Unknown - Киндер, кюхе, кирхе (СИ)

• Название: Киндер, кюхе, кирхе (СИ)
• Автор: Unknown
• Жанр: Слэш

Произведение не предназначено для лиц моложе 18 лет. Если вы не достигли этого возраста, пожалуйста, покиньте эту страницу.  Повесть написана на стыке жанров "слэш" и социальная драма. Если просмотр подобных материалов может нанести вам моральный ущерб, я прошу Вас прекратить чтение этих страниц. Отдельная просьба к гомофобам: пожалуйста, покиньте эту страницу. Рассказ не пропагандирует однополые отношения. Персонажи и их имена вымышлены автором.    От автора.  Этот рассказ - 4-ый в серии про Мишку и Олега: (начало: «О чем ты молчишь?» – «Не одни на всей планете» - «Льезон, драчёна, яйца Бенедикт»).  Я понимаю, что ворнинги к этому фику звучат как-то… пугающе. В оправдание скажу только: ну что, вы думаете, что мальчишки могут «сдать» друг друга после всего того, что произошло в их жизни?!  Авторские примечания к словам и выражениям, помеченным звездочкой (*) - в конце текста. 

---

- Что, на уху не остаёшься? – обернулся Олег к Марго.

Она отрицательно покачала головой. Подошел Арни с маленькой дочуркой на руках и его теща с тюками каких-то пеленок и шмоток. Крошечная Оксанка в светлом платьице и белой, обшитой кружевом панамке с горделивой небрежностью инфанты восседала на сильных отцовских руках. Ей сегодня исполнился годик. И в честь нее Арни собрал этот пикник на ильменском* острове.

- Пашка звонил: они с Толиком едут. Их водила прям на берег привезет, а обратно всех желающих захватит, – Арни обернулся к теще: - Баб Кать, ты готова?

Теща кивнула. Миша забрал у нее сумки и пошел к воде, где к низким стланям была привязана цепью «казанка»*.

- Тут Олег на спор взялся до берега доплыть, - подала голос Марго.

Баба Катя осуждающе нахмурилась:

– Что за ребячество?! Здесь – широко, и глубина семь метров.

- Я же – волжанин, Екатерина Петровна, - улыбнулся Олег. – Не бойтесь! За меня Миша поспорил, я его не могу подвести.

Он кинул футболку и брюки в моторку, подмигнул другу и вошел в воду. На отмели вода была теплой, как парное молоко. Но, зайдя по пояс, он остановился и поежился, зачерпнув ладонями, неторопливо растер руки и плечи, сделал еще пару шагов и поплыл. На берег сбежали  Арнины пацаны.

- Меня дядя Олег обещал научить плыть баттерфляем! – похвастался старший, Антон.

- А я уже умею! – вставил Петька.

- Языком звиздеть умеешь!

- Антоша! – возмутилась баба Катя. – Что за слова? Не смей так говорить!

Миша уложил вдоль бортов сумки, распутал цепь, развернул лодку и, придерживая одной ногой корму у мостков, подал по очереди руку своим пассажиркам. Марго и баба Катя устроились на низких скамейках. Арни передал Мише Оксанку:

- Смотри, осторожней! Самое дорогое доверяю тебе!

- Не бойся, Серег! Спассредство наденем. Штиль - штилем, а техника безопасности – святое дело! – Миша передал малышку бабушке, потом опустился перед ней на колени и надел чуть великоватый ей оранжевый жилет.

Олег отплыл уже далеко. И размеренные гребки его рук рассекали зеркальную гладь. Мотор затарахтел, и лодка, задрав нос, рванула от берега. Приблизившись к пловцу, Миша заложил дугу, чтобы не потревожить его волнами, поравнявшись с ним - заглушил мотор. Олег плыл красивым, энергичным кролем. Мишка, чуть прикусив губу, любовался его точными движениями. Потом крутанул зажигание и увез пассажиров к берегу. Пока выгружались, пока выбирали со дна лодки сумки, пока пассажирки обували цивильные туфельки, Олег доплыл и вышел из воды, закидывая назад мокрые волосы, улыбаясь и умерЯя дыхание.

- Круто! – Марго вскинула вверх большой палец.

- Лёль, ты – лучший! – выдохнул Мишка.

- Я – для тебя! – ответил ему Олег одними губами.

Два старших Глазова подъехали на «служебном» мерседесе.

- Жаль, именинница уезжает! – сокрушался Павел, забирая у бабушки малышку и высоко поднимая ее над головой. – Ну, теть Кать, подарки-то тебе отдать?

- Всё – Насте, Насте! – отмахнулась Арнина теща. – Нас отпускайте уже, спать пора девчурке.

Водила открыл «чемоданистый» мерседесовский багажник и помог выгрузить в моторку ящик спиртного, удочки в дорогом чехле, какие-то пакеты и высокие болотные сапоги. Оксанка задремала на бабушкином плече, поэтому простились быстро, без разговоров и восклицаний.

- Дядя Паша приехал! – прыгали и хлопали в ладоши Арнины пацаны. – Фейерверк будет вечером, правда?

- Куда ты столько привез?! – поморщилась Настя на звякнувший ящик. – Сережа всё купил!...

- Ээээ, не говори! – покачал головой Павел. – Мы тут тучного клиента уважили. Это он нам поверх гонорара был так «благодарен». Армянский завод! Ты таких названий и не слышала!

В соснах, на высоком берегу, метрах в ста от рыбачьей избушки был сколочен из распиленных вдоль бревен прочный стол. На нем теснились бутылки, привезенные из дома нарезки и салаты, и два больших котелка только что снятой с костра свежей ухи.

- «Арцах Серебряный»*, 45 градусов, - прочитал Мишка незнакомую этикетку. - Лёль, по ходу, в честь тебя названа. И градус – в жилу!

Олег вынул у него из рук бутылку и переставил на другой конец стола:

- Как бы мне в своей семье исхитриться, чтобы раз и навсегда закрыть тему градусов?

Андреич, отвинчивая крышку с бутылки и разливая по тесно сдвинутым стаканам, подмигнул:

- Там, за протокой полянка есть с а-а-а-атличной крапивой. Попробуй, если ничего другое не берет.

Олег покосился на Мишку, иронично поднял одну бровь и задумчиво протянул:

- Ты думаешь?...

Эта тема не всплывала в их разговорах с зимы. Всё остальное наладилось, но тут -  словно отрезало. А сейчас Олег молчал, не сводя взгляда с Мишкиного лица, и Мишины щеки медленно набирали румянец. Лёха хохотнул:

- Самсонов, ты хоть так не красней. А то мы, правда, подумаем, что Олег тебя крапивой жарит.

Вдруг встрял Арни:

- Лёх, завали своё радио! Орешь на весь бор, а рядом – дети, - и кивнул на своих пацанов, которых Настя чем-то занимала у костра.

От такого заступничества Мишка вспыхнул до корней волос, вскочил и ломанулся через собранные в груду ветви для растопки.

- Что вы за люди! – сердито пробормотал Олег и рванул следом.

Лёха фыркнул:

- Когда у этих балбесов медовый месяц-то закончится? Сколько можно всё это смотреть!?

- «Молодожены», едрёнать! – улыбнулся Андреич. И сам первым поднял стакан: - Ну, за любовь!

И остальные присоединились к тосту чарками с необычно крепкой армянской водкой.

А в это время в рыбацком домике целовались «молодожены».

- Лёля, я - хочу! – стонал Мишка. – Мне так нужно! Милый мой, родной, пожалуйста!...

Олег, прижав пацана к стене и раздвинув коленом его ноги, впивался губами в его губы, а пальцами в ягодицы:

- Подставишь?! Вечером, когда уедем, ок?

Мишка, прогибаясь в пояснице, терся стояком об Олегову затвердевшую ширинку.

- Да!

За окнами раздались голоса Арниных сыновей. Олег отпрянул от любовника:

- Всё, надо идти. А то застанут! Давай, ты – первым!...

Мишка, отвернувшись, старался успокоиться. Сделал несколько вдохов и выдохов. Провел ладонью по лицу. Положил ладонь на дверную ручку и обернулся в дверях:

- Лёль, ты только не дрочи сейчас, ладно?!

- Да не буду, не буду! Всё тебе достанется. Всё – твоё! …Ненасытный!

Сумерки густели.

Перемыв посуду, Настя увела сынишек спать в избушку. Вернулись рыбаки с «вечерней зорьки». Попонтили друг перед другом уловом, переоделись в сухое, стянулись поближе к костру. Хлебали уху, разливали водку. «Градус» компании постепенно повышался. Трезвый Мишка терпел и держался. А подвыпивший Олег, пользуясь спустившейся под сосны темнотой, украдкой тискал то его локоть, то талию.

- Мне свою Настюху жалко иногда, - откровенничал вполголоса Арни. – Красивая же баба, да? Даже вон после третьих родов – стройная. Глазищи! Волосы! А ведь никто на нее никогда глаз не поднимет, правда? Все знают, чья она жена. И ни один ханурик не решится….

Лёха хмыкнул:

- Ну а ты чего хотел?

- Да мне это нравится, конечно. Спокойно. Но и жалко её порой. Я захочу - гульну, а она – как в клетке. Иногда думаю: взять и купить ей путевку в Таиланд. Пусть съездит, развлечется! …Но не куплю, конечно! – он махнул рукой и потянулся вилкой за нажаренными его Настюхой еще дома котлетами.

- Ай, не рефлексируй! Залечись! – старший брат наклонил бутылку над Арниным стаканом. – Знаешь фишку: после первого стакана хочется бабу, а после второго – третий!

- У нас не всем бабу хочется, - хмыкнул Андреич. – Вишь, бывают разные предпочтения.

Мишка напрягся от этого разговора. Поднялся от костра и начал звякать котелками у стола.

- Самсонов, ты не обижайся! – окликнул Андреич. – Я ж – ничего!

- Всё ок, - ответил тот. – Нам просто ехать с Олегом пора. Мы завтра сына с утра забираем. …Собирайся, Лёль!

Они сняли ялик* с цепи, отшутились от их забористых подколок провожавших и оттолкнулись от берега. Сначала каждый сел на свое весло. Но когда отплыли метров сто, и оживленные мужские голоса стихли за их спинами, Мишка сказал:

- Пусти-ка!

И Олег беспрекословно отдал ему весло и пересел на корму.

У берега они привязали лодку к свае, надели замок и пошли к машине, стоявшей на пологом склоне. У них уже снова был жигуленок. Чадящий, ржавый и раздолбанный, он обрёл в Мишкиных умелых руках вторую жизнь. Заботливый новый хозяин снял и отнес к заводским сварщикам в починку прогоревшую выхлопную. Промыл мотор профессионально набодяженным ядрёным очистителем. Поменял ремень ГРМ. И благодарная машина не бойко, но ездила, и уже не грозилась заглохнуть навеки после каждых пяти километров.

Июльская ночь накрыла ватной тишиной пустынный берег. Туман подбирался к шоссе. Фары машины прорезали его рваные комья и отразились двумя огоньками в глазах какой-то небольшой зверушки, смотревшей из темноты. Миша пару минут грел мотор, дождался, пока печка подсушит влажные стекла, и тронулся, осторожно выбираясь на асфальт.