридор и, следовательно, человека, который в этот момент закрывал за собой дверь и не мог предположить того, что она стояла на коленях в укромном месте. Охранник даже не удосужился взглянуть через порог: он решил, что секретарша, очевидно, забыла закрыть кладовку. Да и кому могло в голову прийти рыться в шкафу в столь поздний час?

Услышав звук проворачиваемого в замочной скважине ключа, Анни от неожиданности икнула. Однако неудобство положения, в котором она находилась, еще не пришло ей в голову, и она даже почувствовала нечто вроде облегчения, когда, прислушавшись, убедилась, что больше никто не бродил рядом с ее пещерой Али-Бабы. А то, что она оказалась запертой среди ночи посреди стеллажей с косметикой, не показалось ей катастрофой. И только после того, как пакет был уложен на место, она задалась вопросом, как можно было оттуда выбраться.

Как же глупо она поступила, оставив связку ключей в замке! И какой кретин ее запер? Теперь она не может отсюда выйти. Поскольку ничего не оставалось, кроме как звать на помощь, Анни начала кричать тонким голоском: «Эй! О!.. Уу!.. Кто-нибудь!» Поскольку ее голос не мог преодолеть стеллаж с кремами для снятия косметики, она решила повысить тон и принялась вопить, требуя освободить ее и угрожая суровым наказанием. Увы! Охранник закончил обход здания, а столь ненавистный ей художественный директор ушел напиться в ближайшем бистро. Анни буквально ревела, испуская простые, но доходчивые ругательства: «Что за сволочь этот тип, я вышвырну этого бездельника с работы к чертовой матери! Кстати, когда он откроет дверь, я залеплю ему такую пощечину, которую он до конца жизни не забудет!» Но она напрасно возбуждала себя, сидя в этом закутке. Упомянутый страж уже хрустел сэндвичем с мясом индейки и с майонезом, следя за началом футбольного матча по своему маленькому телевизору. Он был уверен в том, что в течение девяноста минут не выйдет из своей комнаты, разве только в перерыве сходит в туалет, чтобы освободиться от пива (разумеется, безалкогольного: он ведь на службе!), которое выпьет по ходу трансляции матча.