Джалал Баргушад - Обнаженный меч

• Название: Обнаженный меч
• Автор: Джалал Баргушад
• Жанр: История

---

- Понятно, Бабек, понятно. Недолговечны языки и религий, насаждаемые мечом.

Бабек воодушевленно продолжал:

- Народам лучше знать, на каком языке им говорить, какую веру исповедовать. Тут насилие не годится. Пусть арабы придерживаются ислама... А мы - приверженцы маздакидской веры. Наша вера создает условия для спокойной, обеспеченной жизни людей. Земля, имущество - все должно принадлежать общине, говорит наша вера. Ремесленники пусть работают сообща, доход делят поровну. Маздакидская вера учит, что женщины и мужчины равноправны; что не пристало взимать налоги с бедных крестьян... А халиф Мамун даже у попрошаек вымогает долю, будто сам нищий... Мы - сторонники свободной любви и даже вот этого красного вина.

Беседа в ставке продолжалась, никто не замечал, как летит время. Аль-Кинди пообещал Бабеку по возвращении из Китая прислать ему еще книги. И, в первую очередь, написанные им самим. Мало-помалу старого философа стало клонить ко сну. Телохранители Бабека постелили гостю в углу пещеры. Бабек сказал:

- Вижу, вам спать хочется... Ваша постель готова! Но прошу извинить, здесь не Золотой дворец, укроем вас овчиной. Аль-Кинди ответил:

- Очень хорошо. В этом - своя прелесть, ученый всегда должен

быть со своим народом.

Старый философ лег в свою постель и, зевая, сказал:

- Рано утром мы должны пуститься в путь. Дадите ли нам пропуск, чтобы в пределах Азербайджана нас не трогали, и позволили беспрепятственно удалиться?

- Будьте покойны.

Вскоре старый философ заснул. Бабек подбросил в очаг сухих дров. Вокруг разлетелись искры. Во дворе завывал ветер. Бабек, не раздеваясь, прилег на войлок. Сон не шел к нему. Мысли устремлялись на поле предстоящего боя... Казалось, полководец Мухаммед ибн Гамид занес меч над его головой: "Халиф Мамун послал меня отрубить голову тебе, гяур!.."

XXXIV

ССЫЛКА НА ХАШТАДСАР

Злоумышленник пуглив бывает.

Пословица

В Золотом дворце отец на сына, а сын на отца не могли положиться. Халиф Мамун совсем потерял голову. Он никому, кроме матери - Мараджиль хатун, не доверял. Халиф сомневался даже в своей красавице-жене, которую на свадьбе осыпали жемчугами: "Наместника Савадской области Гасана я заточил в дом умалишенных и сжил со свету. Могу ли довериться его дочери?.." Во время трапезы казан открывала не Боран хатун, а Мараджиль хатун. Это было давним обычаем Аббасидов, так было и во времена халифа Гаруна. Мараджиль хатун собственноручно поднимала крышку казана, первый черпак дымящейся еды давала повару, а второй Боран хатун: "Если вошли в заговор, подмешали в пищу яд, пусть сами и отравятся".

Нынешние интриги в Золотом дворце были пострашнее интриг времен халифа Гаруна. Тогда распри между Зубейдой хатун и главным визирем Гаджи Джафаром происходили из-за наследника престола. А теперь причина заключалась в другом: шла схватка между религиозным мышлением и политическим. И не известно было, кто победит. Ученые Дома мудрости пересматривали коран, с согласия халифа Мамуна. И все равно это было опасной затеей. В Золотом дворце никто не надеялся дожить до завтрашнего дня. Как и во времена халифа Гаруна, ныне придворные в потайных карманах128 носили яд и толченый алмаз. Каждый месяц во дворце несколько аристократов и священнослужителей умирали не своей смертью. Глава врачей Джебраил был подавлен. Он не чаял вырваться из Золотого дворца, представляющегося ему кровавой чашей: "Врач, будь больной даже его врагом, должен лечить его. А я вынужден совершать преступление. Каждый божий день кого-то отравляют, а я не смею дать ему лекарства. Вынужден говорить, дескать, этот умер от сердца, а тот - от почек... Аллах не потерпит этого".

По Золотому дворцу поползли глухие слухи, что духовенство замыслило отравить халифа Мамуна. Мараджиль хатун была более осмотрительной, чем даже Айзурана хатун, ее покойная свекровь. Она прослышала о возможном покушении и предотвратила его. Персы хотели свалить вину на Зубейду хатун. Однако недаром сказано: "Ложь встанет на ноги, но пойти не сможет". Во время происшествия Зубейда хатун находилась на эйлаге Анбар.

У халифа Мамуна было так много противников, что он не мог разобраться, чьих рук это дело. Однако нутром чувствовал, что зачинщиками являются духовные деятели. Но они были такими хитрыми и увертливыми, что, подобно акуле, не так-то легко было словить их в сети. Подозреваемых Мамун вынужден был под предлогом необходимости помочь в священной войне удалять из дворца и посылать одних на границу с Византией, а других на Хаштадсар: "Ступайте защищать ислам от врагов, а управлять государством мы и сами можем".

Халиф Мамун и самого любимого, наиболее надежного отцовского врача Джебраила, и главного палача Масрура послал вместе с шейхом Исмаилом на Хаштадсар: "Отправляйтесь на войну, там для вас много дел найдется. Один из вас пусть облегчает страдания раненых, другой рубит головы мятежным хуррамитам, а шейх пусть хоронит борцов за веру, павших в священной войне".

Главный палач Масрур и на Хаштадсаре не расставался с надеждой. Когда-то он был одержим мечтой отрубить голову Шахракову сыну Джавидану и получить вольную. А после прибытия на Хаштадсар все его мысли были о голове Бабека. "Только бы привели его со связанными руками ко мне. Только бы дожить до этого дня. Только бы обрушить меч на шею этого гяура, никаких забот не осталось бы у меня. Может, тогда Мамун смилостивится и отпустит меня на волю..."

А главу врачей Джебраила обуревала другая мечта. Он страстно желал, чтоб Бабек взял Багдад, и он смог бы спокойно служить этому игиду.

И Джебраил, и Масрур, и шейх Исмаил жаловались на свою судьбу. Они прибыли на Хаштадсар в пору пробуждения природы. Всюду распускались цветы, слышался птичий щебет. Зима миновала. Ее следы остались только на вершине Хаштадсара. Остатки снежного покрова на горе блестели под лучами солнца.

У подножья Хаштадсара только-только расцветали 'фиалки. Нарциссы украшали склоны. Эта весна была особенной. Казалось, земля вовсе не знала морозной, метельной зимы. Солнце находилось в созвездии Льва - символа мощи и доблести. Белевший на вершине Хаштадсара снег таял, речки взбухали, в глубоких ущельях грохотали потоки. Теплое дыхание природы придавало земле тысячу оттенков. Там и сям прорастали маки.

Во вражеском стане, расположенном на западном склоне Хаштадсара, было, на удивление, много шатров. Над ними раззевались черные знамена. Воспрявшие от тепла халифские ратники день и ночь проводили в учениях: "Пустите нас в бой, чтоб до наступления следующей зимы размозжить голову этому гяуру!" Муджахиды шипели подобно змеям и искали, кого бы ужалить. Жажда мести в них была так сильна, что они и во сне нападали на Бабека, разрушали его крепость Базз.

Положение в крепости действительно было напряженным. Ибо феодалы, пообещавшие зимой прислать Бабеку необходимое количество живой силы, не сдержали слова. Если бы не это, Бабек, как, и было задумано, зимой покончил бы с кровожадными захватчиками. Увы, решающее сражение было отложено.

Халифский полководец Мухаммед ибн Гамид красовался на коне. После того, как он, заковав в кандалы, отправил в Багдад халифу Мамуну друга Бабека Зирака ибн Али Садагу, Мухаммед. очень возомнил о себе. Зирак ибн Али Садага поднял восстание в Исфагани. Отойдя в горы, он поддерживал связь с Бабеком и расправлялся с чиновниками халифа Мамуна. Мухаммед ибн Гамид исполняя повеление халифа Мамуна, двинул войска против Зирака и взял его в плен. В награду халиф даровал Мухаммеду города Казвин и Марагу, а сверх того многие азербайджанские земли. Теперь Мухаммед ибн Гамид держался крайне заносчиво: "На этот раз голову гяура Бабека пошлю в подарок халифу", - похвалялся он. Мамун обещал подарить ему остальную часть Азербайджана, если он разрушит Базз и уничтожит Бабека. Мухаммед ибн Гамид спал и во сне видел Азербайджан. Страсть к обогащению все больше распаляла его. И поэтому халифскому полководцу не сиделось на месте.

Свалянные волосы Мухаммеда ибн Гамида, скрутившись, подобно космам дервишей, рогульками торчали из-под стального колпака. На бородатом, мясистом, внушительном лице выдавался горбатый нос. Концы широких усов доходили до волосатых ушей. Из-под бровей, сросшихся на переносице, горели местью черные глаза. Бабеку назвали некоторые приметы неприятельского полководца, он узнал бы его, если встретил в бою.

На душе у Мухаммеда ибн Гамида было неспокойно. Когда астрологи составляли его гороскоп, Марс предстал кровавым. И в Книге царей не находил утешительного. Будто бы звезду его счастья - Юпитер - Бабек сбил с небосклона. И все-таки Мухаммед умел внешне держаться, как ни в чем не бывало.

Большие надежды халиф Мамун возлагал на предстоящее Хаш-тадсарское сражение. Ни приезд главы врачей, ни приезд главы палачей, а приезд в Хаштадсар шейха обрадовал Мухаммеда. В этих отдаленных, чужих местах он искал существенную опору. Уже несколько дней Мухаммед вместе с шейхом Исмаилом обходил военные станы. Шейх обольщал халифских воинов райскими кущами... Влияние шейха было велико и ратники верили ему больше, чем полководцу. Они слышали, что этот самый шейх Исмаил, что сидел у смертного ложа халифа Гаруна ар-Рашида и собственноручно записал его завещание.