Гоар Маркосян-Каспер - Вторая Гаммы

• Название: Вторая Гаммы
• Автор: Гоар Маркосян-Каспер
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

«Вторая Гаммы» — шестой и последний роман цикла, в который входят «Четвертая Беты», «Ищи горы», «Забудь о прошлом», «Земное счастье» и «Все зависит от тебя». В нем читатель снова встретится с уже хорошо знакомыми ему героями Мараном, Даном, Поэтом, Патриком и прочими и вместе с ними наконец узнает, где возникло человечество и каким образом оно расселилось по космическому пространству.

Действие романа происходит на двух планетах, населенной воинственными кочевниками Безымянной, где совершают вынужденную посадку и откуда с трудом выбираются Маран с Даном, и Второй Гаммы Водолея.

---

Маран приказал компьютеру идти дальше, но помедленнее, картинка поползла, и еще несколько минут они эпизод за эпизодом сосредоточенно обозревали маленькое сражение. Пускали в ход воины, в основном, копья, реже топоры, понятно, всаднику, да еще восседающему на скакуне со столь широкой спиной проще дотянуться до противника копьем… Пеших не было, а некоторые, кажется, удирали… Потом все кончилось, пошла степь.

— Как ты думаешь, это война или просто драка? — спросил Дан. — Для войны их как будто маловато, десятка три-четыре…

— Тридцать семь вместе с убитыми и ранеными, — сказал Маран.

— Тем более.

— Война это не обязательно массовые побоища. В ее рамках возможны отдельные небольшие стычки.

— Да, естественно. Но они все одеты одинаково. Греки и персы, например, одевались по-разному. Или римляне и, допустим, галлы. Да и у египтян были весьма своеобразные одеяния.

— Это все оседлые народы.

— Ну и что?

— Теоретически кочевники должны меньше отличаться друг от друга. Они же постоянно перемещаются, перемешиваются, перенимают обычаи. Правда, они могут кочевать в пределах определенных областей, разграничить пастбища, но все равно, такие границы во многом условны. Впрочем, условным может быть само деление на народы. Но мы рано стали рассуждать. Давай лучше посмотрим весь материал.

— Давай, — согласился Дан. — Авось найдутся и те самые оседлые. В конце концов, есть же развалины.

Оседлых не оказалось, во всяком случае, в заснятом материале. Конечно, полностью отвергать на этом основании возможность их присутствия на планете было некорректно, тем более, что облететь удалось не более пяти процентов материка, но удивительное однообразие как его поверхности, так и разбросанных по ней группками временных жилищ и перемещавшихся между ними в разных направлениях верховых отрядов настораживало. И утомляло. Начали просмотр на малой скорости, то и дело останавливаясь и возвращаясь назад, но вскоре Маран отказался от задержек, а потом и вовсе увеличил темп, так что последние кадры буквально промчались по экрану.

— Ну ладно, — сказал он, когда компьютер сообщил, что материал исчерпан. — В подробности начнем углубляться с завтрашнего дня. А пока хорошо бы немного поспать.

На следующее утро наскоро сполоснувшись обеззараженной водой… Дан хотел было поплавать, день оказался пасмурным, и под серо-зеленым темным небом вода в озере приобрела заманчивый цвет морской волны, но, когда анализатор выдал очередное туманное определение «Вода для купанья пригодна условно», от этой идеи отказался, удовольствовавшись тем, что вылил на себя, предварительно бросив в него единственную дезинфицирующую таблетку, десятилитровый контейнер… сполоснувшись и позавтракав бутербродами с холодным мясом, Маран с Эвальдом уселись возле одной из выдвижных плоскостей, позволявших проводить в кабине небольшие работы, и принялись за свой блок, а Дан таким образом оказался как бы не у дел. Развалившись в кресле, он судорожно зевал, даже не пытаясь прикрыть рот, поскольку прочие сидели к нему спиной, и думал, чем бы заняться. Может, и вовсе пойти поспать? Ночью, когда он предложил по очереди дежурить, Маран его инициативу отверг, решил просто закрыть люк, в бодрствовании он смысла не видел, куда важнее, по его мнению, было проснуться со свежей головой. Со свежей головой! После такого сна… На узеньких диванчиках трудно было даже повернуться, не говоря о том, что на двух койках втроем не поместишься, кому-то следовало устроиться на полу, на сложенных одеялах, хорошо еще нашлись одеяла. Эвальд самоотверженно вызвался занять эту неуютную позицию, но Маран принять его жертву отказался, поспорив, положили спать на полу по очереди. Правда, первым в очереди оказался-таки пилот, однако Дан все равно не выспался.

Решив, в конце концов, что ложиться не стоит, а лучше прогуляться, он встал, накинул куртку и уже пробирался к люку, когда Маран, оглянувшись на него, негромко сказал:

— Ты куда? Садись к экрану и начни потихоньку просматривать все еще раз. Заметишь какую-нибудь выразительную подробность, останови и покажи мне.

— А ты не боишься, что я упущу какую-нибудь важную деталь? — осведомился Дан, но тот коротко качнул головой:

— Не упустишь. И подумай заодно, что мы можем сделать. В отношении сбора данных, я имею в виду. Чтобы не возвращаться совсем уж с пустыми руками. Коль уж мы сюда угодили…

Польщенный столь полным доверием и в то же время слегка встревоженный Дан уселся перед экраном, предварительно сделав себе крепчайший кофе, к счастью, тот, кто комплектовал аварийный паек, на его любимый напиток не поскупился, кубиков прессованного мокко обнаружилась целая груда, и он щедро кинул в кружку сразу четыре.

Начать он решил с того большого поселения — если лагерь кочевников можно называть поселением, на которое они обратили внимание вчера, но когда на экране появилось окруженное забором скопление палаток, остановил просмотр и попытался прикинуть, чему именно следовало уделить особое внимание. Сами обитатели орды, так? Верховые животные, жилища…

— Вглядись в оружие, — подсказал Маран. — Не столько в вид, сколько в материал.

— Думаешь, они еще могут быть в каменном веке? — удивился Дан. — Но даже гунны…

— Не знаю, ковали ли гунны себе мечи, но что до обработки металлов они сами дойти способны не были, абсолютно уверен. Впрочем, я имел в виду не каменный век, вряд ли меч можно вытесать из кремня, обсидиана, что там еще… Нет, бронза, энеолит на худой конец…

— Какой меч? — удивился Дан. — Я ничего похожего не видел.

— У нескольких вчерашних драчунов были мечи или что-то вроде в ножнах. Конечно, я мог ошибиться… Допустим, это не ножны, а колчаны… Словом, сядь и разберись.

Дан задумался. Черт побери! Конечно, железный век начался за тысячи полторы лет до появления гуннов, первооткрывателями в этом деле числились как будто аж хетты или, по другой версии, их соседи, халибы, что ли… Но, кажется, американские индейцы не знали железа чуть ли не до Колумба. Так? Или он что-то путает? Непонятно вообще, как человек додумался до такой штуки, как плавка руды, совершенно непредставимо, вообразить, как изобрели, например, колесо, еще можно, заметили, наверно, что перекатывать упавшее дерево куда проще, чем волочить, ну или нечто в этом роде, но доменная печь… Правда, медь встречается в самородках, а изобрести ковку, наверно, проще, чем плавку. Хотя и это… Нет, по чести говоря, было бы совсем неудивительно, если б кто-то так и остался в каменном веке… Ладно, к делу! Он всмотрелся в картинку и действительно обнаружил у некоторых из попавших в кадр мужчин висевшие на поясе предметы, похожие по форме на мечи, принялся манипулировать изображением, пытаясь максимально их увеличить, но, к его вящему разочарованию, кочевники берегли свое оружие. Или свои бока? В любом случае, они держали мечи в ножнах, длинных кожаных чехлах, подвешенных к поясу с помощью круглой петли, кожей были обмотаны и рукоятки, торчавшие из этих чехлов. Подумав, Дан переключился на котлы, в которых готовили пищу, закопченные, почти совсем черные снаружи, внутри они были все же относительно чистые, и повертев кадр перед глазами, он удостоверился, что сосуды глиняные. Так-так… Еще раз оглядев мужчин, он обнаружил два или три лука, висевших за спиной у воинов или охотников, кто знает, а затем нашел и колчаны со стрелами, однако наконечников видно не было. Он вспомнил про копья. В кадре не оказалось ни одного, и он хотел уже прокрутить запись дальше, до стычки в поле, но тут на глаза ему попалась женщина, разделывавшая кусок туши какого-то большого животного на плоском камне неподалеку от очага. Он прямо-таки ринулся на нож, которым она довольно ловко орудовала, вывел его на экран крупным планом и понял, что тот, несомненно, железный. На всякий случай, он остановил запись и воззвал к Марану:

— Глянь-ка! По-моему, это не бронза. И совсем уж не медь.

Маран повернулся к экрану и некоторое время смотрел на нож, потом кивнул в знак согласия.

— Продолжай, — сказал он, снова утыкаясь в разложенные кругом детали.

Поразмыслив, Дан принялся изучать одежду туземцев. Он не сомневался, что большей частью она окажется кожаной, ведь главным достоянием кочевых племен должны быть стада, одновременно транспорт, пища и материал для одежды и обуви. Однако из кожи были сшиты, в основном, балахоны и короткие, до колен, штаны мужчин, а на женские наряды определенно пошла какая-то ткань, грубая, похожая на мешковину, но разных, иногда довольно ярких цветов, ограничивавшихся, правда, оттенками красного и синего, изредка желтого. Наверно, выбор красителей у них невелик, подумал Дан, скорее всего, это какие-то виды растений. Что еще? Приглядевшись, он понял, что голени наездников тоже обмотаны тканью, заправленной внизу в нечто типа примитивных мокасин, а саму матерчатую оболочку придерживают веревки, накрученные в несколько рядов и завязанные у лодыжек. Так… Он снова задумался. Можно ли сделать вывод, что ремесленники, бесспорно, имеющие место быть, относятся к какому-то оседлому народу, у которого кочевники покупают или, допустим, выменивают на мясо и шкуры всякие изделия? Или они сами изобрели ткацкий станок и доменную печь? Обращаться к земному опыту бессмысленно, никто не имеет никакого понятия о тех доисторических временах, когда земледелия и, следовательно, стимула оставаться на одном месте, еще не существовало. Или имеет? Неважно, сам он, по крайней мере, ничего о той эпохе не знает, потому бесполезно ломать голову, пытаясь заниматься экстраполяциями, надо просто искать. Он прокрутил запись до того места, где была запечатлена центральная часть становища, и принялся ее изучать.