Бернард Шоу - Карьера одного борца

• Название: Карьера одного борца
• Автор: Бернард Шоу
• Издательство: Панорама
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1993

Известный драматург и прозаик Джордж Бернард Шоу (1856-1950) был удостоен в 1925 году Нобелевской премии «за творчество, отмеченное идеализмом и гуманизмом, за искрометную сатиру, которая часто сочетается с исключительной поэтической красотой». Том «Избранных произведений» включает пьесы «Пигмалион» (1912), «Святая Иоанна» (1923), наиболее известные новеллы, а также лучший роман «Карьера одного борца» (1885).

---

— Вам лучше всего будет пойти туда и посмотреть, что она хотела сказать, — осторожно произнесла миссис Скин.

— Верно, — подтвердил Скин. — Иди туда, мой мальчик, и враз кончай с ней дело.

— Что-то письмо уж слишком коротко, да и не очень нежно, — заметила Фанни. — У нее не хватило даже вежливости поставить свой герб.

— Воображаю, чего бы только ты ни дала, чтобы быть на ее месте, — насмешливо заметил Кэшель, ловя письмо, которое Фанни с презрением швырнула ему.

— Если бы я была на ее месте, я бы больше уважала себя и не стала бы бросаться тебе на шею.

— Тише, Фанни, — сказала миссис Скин, — ты слишком резка. Нед, тебе не следовало бы раззадоривать ее.

На следующий день Кэшель позавтракал с аппетитом, проделал несколько упражнений, принял ванну, некоторое время позанимался массажем, а затем ровно в три часа явился в Риджент Парк. Он ожидал встретить там Башвиля и был очень удивлен, когда двери отворила ему служанка.

— Мисс Кэру дома?

— Да, сударь, — отвечала девушка. — Вы мистер Байрон, сударь?

— Да, это я, — произнес Кэшель. — Скажите, есть ли кто-нибудь у нее?

— Там какая-то леди, сударь, но больше нет никого.

— А, черт возьми! Ну, видно, ничего не поделаешь.

Девушка подвела его к двери, и, когда он вошел, тихо закрыла ее и ушла, не докладывая о нем. Комната была картинной галереей, освещенной сверху. В конце галереи, спиной к нему, сидели Лидия и еще какая-то женщина, благородная осанка которой и изящные манеры, наверное, навели бы на размышление о ее красоте всякого человека, менее предубежденного, чем Кэшель. Пройдя несколько шагов, он вдруг изменился в лице, приостановился и уже был готов обратиться в бегство, когда обе женщины, услышав легкие шаги, обернулись и заставили его прирасти к месту. В то время, как Лидия протягивала ему руку, ее собеседница взглянула сначала равнодушно, потом на лице появилось выражение недоверчивого изумления и наконец она воскликнула, в порыве радостного волнения, подобно ребенку, нашедшему свою давно потерянную игрушку:

— Мой дорогой мальчик!

И, подойдя к Кэшелю, она заключила его в объятия. Он спрятал сконфуженное лицо на ее плече, состроил гримасу и произнес, обращаясь к Лидии:

— Вот то, что называется голосом природы.

— Какое ты очаровательное создание, — произнесла миссис Байрон, отстраняя его от себя, чтобы полюбоваться им. — Как ты стал красив!

— Как вы поживаете, мисс Кэру? — спросил Кэшель, освобождаясь от объятий и поворачиваясь к Лидии. — Не обращайте на нее внимания, это ведь моя мать. Или иначе сказать, — добавил он, словно поправляя самого себя, — это моя мама.

— Откуда же ты явился? Где ты был все это время? Куда ты исчез, негодный мальчик, на целых семь лет? Подумайте только, мисс Кэру, ведь это мой сын! Поцелуемся еще раз, мой ненаглядный, — продолжала она, нежно дотрагиваясь до его руки. — Какие у тебя мускулистые руки!

— Целуй, пожалуйста, сколько тебе будет угодно, — произнес Кэшель со своим прежним школьным упрямством. — Надеюсь, ты здорова? Ты выглядишь довольно хорошо.

— Да, — ответила она насмешливо, начиная сердиться на него за неспособность попадать ей в тон при столь трогательной сцене. — Я выгляжу довольно хорошо. Твоя манера разговаривать осталась такой же утонченной, как и прежде. А почему у тебя такие короткие волосы? Ты должен отрастить их и…

— Послушай, — сказал Кэшель, ловко отстранив ее руку, которую она подняла, чтобы пригладить его волосы. — Оставь это, или я уйду сейчас же и ты не увидишь меня еще в течение семи лет. Ты должна или мириться с моим видом, или оставить меня в покое. А если хочешь знать причину, почему я ношу короткие волосы, то ты найдешь ее в рассказах об Авессаломе и Доне Мендозе. Достаточно этого для тебя?

Миссис Байрон поджала губы.

— Вот как! — произнесла она. — Ты все тот же, Кэшель!

— Тот самый, точно так же, как и ты, — возразил он. — Прежде чем ты произнесла десяток слов, я почувствовал себя так, словно мы только вчера расстались.

— Я немного удивлена результатом моего опыта, — вмешалась Лидия. — Я пригласила вас исключительно для того, чтобы вы встретились друг с другом. Сходство между вами заставило меня подозревать истину, и, кроме того, мои предположения были подкреплены рассказом мистера Байрона о его приключениях.

Тщеславие миссис Байрон было удовлетворено этими словами.

— Разве он похож на меня? — произнесла она, пристально вглядываясь в его черты.

Кэшель, не обращая на нее внимания, произнес, глядя на Лидию с нескрываемым огорчением:

— И вы только для этого послали за мной?

— Разве вас не радует это? — спросила Лидия.

— Он не чувствует ни малейшей радости, — жалобно произнесла миссис Байрон. — У него нет сердца.

— Ну, завела на целый час, — воскликнул Кэшель, глядя на Лидию, очевидно, потому, что ему было приятнее смотреть на нее, чем на свою мать. — Впрочем, это ничего не значит. Если это вас не обеспокоит, то и меня подавно. Итак, мама, начинай!

— И вы думаете, что мы похожи друг на друга? — спросила миссис Байрон, не обращая внимания на его слова. — Да, я сама думаю, что сходство есть. Только я вижу…

Она внезапно остановилась и спросила:

— Ты женат, Кэшель?

— Нет еще, — расхохотался он. — Но думаю, что на днях женюсь.

При этих словах он взглянул на Лидию, которая, однако, смотрела на миссис Байрон.

— Расскажи мне про себя. Кем ты стал? Я надеюсь, Кэшель, что ты не поступил на сцену?

— На сцену? — презрительно воскликнул Кэшель. — Разве я имею вид актера?

— Правда, ты не похож на актера, — капризно заметила миссис Байрон, — а все-таки у тебя какой-то особенный вид, свойственный людям свободных профессий. Что ты делал после того, как убежал из школы? Чем ты зарабатываешь? Да и сам ли ты добываешь себе средства?

— Думаю, что добываю. Ты видишь, что я не умер. Что касается того, чем именно… Как ты думаешь, к чему я был способен, получив такое воспитание? Разве только подметать улицы. Убежав из Панлея, я отправился в море…

— Значит, сделался моряком! Но у тебя вовсе не вид моряка. Ну, а какое положение завоевал ты в своей профессии?

— Самое видное. Взобрался на самую верхушку, — ответил Кэшель.

— Мистер Байрон в настоящее время вовсе не моряк, — сказала Лидия.

Кэшель бросил на нее отчасти умоляющий, отчасти укоризненный взгляд.

— Профессия его совершенно иная, — настойчиво и спокойно продолжала Лидия. — И до некоторой степени она даже может показаться странной.

— Замолчите ли вы! — воскликнул Кэшель. — Я ожидал от вас больше благоразумия. Какая польза в том, что она поднимет шум и приведет меня в бешенство? Я сейчас уйду, если вы не перестанете.

— В чем дело? — спросила миссис Байрон. — Разве ты занимаешься чем-нибудь постыдным, Кэшель?

— Ну вот, она начинает; ведь я говорил вам. Я держу школу: вот и все. Надеюсь, в этом нет ничего постыдного?

— Школу! — повторила миссис Байрон с высокомерным отвращением. — Что за глупости! Ты должен оставить подобное занятие, Кэшель. Заниматься подобными вещами — очень глупо и унизительно. Ты был до смешного горд, когда не захотел обратиться ко мне за деньгами, необходимыми для создания себе подобающего положения. Я думаю, что мне потребуется давать тебе…

— Если я когда-нибудь возьму от тебя хоть пенни, то пусть я…

Кэшель уловил брошенный на него Лидией тревожный взгляд и замолчал, подавив свое возбуждение. Затем он сделал легкий шаг назад и хитро улыбнулся.

— Нет, — произнес он, — выходить из себя — значит играть вам на руку. Сердите меня теперь, сколько хотите.

— Нет ни малейшей причины выходить из себя, — заметила миссис Байрон, начиная сама сердиться. — Ты, кажется, совсем перестал владеть собой, или, правильнее сказать, остался таким, каким был и прежде: твой характер никогда не отличался мягкостью.

— Да? — возразил Кэшель с добродушной насмешкой в голосе. — Так, значит, у меня нет ни малейшей причины выходить из себя? Даже тогда, когда мою профессию называют глупой и унизительной? Ну, мама, ты, кажется, все еще думаешь, что перед тобой стоит малютка Кэшель, милое дитя, которое ты так сильно любила. А того Кэшеля уже нет. Перед тобой — послушайте, мисс Кэру, что сейчас поднимется — перед тобой чемпион Австралии, Англии и Соединенных Штатов, обладатель трех серебряных поясов и одного золотого, профессор бокса для крупного и мелкого дворянства в Сен-Джеймсе и, наконец, сам боксер, готовый вступить в состязание с любым обитателем земного шара, не обращая внимания на вес и цвет кожи, на заклад не менее 500 фунтов стерлингов с каждой стороны. Вот что представляет из себя Кэшель Байрон!

Ошеломленная миссис Байрон попятилась. После небольшой паузы она воскликнула: