Гоар Маркосян-Каспер - Вторая Гаммы

• Название: Вторая Гаммы
• Автор: Гоар Маркосян-Каспер
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

«Вторая Гаммы» — шестой и последний роман цикла, в который входят «Четвертая Беты», «Ищи горы», «Забудь о прошлом», «Земное счастье» и «Все зависит от тебя». В нем читатель снова встретится с уже хорошо знакомыми ему героями Мараном, Даном, Поэтом, Патриком и прочими и вместе с ними наконец узнает, где возникло человечество и каким образом оно расселилось по космическому пространству.

Действие романа происходит на двух планетах, населенной воинственными кочевниками Безымянной, где совершают вынужденную посадку и откуда с трудом выбираются Маран с Даном, и Второй Гаммы Водолея.

---

— Да, и мне показалось, что язык не трудный, — согласился Маран. — Правда, я слышал только то, что говорилось за обедом.

— Да я в общем тоже. Плюс разве что несколько фраз, с которыми ко мне обратился один из этих ребят. То ли поблизости никого нет, то ли звукоизоляция тут хорошая, но я практически ничего не слышу. Так, отголоски.

— Понятно. Что ж, подождем.

Он умолк надолго, и Дану сразу стало жутковато, хоть он и знал, что связь включена, стоит сказать слово, и Маран ответит, знал, но ничего не говорил, не хотел мешать, наверняка они там в ударном темпе собирали этот дурацкий блок. Или еще только разбирали? Нда. Чтобы подбодрить себя, он попробовал представить, каково было Марану на Палевой, одному, почти без надежды, что его оттуда вытащат, но это не помогло, и тогда он заговорил:

— Маран!

— Да?

— Когда приведете блок в порядок, улетайте, не пытайтесь меня выручить. Я дождусь, пока ты вернешься со спасательной экспедицией. Даже если ты сможешь выяснить, где я, не лезь на рожон, а то просто-напросто влипнешь и сам. Ты меня слышишь, нет?

— Слышу, — сказал Маран сухо. — Скажи лучше, сколько времени ты прогулял до того, как на тебя напали?

— Часа полтора, — ответил Дан, подумав.

— А с момента, когда очнулся, до того, как связался со мной?

— Примерно столько же.

— Ясно. В промежутке не так уж и много, часа три.

— И что?

— А то, что очень далеко тебя увезти не могли. Здешние лошадки довольно тихоходны, я как раз пытаюсь высчитать их среднюю скорость.

— По записи?

— Ну а как же еще?

Дан почувствовал неловкость, он-то думал, что Маран хладнокровно возится с блоком…

— А если меня везли на телеге?

— Вряд ли. Разве что переложили по дороге, но не думаю.

— Переложили?

— Я нашел место, где тебя схватили. Там масса следов. Ног, копыт, но только не колес. Кстати, будь осторожен, еще услышат, как ты разговариваешь…

— Я шепотом. И потом, даже если услышат, про «ком» же они не догадаются, максимум подумают, что общаюсь с каким-нибудь духом. И…

— И заткнут тебе рот кляпом. Чтобы ты не сумел вызвать духа на подмогу.

— Ну уж! — сказал Дан, представляя себе, как ему суют в рот какую-нибудь грязную, вонючую тряпку, противно и унизительно, мало будто, что его перекинули через спину лошади, словно тюк или вьюк, сразу вообразилось, как хохотали кочевники, глядя на его болтавшиеся в воздухе руки и ноги… Он насупился и замолчал.

Когда в палатку явились очередные посетители, уже смеркалось, Дан не сразу разглядел лица вошедших, но потом узнал «вояку» и еще одного из своих недавних сотрапезников, того, кто держал аркан. «Вояка» наклонился и принялся разматывать веревки на его ногах, второй стоял рядом, поглаживая пальцами рукоять висевшего на поясе меча. Сняв путы, «вояка» произнес длинное слово или, может, короткую фразу, оцененную Даном, как приглашение принять вертикальное положение, произнес скорее машинально, поскольку подкрепил свое высказывание выразительным жестом.

— Хочешь, чтобы я встал? — спросил Дан громко, дабы дать сигнал Марану, и, не дожидаясь ответа, поднялся. Его вывели из палатки, опасений по поводу того, что снова наденут на шею аркан, не оправдав, но и рук, конечно, не развязав, и довольно грубо подтолкнули, иди, мол. Дан невольно вспомнил читанные в детстве истории про индейцев, которые брали с пленников слово не убегать и предоставляли им относительную свободу. Никаких тебе веревок, арканов, цепей… собственно, лично он клясться в чем бы то ни было поостерегся бы, ибо намеревался дать деру при первом удобном случае. Втроем, плечом к плечу, как лучшие друзья, они прошагали сквозь строй палаток, против ожиданий Дана, немногочисленных, и подошли к стоявшей наготове повозке, запряженной двумя шестиногими «конями».

— Карета его сиятельства подана, — пробормотал он и шумно вздохнул.

Его буквально впихнули в повозку, дали, впрочем, более или менее удобно сесть, привалившись к боковой стенке, потом «вояка» устроился рядом, а второй кочевник влез на передок и взял в руки вожжи. Повозка проехала сквозь «ворота», другими словами, пустоту между двумя звеньями ограды, и вывернулась на накатанную дорогу.

— Куда едем? — спросил Дан, но не получил ответа, что его нимало не удивило и не огорчило и не помешало время от времени адресовать «вояке» восклицания или короткие реплики, дабы держать Марана в курсе своих вынужденных перемещений.

Трясло немилосердно, никаких, конечно, рессор или иных амортизаторов, хорошо еще колея пролегала по мягкой ровной земле. Постепенно темнело, отсветы костров становища, оставшихся позади, вскоре растворились в полумраке, и в черневшей на глазах бесконечной степи не видно было ни одного огонька, даже какого-нибудь проблеска. «Вояка» недовольно заворчал, потом окликнул своего спутника, велел, наверно, ехать быстрее, поскольку тот хлестнул «коней» плетью, и повозка ускорила ход, правда, сказать, что она понеслась, как ветер, или употребить иное схожее сравнение из старых книг, было бы преувеличением, здешним скакунам приз на земных скачках определенно не светил. Было уже совсем темно, когда впереди показалось свечение, протяженное, но неверное, колеблющееся. Еще четверть часа, и повозка въехала сквозь очередной промежуток в заборе на широкую утоптанную дорогу, по обеим сторонам которой стояли палатки, множество палаток, это было видно даже в темноте, только частично рассеиваемой пламенем костров. Дан вертел головой, стараясь разглядеть как можно больше, несмотря на сомнительность ситуации, в которой он оказался, его немедленно охватили всякие сожаления типа, какое несчастье, что нет принимающей аппаратуры, и потому от приколотой, как всегда, к его карману, телекамеры… он машинально проверил взглядом, не добрались ли до камеры туземцы, но нет, похожая на английскую булавку с небольшим темным наростом на головке, та висела на своем обычном месте… но какой от нее прок, когда приемники находятся за десятки парсеков… потом он стал сокрушаться, что не может вести видеосъемку, все-таки перед ним открывался новый мир, и хотя его память фиксировала увиденное накрепко, как профессионалу, ему этого было недостаточно… Впереди показался еще один частокол или редкокол, за которым маячили новые палатки, повыше и покрупнее. На сей раз их так просто не пропустили, повозка остановилась, «вояка» выпрыгнул и некоторое время дискутировал с охранявшими, надо полагать, въезд на отгороженную территорию людьми, тех за пару минут набрался добрый десяток, и они, кажется, были не слишком склонны впускать приезжих в особую зону, во всяком случае, «вояка» горячился и размахивал руками, а его собеседники не двигались с места. Наконец один из стражников все же подошел к повозке, оглядел Дана и махнул рукой. Сидевший на передке туземец натянул вожжи, «кони» шагом двинулись дальше, повозка поползла, а «вояка» пошел сзади и не один, его сопровождало несколько человек, сколько именно, Дану видно не было. Еще пятьсот метров, и повозка остановилась окончательно, «вояка» приблизился и бросил Дану «вылезай», так, во всяком случае, Дан квалифицировал оборот, который тот употребил, подкрепив соответствующим жестом. Лазить со связанными руками было не очень сподручно, но он все же сумел подняться на ноги и перепрыгнуть через борт, правда, чуть не упал, но один из стражников неожиданно поддержал его. Дальше пошли пешком, недалеко, несколько сот шагов. Стало светлее, там и сям горели факелы, воткнутые прямо в землю, и Дан разглядел… Вот это да! Перед ним высился «цирк шапито». Конечно, он догадывался, что его везут в какой-то другой лагерь, но что именно сюда… Правда, это могла быть и иная орда, аналогичным образом организованная, но ему показалось, что он узнает и шатер, и местность вокруг, не зря же он столько разглядывал ее на экране… Если б не было так темно… И все же он был почти уверен, его охватило радостное возбуждение, теперь он знал, где находится, правда, вспомнив координаты, чуть поостыл, отсюда до озерка в горах насчитывалось километров сто, не меньше, но, по крайней мере, он больше не чувствовал себя затерянным на огромном пространстве, каковое являла собой степь. У «шапито» их маленький отряд остановился, и произошла «смена караула», сопровождавшие их от внутренних ворот стражники остались снаружи, как и тот, кто правил повозкой, а «вояку» с Даном под охраной нескольких воинов — это слово подвернулось ему не случайно, все конвоиры были вооружены, с копьями в руках, и мечами на боку — повели по неширокому коридору, внутри шатер был разгорожен на секции, во всяком случае, посередине шел коридор, кончавшийся перед очередным входом, завешенным кожаным полотнищем, последнее, впрочем, немедленно отодвинули, и Дан, вслед за «начальником караула» и «воякой» вступил в довольно большую круглую… но нет, все-таки многоугольную комнату. Стены и потолок были из кожи, пол устлан шкурами, не только «лошадиными» с коротким жестким мехом, но и других, неизвестных Дану животных, однако в нескольких местах были оставлены непокрытые участки, где из земли пучками торчали горящие факелы. Вдоль стен стояли своеобразные сидения, больше похожие на пуфики, какие Дану до сих пор доводилось лицезреть только в кино, да не в фильмах о гуннах, таковых он и вовсе никогда не видел, а в романтических картинах о светских красавицах, где, естественно, фигурировали всякие будуары с соответствующей обстановкой. Будуары, пеньюары, пуфики и трюмо… В будуаре Ника не сиживала, не в моде ныне будуары, да и пеньюарами она не увлекалась, предпочитала, поднявшись утром с постели, разгуливать нагишом, было, правда, у нее кимоно, коротенькое, почти не скрывавшее ее фигуру Дианы-охотницы, длинные сильные ноги и тугую грудь, провокативно выглядывавшую из выреза… Ну и чертовщина лезет в голову!.. А это что? Трон? Непомерно большой пуф, на данный момент пустовавший, громоздился на возвышении в центре комнаты или даже зала, вокруг же разгуливало десятка два человек, одни мужчины, все при оружии, точнее, с мечами, одетые почти так же, как остальные туземцы, разве что чуть попышнее. Под пышностью Дан подразумевал узоры, вышитые на их кожаных одеждах толстыми цветными нитками с включением раскрашенных птичьих перьев и кусочков меха, своеобразные коллажи, а также всяческие бляхи с весьма топорной чеканкой, украшавшие, как блузы, так и сапоги, большинство присутствующих было не в мокасинах, а в коротких сапогах. Из этой пестрой компании выделился один человек, одет он был точно так же, как прочие, но с его плеч свисал еще короткий, едва достигавший верхней трети бедер плащ из красной ткани, с грубо вышитыми на спине двумя скрещенными мечами. Он прошел к возвышению и сел на пуф лицом к новоприбывшим. Правитель, понял Дан, тот самый местный Аттила.