Исаак Ермашев - Сунь Ят-сен

• Название: Сунь Ят-сен
• Автор: Исаак Ермашев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1964

Перед вами биография видного политического деятеля Китая, врача по профессии, Сунь Ят-сена, бывшего президентом Китайской республики в начале XX века. Содержит фотоиллюстрации.

---

— Идем, — сказал Вэнь.

И оба они вышли на воздух.

Старик Сунь был в отчаянии. Его родной сын навлек на дом и род Суней гнев богов. И они отомстят, отомстят страшной местью. Пока Вэнь в их доме, быть беде. Пусть немедленно уедет. И этот Лу пусть тоже убирается отсюда. Сейчас же! Так сказал староста.

В тот же день Вэнь исчез из деревни. Уехал и Лу. Вэнь направился в Гонконг, Лу — в Шанхай. До Гонконга они добирались вместе.

Сунь Вэнь благополучно прибыл в Гонконг и решил, что будет продолжать образование. Через несколько дней он уже сидел в классе колледжа «Бацуй». С Лу договорился поддерживать связь письмами.

В Гонконге Сунь Вэня знали по его полному официальному имени в южном произношении — Сунь Ят-сен. В старом Китае у многих было по нескольку имен: одно — домашнее, другое — светское, третье — литературное и т. д. Родные, товарищи и друзья звали его Сунь Вэнем — именем, данным ему в детстве, да и сам он больше любил свое первое имя. Но в официальных документах он называется Сунь Ят-сен (или Сунь И-сянь в северном произношении).

Однажды он подумал, что наличие у него нескольких имен может пригодиться ему для конспирации. Он предчувствовал столкновения с маньчжурскими властями — он понимал, что в книге его жизни перевернулась еще одна страница. Какой будет следующая? Одно уже было вполне ясно Вэню: прежде чем в Китае будет установлено новое правительство, которое захочет заботиться о благе страны и народа, необходимо свергнуть проклятых маньчжуров, истребить эту нечисть.

Как возникают большие движения? Как поток из незаметных ручейков. Пока Вэнь был одинок, его мысли и чувства не обогащались мыслью других. Вместе, вдвоем с Лу, они уже могли обменяться мыслями, выводы их совпадали. Время, жизнь, понимание происходящего не могут не породить единомышленников. Надо только их уметь найти. Но необходимо переходить к действиям. Как говорил мыслитель Вэй Юань: без действий не может быть истинных знаний! Самое высокое действие — это революция в интересах народа. Революция — результат общих усилий многих, понявших свое время. Он, Вэнь, будет революционером. И ничто не изменит этого решения. А пока надо учиться. Время у него еще есть. Ему ведь только восемнадцать.

Внезапно стряслась беда: умер отец. В деревне шептались, что это месть богов за грехи мятежника-сына. Мать вызвала Вэня из Гонконга. В Цуйхэне его встретили с нескрываемой враждебностью. Отсталые, темные крестьяне… Вэнь побыл недолго в деревне и вернулся в Гонконг. А-мэй согласился выдавать брату ежемесячно небольшую сумму. Теперь Вэнь мог платить за учение и жить. Он снова принялся за книги. Изучил китайскую грамматику, английский язык, математику, географию и много других полезных наук. Год промчался незаметно. Лу писал из Шанхая. Там у него появились друзья, разделяющие их мысли. Друзья нашлись и у Вэня в Гонконге.

Смерть отца Вэнь тяжело переживал. Бедный отец, что знал он в жизни хорошего? Изо дня в день копался на своем клочке земли, не ожидая никаких перемен к лучшему ни для себя, ни для сограждан своих. Безропотно мирился со всеми тяготами подневольной крестьянской жизни. А мать? Что теперь будет с ней, что будет с младшей сестрой? Смогут ли они вести хозяйство? Вся надежда на А-мэя, на его поддержку.

Мысли о матери волновали до слез. Что он сам мог бы сделать для нее? Бросить колледж? Откровенно говоря, крестьянского труда он не знал. Рано уехал из дому, да так и не успел научиться работать в поле. Что проку от его работы?

В такие минуты вспоминалось то, что он сказал о себе: «Я стану революционером». Отказаться, бросить уже начатое дело?

Мать снова вызвала его домой. Сказала, что нельзя больше откладывать женитьбу.

— Я стара, Вэнь, сил у меня мало. В доме нужна помощница. Девушка, которую для тебя выбрал покойный отец, хорошая, работящая, старательная, все так и горит в ее руках.

Не мог отказать матери. Старые, усталые глаза глядели на него с надеждой. Мать не приказывала — просила. Теперь главой дома был А-мэй, старший сын. Для Вэня просьба матери была важней приказа брата. Девушка, которую не знал и не любил, стала его женой и перебралась со всем своим приданым в их старый дом. Ее звали Лю. Мать была довольна. Сестра тоже была рада. Родственники одобряли. Лю действительно много работала. Все умела делать: и в поле, и по двору, и дома. В глубине души мать надеялась, что женитьба заставит Вэня «остепениться». Старая крестьянка плохо знала своего младшего сына.

После свадьбы Вэнь возвратился в Гонконг продолжать курс. Перешел в Колледж королевы. Неожиданно явился А-мэй. Старший брат решил, что Вэнь получил достаточное образование и пора пристроить его к «настоящему делу». Для старшего Суня «настоящим делом» была торговля. Вэню он предложил ехать с ним на Гавайи. Он-де решил передать ему часть имущества своей «фирмы», и необходимо, чтобы акт передачи был подписан Вэнем на месте в присутствии свидетелей. Вэнь быстро сообразил, что может получить в свои руки значительные материальные средства для того действительно настоящего дела, которому он готовился отдать все силы, а если потребуется, и жизнь. Согласился прервать занятия в колледже. Но когда братья приехали в Гонолулу, А-мэй объявил Вэню, что как старший в семье требует полного, безусловного повиновения, приказывает прекратить «баловство» и заняться «делом» — торговлей. В случае отказа Вэнь лишится поддержки, не получит больше от него ни гроша.

Вэнь сказал: «Нет!»

Но воля старшего брата что-нибудь да значит!

Вэнь сказал: «Нет!»

Именем покойного отца младшему брату повелевается выбросить из головы дурацкие бредни.

Вэнь сказал: «Нет!»

— Тогда убирайся на все четыре стороны! — закричал А-мэй.

Вэнь ушел. В Гонолулу у него были знакомые. Одолжил у них деньги на покупку билета. И вот он снова в Гонконге. Был свободен. Теперь уже полностью проявилась главная черта его характера: упорство и сила воли. Учиться он будет. Но необходимо найти работу и жить самостоятельно. Не хочет ни от кого зависеть. Гонконгские друзья посоветовали обратиться к директору больницы «Бо Цзи» в Кантоне, доктору Джону Керру. С рекомендательным письмом за пазухой Вэнь отправился в Кантон. Это был первый приезд его в крупнейший город Южного Китая, который сыграл впоследствии такую большую роль в жизни Вэня. При больнице была медицинская школа. Доктор Керр охотно зачислил симпатичного юношу в школу и в штат больницы.

Наконец Вэнь был свободен. К дьяволу А-мэя и его вопли, прочь все преграды, долой предрассудки! Нет возврата к прошлому.

2. Друзья

Должно же было так произойти, что в ту же школу поступил учиться на врача друг Лу Хао-дун. Вэню определенно везло. Конечно, они будут жить вместе! Вскоре к ним присоединился еще один боевой товарищ: студент Чжэн Ши-лян из Шанхая. Его отец стал жертвой вымогательств маньчжурских чиновников, доведших старика до могилы. Друзья почти не разлучались. Вечером, в комнате, которую занимали Вэнь и Хао-дун, завязывались задушевные беседы о предстоящей борьбе. Делились мнениями. Высказывались различные точки зрения. Все трое, несмотря на молодость, успели много узнать, прочитать, а главное — передумать. Дума была одна — про свободу и возрождение родины.

В Цуйхэне, у края китайской земли, Вэнь и Хао-дун чувствовали себя пионерами — разведчиками будущего. В Кантоне, огромном городе, где переплетались многие противоречия китайской действительности, трое друзей-единомышленников ощущали уже тяжесть ответственности за это будущее. Ни один из них не предавался пустым мечтаниям. Будущее вовсе не рисовалось им волшебным островом на неведомой реке. Впереди они видели бой; слышались им не звуки нежной лютни, а треск выстрелов. И Вэнь и его друзья понимали, что предстоит жестокая и, быть может, долгая борьба и что она наверняка потребует много жизней, возможно и их собственные. Что же рождало в них решимость, бесстрашие, презрение к опасности и к смерти? Их нисколько не занимало, доживут ли они сами до торжества революции. Разве они думали о себе?

Три друга в долгих беседах завершали ту работу мысли, которая началась на Гавайях, продолжалась в Цуйхэне, в Гонконге, в Кантоне. Их было всего трое, и тем не менее это уже организация, первая тайная революционная организация, из которой потом вырастет партия. Что означала эта тройка по сравнению с громадным аппаратом насилия и расправы цинского правительства? Нельзя сравнивать желудь с дубом.

Но дуб заключен в желуде.

В Кантоне их было трое. Никто о них еще ничего не знал. И сами они еще ничем не дали о себе знать. Революционные идеи, которые они несли в себе, о которых беседовали друг с другом шепотом, были семенами, готовыми пасть в толщу народа, где им предстояло развиться, дать ростки, а потом могучие корни, так, чтобы дерево свободы могло противостоять любой буре.