Роберто Савьяно - Гоморра

• Название: Гоморра
• Автор: Роберто Савьяно
• Издательство: Geleos Publishing House
• Жанр: Детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-8189-1699-6

Продано более 1 200 000 экземпляров только в Италии!

Книга переведена на 42 языка мира и стала бестселлером в Германии, Голландии, Испании, Франции, Швеции и Финляндии.

«Гоморра» — бескомпромиссное журналистское расследование, проливающее свет на деятельность одной из самых больших и влиятельных преступных группировок Европы — неаполитанской каморры.

Эта организация заправляет всем — от торговли людьми до индустрии моды.

Годовой оборот — 150 миллиардов евро.

За последние 20 лет каморра уничтожила более 10 тысяч человек по всему миру.

Мафия назначила денежный приз за голову Савьяно. Однако писатель продолжает обличать мафиози. Сейчас Савьяно находится под защитой итальянской полиции. Известный писатель Умберто Эко считает Савьяно героем, а также одним из наиболее выдающихся документалистов Италии.

---

В лаборатории на окраине Неаполя обнаружили матрицу для печати фирменного знака Версаче — горгоны Медузы. В Секондильяно ходили слухи, что американский рынок находится под властью товаров Директории, а это способствовало притоку в Америку молодежи с целью стать торговыми агентами — они же видели, как заполонили весь Техас джинсы, выдаваемые за Valentino.

Торговля охватила и другое полушарие. Магазин Moda Italiana Emporio в Австралии, в Новом Южном Уэльсе на Рэмси-роуд, 28, в районе Файв-Док, стал одним из самых популярных мест для покупки элегантных нарядов; были и другие магазины и склады в Сиднее. В Бразилии, в Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу, секондильянцы заполонили рынок своей продукцией. На Кубе они собирались открыть магазин для европейских и американских туристов, в Саудовской Аравии и странах Магриба занимались своим бизнесом уже не первый год. Система сбыта Директории основывалась на использовании многоэтажек, подобных той, в которой побывал я. В прослушиваемых полицией телефонных разговорах их называли «складами»: самые настоящие центры распределения рабочей силы и товаров. Туда поступали всевозможные виды одежды. Склады были ядром экономической активности, к которому стремились все торговые агенты, чтобы забрать товар и распределить между магазинами клана или другими розничными торговцами.

Все это началось давным-давно, с неаполитанских торговцев одеждой — мальяри: после Второй мировой войны они, преодолевая любые расстояния, рассредоточились по всему миру, нагруженные сумками с носками, рубашками и куртками. Применяя накопленный поколениями опыт в куда большем масштабе, мальяри превратились в самых настоящих торговых агентов, способных заниматься продажами где угодно: от районных рынков до торговых центров, от парковок до станций техобслуживания. Наиболее талантливые могли перейти на следующий уровень и напрямую продавать крупные партии товаров розничным торговцам. Некоторые предприниматели, если верить результатам расследований, организовали сбыт подделок, используя агентов — мальяри — как логистиков. Боссы оплачивали им расходы на дорогу и проживание, обеспечивали машинами и фургонами, гарантировали юридическую помощь в случае ареста или изъятия товара и, конечно, долю в прибыли с продаж. Они обеспечивали каждому клану годовой оборот почти в триста миллионов евро.

Крупные итальянские дома моды, недовольные тем, что картели секондильянцев контролируют огромный рынок подделок, открыто возмутились только после разоблачения комиссией по расследованию деятельности мафии целой подпольной системы. До этого они и не думали начинать кампанию против кланов, не пытались предать огласке их деятельность, не делали в прессе заявлений, объяснявших, как возник этот механизм двойного производства. Модные бренды никогда раньше не выступали против мафии — по самым разным причинам. Во-первых, разоблачить контрафактный рынок означало навсегда лишиться дешевой рабочей силы, которой они пользовались в Кампании и Апулии. Кланы закрыли бы доступ к текстильным фабрикам в районе Неаполя и осложнили бы отношения с фабриками Восточной Европы и Азии. Во-вторых, разоблачение скомпрометировало бы тысячи людей, занимавшихся продажами в магазинах, поскольку большинство торговых точек непосредственно контролировались кланами. Торговые агенты чаще всего были напрямую связаны с семьями Секондильяно, транспорт также предоставляла каморра. В-третьих, разоблачение спровоцировало бы резкое повышение закупочных цен. Впрочем, кланы не делали ничего, что могло бы развалить дома моды. Они просто-напросто бесплатно пользовались символикой, раскрученной с помощью рекламы. Их изделия не отличались от оригинальных, качество и модели были не хуже. Они старались избегать конкуренции с брендами, распространяя товары, официальные рыночные цены которых делали их недоступными для широкой публики. Таким образом кланы добавляли брендам популярности.

Если люди перестают носить одежду данной марки, если ее можно увидеть только на живых манекенах, вышагивающих по подиуму, то престиж падает и бренд медленно угасает. Впрочем, на неаполитанских фабриках шили платья и брюки таких размеров, которые дома моды не выпускают, боясь навредить своему имиджу. Кланы же вопросами имиджа себя не утруждали, когда речь шла о возможной прибыли. Благодаря доходам от продажи контрафактной продукции и наркотиков, кланы Секондильяно обладали достаточными средствами для покупки магазинов и торговых центров, где оригинальные и поддельные товары все чаще смешивались, не оставляя ни малейшей возможности различить их. Система, несмотря на резкое повышение цен, в некотором роде поддержала легальную моду, даже выиграв при этом на кризисе рынка. Она продолжала распространять Made in Italy по всему миру, зарабатывая на этом баснословные деньги.

Таким образом, разветвленная международная система торговых точек стала для Секондильяно бизнесом, стоящим на первом месте, а никак не на втором — после наркоторговли. Впрочем, по каналам сбыта одежды зачастую проходили и наркотики. Предпринимательская деятельность Системы не ограничивалась одними нарядами: мафиози вкладывали деньги и в новые технологии. Как показало расследование 2004 года, кланы каморры вывозили из Китая высокотехнологичную продукцию и снабжали екз Европу через свою торговую сеть. У Европы были контейнеры, бренды, известность, реклама; у Китая — содержимое для контейнеров, то есть сам товар, дешевое производство, материалы по смешным ценам. Каморра объединила все это и покорила оба рынка сразу. Кланы почувствовали, что их экономическая система дала сбой, и, приглядевшись к компаниям, которые сначала инвестировали в Южную Италию, а потом переместились в Китай, определили, какие промышленные районы работают на крупные китайские предприятия. Так им пришла в голову мысль заказывать целыми партиями высокотехнологичные изделия, чтобы перепродавать их потом в Европе под другой маркой, делающий этот товар гораздо желаннее. Но они не полагались на случай: так же как при продаже партии кокаина, они сначала проверили качество товара, предлагаемого китайскими фабриками, с которыми намечалось сотрудничество. И только после изучения спроса на продукцию приводился в движение механизм международного трафика — самого впечатляющего из всех известных в истории преступлений.

Цифровые фотоаппараты и видеокамеры, строительные инструменты: дрели, электропилы, пневматические молотки, шлифовальные и полировальные станки — подделки под Bosch, Hammer, Hilti. Босс Секондильяно, Паоло Ди Лауро, решил вкладывать деньги в продажу фотоаппаратов, оказавшись в Китае за десять лет до того, как Итальянская конфедерация промышленных предприятий наладила торговые отношения с Востоком. В Восточной Европе клан Ди Лауро продал тысячи моделей Canon и Hitachi. Товары, бывшие ранее по средствам лишь среднему классу, усилиями неаполитанской каморры стали доступны и другим слоям населения. Кланы волновало только одно — торговая марка, способная повысить спрос, поэтому качество самой продукции оставалось невысоким.

Китайские инвестиции кланов Ди Лауро и Контини, ставшие объектом пристального внимания следователей в 2004 году, говорят о предпринимательской дальновидности мафиози. С большими предприятиями было покончено, и криминальные конгломераты распались. В 80-х «Новая организованная каморра» Рафаэле Кутоло представляла собой огромную организацию, централизованную группировку. Следом появился «Новый клан» Кармине Альфиери и Антонио Барделлино, построенный по федеративному принципу — состоящий из экономически независимых семей, связанных между собой совместными интересами в области производства. Но и он слишком разросся.

Теперь же гибкость экономики обусловила то, что на экономической и социальной арене утвердились объединившиеся в группы главные менеджеры с сотнями консультантов, у каждого из которых были свои задачи. Горизонтальная структура, более гибкая, чем у коза ностра, и гораздо более проницаемая для будущих альянсов с ндрангетой,[8] способная подолгу питаться за счет новых кланов и новых стратегий, бесстрашно осваивала самые передовые рынки. Десятки полицейских операций, проведенных в последние годы, показали, что и сицилийская мафия, и ндрангета нуждаются в посредничестве неаполитанцев для закупки больших партий наркотиков. Картели Неаполя и Кампании поставляли кокаин и героин по доступным ценам, и зачастую это оказывалось удобнее и дешевле, чем поставки напрямую из Южной Америки и Албании.

Несмотря на перестройку клановой системы, по числу участников каморра — самая многочисленная мафиозная организация в Европе. На каждого сицилийца приходится пять жителей Кампании, на каждого члена ндрангеты — целых восемь. Каморра в три-четыре раза больше и всех других организаций. Однако в тени пристального внимания, вечно обращенного на коза ностра и ее террористические акты, каморра смогла почти полностью исчезнуть из поля зрения прессы. Проведя реорганизацию преступных группировок, сравнимую с нововведениями Форда,[9] кланы Неаполя прекратили их финансировать. Лишившись денег мафии, мелкие бандиты стали закономерным образом сильнее беспокоить горожан. Кланы же могут теперь спокойно обходиться без силового контроля над производствами или, по крайней мере, почти в нем не нуждаются. Наиболее важные сделки каморра проводит за пределами Неаполя.