Кирилл Гольцов - Дом на цилиндрах

• Название: Дом на цилиндрах
• Автор: Кирилл Гольцов
• Жанр: Криминальный детектив

Расследование причин загадочной смерти друга приводит главного героя к неожиданному финалу, а сопутствующие события и аномальная жара в Москве и области заставляют за короткое время испытать больше, чем за всю прошлую жизнь.

---

— Спасибо!

— И вот ещё что, сейчас я начинаю оценивать твой чёрный юмор, сопровождающий наши встречи и, думаю, мы точно спелись бы, не будь ты таким сумасшедшим. А теперь уходи туда, где мёртвому маньяку самое место!

Хельман дёрнулся, растерянно оглянулся и тут его крест начал расширяться, переливаясь всеми цветами радуги и постепенно оплетать эфемерное тело. Затем всё стало сжиматься, превращаясь во всё меньшую точку и, подскочив в воздухе, она, блеснув, упала на волосы тёмного образа раскиданных волос Виолетты, смешавшись с драгоценными камнями и неотличимая теперь от них.

— Аня! У тебя я хотел попросить прощения за то, что позволил втянуть в свои проблемы. Здесь целиком моя вина и мне, скорее всего, нет оправдания.

— Нет, это ты меня прости за Валеру, ведь с него всё и началось… — Призрачная фигура жены друга встала, нагнулась и, упав на руки, аккуратно дотронулась крестиком до пола. — Вот так вот, я всё-таки это сделала, только, поднявшись, увлеку его за собой. Легко надеть, непросто снять.

— Что бы там это ни значило, я всегда буду тебя помнить и чтить память. Сначала я тебя, признаться честно, недолюбливал, впрочем, как и практически все остальные, но за сутки, проведённый вместе, открыл много такого, что перечёркивает предыдущие выводы и заставляет меня стыдиться.

— Может быть, каждый из нас оказался хорош в своём роде? — Аня стала совсем грустной и аккуратно поднялась. — Вот и всё?

— Да, тебе, несомненно, пора. В добрый путь, желаю удачи!

— Спасибо…

Вокруг неё разнёсся призрачный голос, крест на голове качнулся в последний раз и, кажется, сделавшись неожиданно очень горячим, начал быстро проходить насквозь, плавя синеватую призрачную плоть и превращая её в дымку. Постепенно он сам терял свои очертания, превращаясь в ещё один маленький бриллиант, с едва различимым стуком упавший в коробочку хозяина, из которой я продолжал упоительно черпать и сыпать камни.

— Виолетта! — мой голос дрожал и, несмотря на то что я очень многое хотел сказать этой девочке, которую успел полюбить всей душой, нужные слова не находились и поймать, чётко выразить свою мысль, казалось, мне было попросту не по силам. — Ты знаешь, я стал относиться к тебе как к дочке, которой у меня никогда не было. И если бы не этот злополучный выстрел и Хельман, мы вполне могли бы начать строить жизнь вместе. Мне очень жаль, что из этого ничего теперь не получится и, наверное, я буду сожалеть о потере тебя даже больше, чем об остальных, моих давних друзьях.

— А я, как тебя увидела, так и решила: это мой папа, которого мне пришлось так долго разыскивать, но зато теперь он обо всём позаботится и никуда-никуда не отпустит.

— Мне очень приятно такое слышать…

— Обещай мне одну вещь!

— Всё, что пожелаешь.

— Если ты попадёшь когда-нибудь в Диснейленд, пожми руку Микки-Маусу. Знаешь, я видела с ним несколько мультфильмов и фотографию, где он пожимает руку какому-то нарядному мальчику. Сделаешь это для меня?

— Ну конечно…

— И скажешь, что одна маленькая девочка очень хотела сделать это сама, но не смогла?

— Да!

Я на мгновение зажмурился, а когда открыл глаза, то, кажется, ребёнок стал ещё более материальным.

— Мне так не хотелось умирать. Столько всего ждало впереди, я надеялась, и вот всё закончилось!

— Я знаю, милая. Мне очень жаль, но ты сама всё теперь понимаешь, пожалуй, лучше меня…

— До свидания. Не сомневаюсь, что мы когда-нибудь обязательно с тобой встретимся. Знаешь, одна женщина в детском доме заставляла нас молиться перед сном и даже ставить кукол на колени у кровати. Мы называли это коленной экзекуцией. Так вот, я помню кое-что из её рассказов об ангелах и картинку какой-то девочки в белом с крылышками. И если всё это правда, в чём я сейчас, честно говоря, очень сомневаюсь, то мне хотелось бы стать твоим ангелом-хранителем и, если такое возможно, помочь и позаботиться. Вспоминай обо мне, пожалуйста, почаще, и я обязательно сделаю всё, чтобы тебе было хорошо!

Виолетта приподнялась, встала на цыпочки и, вытянув вперёд руки, стала махать ладошками, быстро удаляясь, уменьшаясь в размерах и в то же время оставаясь на месте. В конце концов она превратилась в крохотный мигающий крестик, который в следующий момент покатился по полу, чудом миновал зияющие дыры решётки и остановился на самом кончике растрёпанного волоса лежащей рядом со мной девочки в виде сверкнувшего бриллианта. Наступила тишина, а потом мрачный надтреснутый голос спросил:

— А я?

— Что ты? Думаю, ничего не оправдывает совершённых тобой злодеяний по отношению ко всем этим людям. Я, получается, остался практически самым непострадавшим, и поэтому твой гениальный план оказался, по сути, не годным ни к чёрту!

— Нет, это не так. У них погибло всего лишь тело, а у тебя, как и у меня, теперь искалечена душа! — выдохнул хозяин и заложил руки за спину, став чем-то похожим на школьного учителя. — Надеюсь, с этими деньгами ты сможешь когда-нибудь сделать хоть что-то реальное против этой чумы. Я не смог. Знаешь почему? Да потому что, как бы ни относился к своим родителям, это, пожалуй, было бы самым большим предательством памяти о них, чего я никогда, что бы ты там обо мне ни думал, не совершил бы. Но ты теперь многое знаешь и не отягощён чем-то подобным, да и наша похожесть, наверное, если кому и позволит здесь продвинуться, то только тебе…

— Уж не думаешь ли ты, что я собираюсь выполнять заветы какого-то маньяка? — я неприязненно качнулся и сказал: — Убирайся в ад, где тебе самое место со всеми теориями и пролитой невинной кровью!

— Будь по-твоему…

Хозяина начал заволакивать туман, последовала вспышка, и на этом месте остался лишь большой дымчатый крест, напоминающий коридор, сквозь который я шёл на пожарище. Только теперь он не страшил, а как бы говорил о том, что с этим покончено навсегда.

Дым сгустился, и вокруг меня неожиданно закружились призрачно-синие головы Валеры, Андрея, Николая и Жени. Все они что-то быстро и неразборчиво говорили, но я никак не мог разобрать. Возможно, давали советы, хотели рассказать, что чувствуют или бросить в лицо страшные обвинения. Уже не имело значения. Я лишь слабо махнул им рукой и прошептал:

— Прощайте! В этой жизни мы больше не увидимся!

Кажется, они поняли… Головы разом замолчали и, словно чего-то испугавшись, собрались в колышущуюся кучу. Ужасное лицо стало расти, и теперь в его зловещем рте было множество неровных грозных зубов. Но я знал, что они не предназначены для меня, — их следует опасаться лишь духам или теням тех, кто уже умер. Лицо громко вдохнуло и, повинуясь движениям дыма, головы начали с протяжными криками влетать в перемалывающую их пасть, исчезая где-то в необъятных глубинах и становясь частью непостижимого, но вечного. А потом, словно в тёмной комнате, полной пугающих теней из окна, кто-то зажёг свет — всё мгновенно исчезло, чтобы навсегда уйти в неотступно преследующее меня прошлое.

Когда последний переливающийся камешек упал на волосы Виолетты, превратив их в сияющее звёздное небо, кажется, магия мрачного очарования этим местом пропала, вместе с ужасным лицом, всеми видениями, мыслями и, как ни удивительно, практически рассеявшейся гарью. Чтобы в этом убедиться, достаточно было просто посмотреть вокруг. Но мне больше не хотелось здесь быть, и я остро ощутил непреодолимое желание оказаться на просторе, увидеть живых, весёлых и беззаботных людей, полных повседневных пустяковых хлопот и дел. Но мне ещё предстояла здесь последняя работа, и её необходимо было сделать самому.

Я поднялся с колен и подошёл к выставленным у двери канистрам. Открыл первую и, чувствуя боль в напрягшихся мышцах, перевернул, обрызгивая помещение бензином. Из-за жары казалось, что он может воспламениться в любую секунду и без огня, однако, кроме приторных хлюпающих звуков, больше ничего не происходило. Если всё полыхнёт, то вовсе не факт, что мне удастся выбраться отсюда невредимым, но почему-то я был уверен, что всё пройдёт так, как надо, и именно мне придётся поджигать этот маленький домик смерти.

Так оно и вышло, когда я удивительно быстро разлил по помещению весь бензин и почувствовал, что меня может в любую секунду вырвать от невыносимого запаха и, кажется, плавающих вокруг, как волны, паров. Тогда, бросив последний взгляд на эту удручающую картину, я снял очки и выкинул их куда-то перед собой, услышав лязг по металлу. Потом привязал к ближайшей ручке верёвку и, бережно разматывая моток, начал спускаться вниз, чувствуя необычайную лёгкость и даже какую-то приподнятость. Путь вниз показался быстрым как одно мгновение, а вот верёвка оказалась несколько короче, чем я рассчитывал, и теперь болталась в нескольких метрах от земли, не позволяя её просто так зажечь. Конечно, можно было вернуться на лестницу и спокойно сделать это оттуда, но мне показалось удачнее подтащить стоящий рядом большой деревянный контейнер, взобраться на него и с некоторой торжественностью, чиркнув зажигалкой, поднести огонь к верёвке. Как и предполагалось, давным-давно пропитанная маслами, она мгновенно вспыхнула и трещащий огонь, подгоняемый раскалённым ветром, быстро побежал вверх, унося все мои заботы и проблемы, убеждая, что о них достойно позаботятся.