Казьмин Михаил - Через семь гробов

• Название: Через семь гробов
• Автор: Казьмин Михаил
• Издательство: Microsoft
• Жанр: Прочая старинная литература

---

  - Ну что ж, - Лозинцев прислушался к каким-то своим мыслям и кивнул, на этот раз не Роману, а явно самому себе. - Ну, чтобы не оставалось неясностей, я вам тоже кое-что расскажу. Только я вас попрошу чайку организовать, хорошо?

  Как и в прошлый раз, Дмитрий Николаевич выложил к чаю большой покровский пряник. Специально, что ли, повторяет все, что было в прошлом полете? - подумал Роман.

  - Так вот. - Лозинцев отставил опустевшую чашку. - Утечку информации из Ариенбурга наши германские коллеги отметили еще года полтора назад. Уходили сведения о действиях Райха на Фронтире. Сначала это было проблемой только германцев, но Фронтир, сами же знаете, это такое замечательное место, где интересы России, Райха и Запада переплетены в тот еще клубок. В общем, когда эти утечки начали портить жизнь и нам тоже, мы с германцами взялись работать совместно.

  - Вы к ним обратились? Или они к вам? - поинтересовался Корнев.

  - Ну, Роман Михайлович, вот эту тему давайте не поднимать. Спецслужбы, они на то и спецслужбы, что некоторые вопросы в их работе и особенно взаимоотношениях разглашению не подлежат. Да это и не важно. Важно то, что было установлено: очень часто уходят сведения о перемещениях немецких и иногда наших агентов между Райхом и Фронтиром. Улетает наш агент, скажем, с Мориона на Райнланд, а оттуда на Тексалеру, чтобы следы запутать. Смотришь, а на Тексалере его уже сразу встречают и хвост приделывают...

  - Хвост - это слежка? - решил уточнить Корнев.

  - Да. Так вот, решили для выявления источника утечек подсунуть шпиону такую приманку, о которой сообщить он был бы просто обязан. Приманку в виде меня. Но не Лозинцева, а Фомина, потому что его портрет просто обязан быть у каждого уважающего себя шпиона, - Лозинцев довольно хихикнул. - А репутация у этого Фомина на Фронтире такая, что за ним следили бы издали, тщательно маскируясь и опасливо прячась. Поэтому и понадобился кто-то, кого увязали бы с Фоминым, но следили за ним не так осторожно.

  - А тут подвернулся капитан-пилот Корнев? - спросил Роман.

  - Подвернулся? - возмутился Лозинцев. - Плохо же вы обо мне думаете! Знаете, сколько таких капитанов да пилотов мне пришлось перебрать?! И правильно, что не знаете, а то загордитесь еще.

  - А почему выбрали меня? - Корнев и правда был на полпути к тому, чтобы загордиться, но пока что удивление оказалось сильнее.

  - Так вы же офицер. То есть на вас есть подробное личное дело, психологический портрет, характеристики по всем показателям. А поскольку я тоже офицер, причем весьма специфический, то получить к вашему личному делу допуск мне было несложно.

  В рубке 'Чеглока' повисло молчание. Лозинцев, добродушно улыбаясь, смотрел на Корнева, явно ожидая его реакции. А Корнев пытался сообразить, зачем Дмитрий Николаевич вообще устроил этот сеанс воспоминаний и рассказов. В то, что просто так, чтобы удовлетворить его, Корнева, любопытство, Роман не верил совершенно. А зачем - не понимал. И поэтому просто решил спросить - прямо и в лоб.

  - Дмитрий Николаевич, а зачем вы мне эту вашу шпионскую премудрость рассказываете?

  - Ну, во-первых, вы вправе знать, что было причиной ваших приключений. Тем более, вреда это знание никакого не принесет...

  - Да уж, приключений, - не очень вежливо вставил Корнев. - Хорошо хоть жив остался.

  - Знаете, Роман Михайлович, - возмутился Лозинцев, - вот уж вам-то грех жаловаться! Изо всех неприятностей блестяще выкрутились, нашли себе замечательную невесту, прославились, что для вашего дела тоже неплохо... И не перебивайте меня, хорошо?

  - Прошу прощения, Дмитрий Николаевич.

  - Вот и хорошо. Кстати, чтобы вы про нас чего лишнего не думали - после того случая с пиратами мы готовили для вас негласную охрану. Однако вариант с масс-бомбой не предусмотрели, а там уже и охрана не понадобилась. Но продолжу. Во-вторых... Прежде чем расскажу, что там во-вторых, ответьте мне на один вопрос.

  Заинтригованный Корнев кивком показал полное согласие.

  - Вы на службу вернуться не хотите?

  Да мать же твою подполковничью! - Корнев был близок к тому, чтобы высказать это вслух. И не только это. Было там и про то, что раз ты такая хитрая жандармская морда, чтоб тебя по тупой башке да по прямой кишке, то должен знать, почему я ушел в отставку, и вообще засунь этот идиотский вопрос сам знаешь куда. Не знаешь - подскажу, но ты уж не обижайся. Видимо, все это было большими буквами написано у него на лице, потому что Лозинцев как-то очень понимающе посмотрел и, выдержав паузу, продолжил:

  - Не надо так на меня смотреть. Я прекрасно знаю ваши, хм, обстоятельства и потому возвращаться в летный флот не предлагаю. А вот в Главном разведуправлении вам будут рады.

  - В ГРУ?!

  - А что вас так удивляет? Собирать информацию мы вас научим, а анализировать ее и делать правильные выводы вы уже умеете, в чем убедились и ротмистр Сергеев, и я.

  - Да ладно, - похвала профессионала была Корневу приятна, но он постарался этого не показать. - Все равно гестапо арестовало Штрикка к тому времени, как я обо всем додумался.

  - Ну вы сравнили! - искренне возмутился Лозинцев. - Там работала команда профессионалов, не один только Шрайер. И работали как положено - анализировали версии, опрашивали свидетелей, изучали документы, сопоставляли и перепроверяли результаты. Мы, опять же, помогали со своей стороны. А вы в те же сроки пришли к тем же выводам в одиночку.

  Корнев промолчал - говорить тут что-либо было бы откровенным или слегка замаскированным хвастовством, а возразить было нечего. Да и не очень хотелось.

  - Вот я вам и рассказываю, - продолжил Лозинцев, - чтобы вы в общих чертах представляли себе, что от вас на службе потребуется.

  - Расследования проводить? - удивился Корнев.

  - Роман Михайлович! - с укоризной сказал Лозинцев. - Я вас, похоже, перехвалил. Собирать и анализировать информацию - вовсе не обязательно проводить расследование. Хотя, если понадобится, и это тоже, алгоритм действий практически тот же. А так будете заниматься привычным делом - возить грузы и пассажиров по Фронтиру. Ну разве что иной раз повезете кого скажем, что скажем и куда скажем. За деньги, разумеется, все будет выглядеть как обычные коммерческие рейсы. Плюс смотреть по сторонам, обращать внимание на то, что скажем. Ничего сложного, в общем.

  - А соглашаться или нет прямо сейчас?

  - Зачем же прямо сейчас? Я понимаю, у вас свадьба, медовый месяц и все такое. Поэтому, как только отдохнете, напишите по известному вам адресу, на который вы мне с Мориона писали. Договоримся так: раньше чем через месяц, я вашего сообщения не жду. Но и больше чем месяца на три, не затягивайте.

  - Только сразу предупреждаю: если вы Фарадея не возьмете, вопрос с ним я буду решать сам.

  - Понятно. А почему вы решили, что мы его не возьмем? Или что его не возьмет гестапо?

  - Так насколько я понимаю, он в Интерполе только для прикрытия. А у вас, разведчиков, вроде не принято явно все делать? С арестами и судами?

  Вместо ответа Лозинцев достал из кармана пару голоснимков и протянул Корневу. Труп здоровенного негра, изображенный на них, был сильно обожжен, изуродован и явно успел пару суток поваляться, пока не попал в объектив, но Фарадея Роман узнал.

  - Кто это его так? - ревниво поинтересовался Корнев.

  - Так вы же сами, - весело ответил Лозинцев и в ответ на недоуменный взгляд Корнева пояснил: - На Скраггенхольде вы с вашего гравилета расстреляли легковую машину, в которой он ехал. Так что, как видите, справедливость в мире есть.

  Корнев плотоядно ухмыльнулся. Тут Лозинцев прав, справедливость есть. Еще раз удовлетворенно взглянув на дело рук своих, Роман вернул снимки Дмитрию Николаевичу.

  Убирая снимки в карман, Лозинцев (или Фомин, кто его разберет) подумал, что решил правильно - про Голдберга говорить Корневу не стоит. Сам не знает, и ладно. А то пришлось бы объяснять, почему он этого Голдберга из рук выпустил, и вряд ли бы Корнев понял, что сделано это для его же, капитана-пилота, безопасности. Ну и чтобы вывести из-под явных подозрений перспективного агента. К тому же, как уверяли германские коллеги, правильно подобранная смесь химических веществ, которыми Голдберга ненавязчиво потчевали в фильтрационном лагере, в самом недалеком будущем должна привести к скоропостижной кончине спецагента, вот буквально на днях. Немцы не прощали никому покушений на жизнь своих граждан, и в этом Лозинцев их поддерживал. А уж с судом там или без такового - это вопрос номер два.

  А Корнев думал о том, что Лозинцев его купил. С потрохами. Потому сейчас, когда все кончилось, он смог, наконец, признаться самому себе, что ему все это нравилось. Нравилось думать и анализировать, нравилось радоваться догадкам и даже разочаровываться в ошибках. И самое главное - нравилось снова, впервые после военной службы, чувствовать горький и в то же время такой необъяснимо манящий вкус опасности и битвы. Да, раньше он себе бы в этом не признался - потому что все это было завязано на вопрос о жизни и смерти Хайди. Но сейчас... Да чего там, пойдет он на службу в ГРУ, даже думать не будет! Да, женится, да, отдохнет. А потом пойдет.