Читра Дивакаруни - Сестра моего сердца

• Название: Сестра моего сердца
• Автор: Читра Дивакаруни
• Издательство: ОЛМА Медиа Групп
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-373-04444-8

Анджу выросла в Калькутте в семье, принадлежащей к высшей касте. Ее двоюродная сестра Судха — дочь «паршивой овцы» семейства. Судха красива, отзывчива и серьезна, в то время как Анджу не отличается красотой, но зато умна и своенравна. С самого рождения между сестрами образовалась особенная связь, которая удивляла даже их матерей.

Однако эта связь исчезла после того, как Судха узнала страшную семейную тайну. Но со временем, несмотря на драмы, произошедшие в жизни сестер, новые семьи и расстояния, разделяющие их, Анджу и Судха понимают, что по-прежнему нуждаются друг в друге. Эта книга — трогательная история о любви, дружбе и силе духа.

---

Я хотела вернуть прежнюю Судху. Хотела, чтобы она встряхнула головой, бриллианты в сережках вспыхнули бы на солнце, и она сказала: «Ты должна разрешить мне надеть их в первый день Дурга-пуджа»[31]. Хотела, чтобы она стала уговаривать меня примерить подарок ее матери, что бы то ни было: пара кожаных сандалий, сари, от подола которого становятся блестящими пряжки обуви. Хочу, чтобы она поправила анчал[32] на моем плече, застегнула блузку, а потом засмеялась, когда я пожаловалась бы, что та не подходит мне по размеру. Мы всегда так делали в наш день рождения. Я давала ей кукол, которые могли открывать и закрывать глаза и рот, а она повязывала мне волосы шелковыми ленточками, или мы доставали из коробки с ее немногочисленными украшениями сверкающую бинди и аккуратно приклеивали мне посередине лба.

Мы никогда не обращали внимания на то, что у меня намного больше подарков и они дороже, чем у Судхи. Мы всегда считали, что они принадлежат нам обеим и без всякого стеснения копались в шкафу друг у друга, если одной из нас что-то было нужно. Наши мамы не были против, правда, иногда тетя Налини ворчала, когда замечала пятно грязи или прореху на платье Судхи, которое я надевала, потому что я, в отличие от моей кузины, не умела аккуратно носить одежду.

Но сегодня, когда я уже собралась помчаться в комнату Судхи, мама остановила меня:

— Не стоит, Анджу.

— Что не стоит?

— Не стоит показывать ей сережки.

— Почему?

— Может быть, она расстроится из-за них.

— Почему? Почему она должна расстроиться?

Я чувствовала, как во мне разгоралась, словно огонь, злость. Никогда раньше я не видела маму такой смущенной. Наконец она сказала:

— Потому что ее мать не может сделать ей такой дорогой подарок. И дальше будет еще хуже, когда я стану дарить тебе на каждый день рождения украшения для твоего приданого. Я люблю Судху и постараюсь каждый год дарить и ей что-нибудь, но у меня не хватит денег, чтобы покупать такие же дорогие подарки, как тебе.

Моя мать смотрела на свои руки. Может, она думала о своих прежних словах. Что люди намного важнее вещей, или что между мной и Судхой нет никаких различий.

Я смотрела на маму и видела то, чего раньше не замечала из-за своей занятости и легкомысленности, а может потому, что она всегда искусно скрывала то, что не хотела показывать: у нее было такое бледное лицо, и ее кожа, обычно теплого коричневого оттенка, была испещрена пятнышками, как цветок, побитый морозом. Я вспомнила, как она подолгу не ложилась спать последнюю неделю, ведь у нее было очень много работы. Мама не рассказывала, какой именно, поэтому я ничего не знала. Глядя на ее усталое лицо, мне стало стыдно за то, что я недоумевала, почему она не справляется с делами. Мне хотелось обнять ее и сказать, что всё хорошо, что ни мне, ни Судхе не нужны дорогие подарки, что она не должна загонять себя так. Мир изменился, и теперь приданое не так важно. Кроме того, мы обе пойдем в колледж. И как только я стану немного старше, я начну помогать ей в магазине.

Но от моей жалости не осталось и следа, когда мама сказала:

— Скоро она начнет сравнивать себя с тобой и завидовать тебе.

— Как ты можешь говорить такое? — с отчаянием спросила я. — Ты ведь знаешь, что Судха не такая. Она совсем не умеет завидовать.

— И Налини будет еще более недовольной.

— Она всегда чем-то недовольна. В любом случае я покажу серьги только Судхе.

И, не дожидаясь ответа матери, я выбежала из комнаты.

* * *

Я нашла Судху на террасе, что очень меня удивило: тетя Налини запрещала ей там появляться днем — она боялась, что на солнце кожа может стать слишком темной. А Судха обычно была послушна. Да и с тех самых пор, как из-за нее испортились фрукты, она избегала появляться на террасе. Она не поднималась туда даже по вечерам, со мной, когда Рамур-ма поливала кирпичи водой, и прохладный ветерок приносил запах жасмина. Я так скучала по тем временам, когда она приходила со мной туда. Это было только наше время, когда мы могли спокойно поговорить, не опасаясь, что нас может кто-то подслушать.

Судха стояла, облокотившись на перила, и смотрела в пустоту, вся ее ссутуленная фигура выражала уныние. Когда я позвала ее, она вздрогнула. Я показала ей серьги, и она, едва улыбнувшись, сказала, что они красивые.

— Разве ты не хочешь примерить их? Даже не хочешь взять в руки?

Она покачала головой, с безразличием и грустью в глазах.

— А что тебе подарили на день рождения? — спросила я, пытаясь понять, что же такого сказала тетя Налини, что Судха так расстроилась. У тети очень острый язык, и она никогда не сдерживала себя, разговаривая с моей кузиной.

Судха ответила, что ее мать подарила ей покрывало со сложным рисунком и целую коробку шелковых ниток для вышивания этого узора.

— Только не говори, что это часть твоего приданого, как и мои сережки.

Обычно, когда я говорила так, Судха прищуривалась и заговорщически хихикала. Но сегодня она просто посмотрела на меня и ответила:

— Анджу, не надо нас сравнивать всё время. Мы разные.

Она сказала это так холодно, что меня пробрала дрожь.

— Зачем ты так говоришь? Что происходит? Только не говори мне, что ничего.

Судха так долго молчала, что я начала думать, что моя мать оказалась права. Может быть, между нами действительно встали вещи.

— Судха, — сказала я, взяв ее за руку, — послушай, сделай кое-что для меня? Возьми их, хорошо? — и вложила ей в ладонь серьги. — Это мой подарок тебе в наш день рождения.

Я не знала, что скажу матери и насколько она будет разгневана. Но об этом я собиралась думать позже. Сейчас я должна была позаботиться о Судхе, потому что не могла видеть этот взгляд — взгляд тонущего человека, который вот-вот скроется под толщей воды.

Мне казалось, что Судха бросится мне на шею, как обычно она делала, когда я дарила ей подарки, но она ответила ледяным и чужим взрослым голосом:

— Мне не нужны твои подарки. И твоя жалость. Мы с матерью не очень богаты, но у нас есть самоуважение.

Я стояла оглушенная, не в силах произнести ни слова, словно мне дали пощечину. Я чувствовала вкус меди во рту, ладони стали холодными от ярости, поднимающейся во мне вместе с желанием ударить — да, ударить — мою сестру. И я зло ответила:

— Если в вас столько самоуважения, что же вы тринадцать лет живете в нашем доме и едите наш рис? Если в тебе столько самоуважения, почему бы тебе не пойти и не предложить своей матери поискать собственный дом?

Увидев, как вспыхнуло лицо Судхи, я поняла, как сильно ранила ее этими словами.

И затем зарыдала от отвращения к себе. С тех пор как я подросла, я видела, как Судхе стыдно за мать, которая пыталась себя вести так, будто это ее дом, хотя все знали, что это было не так. Но мы всегда старались избегать этой темы.

Вся в слезах, я попыталась взять Судху за руку.

— Судха, я не хотела этого говорить, клянусь. Это твой дом — твой, так же как и мой, ты же знаешь. Судха, прости меня, я сказала так только потому, что разозлилась, только потому, что люблю тебя.

Мне показалось, что сейчас Судха оттолкнет меня или швырнет серьги через перила прямо на улицу, где их тут же раздавит грузовик или схватят уличные дети. Я бы сделала именно так. Но, к моему изумлению, Судха ответила мне спокойным и вдруг потеплевшим голосом:

— Почему ты меня любишь, Анджу?

— Что за странный вопрос?

— Ответь мне, Анджу.

— Я люблю тебя, потому что ты моя сестра, ты же знаешь.

Судха перекладывала серьги из одной руки в другую, кажется, даже не видя их.

— А если бы я была не той, кем ты меня считаешь… — кусая губы сказала она и неуверенно продолжила: — …Ты бы всё равно меня любила?

Я снова начала злиться, но на этот раз уже потому, что мне было страшно: в голосе Судхи слышались нотки, которые говорили, что она знает что-то, чего не знаю я.

— Что за глупые загадки? — спросила я.

— Пожалуйста, Анджу…

Глаза ее потемнели, стали аспидно-черного цвета, и я увидела, что для нее действительно важен мой ответ.

Я попыталась думать о Судхе, другой и чужой Судхе, которая могла появиться в моей жизни случайно и так же случайно исчезнуть. Я попыталась представить, смогла бы я тогда любить ее. Но я была привязана к кузине всем существом и не могла даже вообразить такое.

— Анджу… — в дрожащем голосе Судхи я услышала настоящую боль.

Что такого ужасного могло произойти, что так пошатнуло ее веру в нашу связь? Страх, как огромный камень, давил мне на грудь и не давал дышать. И хотя я всегда предпочитала знать горькую правду, в тот раз я не решилась задать вопрос Судхе.

Но я точно знала, что должна была ответить:

— Я любила бы тебя, кем бы ты ни была. Я любила бы тебя, потому что ты меня любишь. Я любила бы тебя потому, что никто не знает нас лучше, чем мы знаем друг друга.