Нил Гейман - Этюд в изумрудных тонах

• Название: Этюд в изумрудных тонах
• Автор: Нил Гейман
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-389-04401-2

---

— Что будет с телом?

Лестрейд ответил:

— Из дворца пришлют своих людей.

Мой друг кивнул в мою сторону, и мы вместе направились к выходу, но тут мой друг вздохнул:

— Инспектор, ваши поиски мисс Рейчел могут оказаться бесполезной затеей. Кроме всего прочего, «rache» — немецкое слово и переводится как «месть». Справьтесь в словаре, там, кстати, приводятся и другие значения.

Мы спустились по лестнице и вышли на улицу.

— Вам никогда прежде не доводилось видеть королевскую особу, не так ли? — спросил он.

Я кивнул.

— Ну что же, подобное зрелище требует немалого мужества, в особенности если вы к этому не подготовлены. Ну почему же вы, мой дорогой друг, весь дрожите?

— Простите. Мне потребуется несколько минут, чтобы прийти в себя.

— Может, пешая прогулка пойдет вам на пользу? — поинтересовался мой друг.

Я выразил согласие, будучи уверенным в том, что если не буду двигаться, то немедленно закричу.

— Итак, на запад, — произнес мой друг, указывая на мрачную башню дворца, и мы отправились в путь.

— Выходит, — повторил он спустя какое-то время, — вы никогда ранее не сталкивались лицом к лицу с венценосными особами Европы?

— Нет.

— Я с полной определенностью могу сказать, что еще столкнетесь, причем на этот раз — никаких трупов. И очень скоро.

— Мой дорогой друг, что наводит вас на подобную мысль?

В ответ он указал на черную карету, остановившуюся в пятидесяти ярдах от нас. Человек в пальто и высокой черной шляпе ожидал в полном молчании, распахнув дверь, на которой золотом был нарисован герб, знакомый с детства каждому жителю Альбиона.

— Бывают приглашения, на которые никто не вправе отвечать отказом, — произнес мой друг.

Он снял шляпу и передал ее лакею; мне показалось, мой друг даже улыбнулся, забираясь в тесное внутреннее пространство кареты, и с удобством расположился на кожаных подушках. Пока мы ехали во дворец, я попытался заговорить, но спутник поднес палец к губам. Затем он закрыл глаза и погрузился в размышления. Тем временем я пытался вспомнить все, что мне известно о королевских домах Германии, но, кроме очевидного факта — супруг королевы, принц Альберт, был немцем, — ничего не приходило в голову: мои познания оказались весьма скудны.

Я запустил руку в карман и достал пригоршню монет — коричневых и серебряных, почерневших и позеленевших от патины — и стал разглядывать портрет королевы, отчеканенный на каждой из них. Прилив гордого патриотизма, перемежавшегося с благоговейным страхом, накрыл меня с головой. Я пытался убедить себя в том, что военному человеку чужд страх, я помню время, когда оно так и было. На мгновение я воскресил в памяти ощущения от того, как пуля вонзилась в мое тело — хотелось верить, что то был меткий выстрел, — но сейчас моя рука затряслась, словно парализованная, монетки бряцали и звенели, и это не вызвало у меня ничего, кроме искреннего сожаления.

3. Дворец

НАКОНЕЦ!!! Доктор Генри Джекилл с гордостью объявляет о выходе в свет известного во всем мире «Порошка Джекилла». Для массового потребителя — доступно не только избранным. Освободи свое внутреннее «ты»! Для наружного и внутреннего применения! СЛИШКОМ МНОГИЕ, мужчины и женщины, страдают от ДУШЕВНОГО ЗАПОРА! Немедленное облегчение по доступной цене — просто прими «Порошок Джекилла»! (Выпускается с ванильным и оригинальным мятным вкусом.)

Супруг королевы, принц Альберт, был крупным мужчиной с редеющими волосами и пышными, похожими на рычаги усами: его облик производил впечатление личности человечной во всех своих проявлениях. Он встретил нас в коридоре, кивнул мне и моему другу, не предлагая рукопожатия и не спрашивая наших имен.

— Королева очень расстроена, — произнес он с акцентом. «Сс» в его устах звучало как «Цц» — «раццтроена». — Франц был ее любимцем. У нее много племянников, но этот так ее веселил. Найдите того, кто сделал с ним это.

— Все, что в моих силах, — ответил мой друг.

— Я читал ваши труды, — отозвался принц Альберт. — Это я сказал полицейским, чтобы обратились к вам. Надеюсь, я поступил правильно.

— Я тоже надеюсь, — согласился мой друг.

Парадная дверь отворилась, и нас проводили в комнату, которую заполняли темнота и сама королева.

Ее называли Викторией, ибо семь столетий назад она одержала над нами победу в сражении. Ее называли Глориана, ибо она была великолепной. Ее называли Королевой, ибо человеческий рот не приспособлен к тому, чтобы произнести ее подлинное имя. Она была огромной — еще больше, чем я мог себе представить. Она неподвижно сидела в темноте, уставившись на нас.

— Ц эдим надо разобрадца.

— В самом деле, мэм, — ответил мой друг.

Конечность изогнулась и указала на меня:

— Цделай шаг вперед.

Я хотел подойти, но меня не слушались ноги. И тут друг пришел на помощь. Он взял меня под локоть и подвел к ее величеству.

— Не надо боятца. Это по цазлугам. Как цотоварищу.

Вот что она мне сказала. Ее голос — сладкое контральто с жужжанием, раздававшимся вдалеке. Конечность расправилась и вытянулась, она дотронулась до моего плеча. И на мгновение, но только на мгновение, мое тело содрогнулось от глубокой, острой боли — ничего подобного мне в жизни не приходилось испытывать, а затем наполнилось ощущением полного благополучия и здоровья. Я почувствовал, как мускулы моего плеча расслабились, и впервые с тех пор, как я был ранен в Афганистане, боль отпустила меня.

Затем мой друг сделал несколько шагов вперед, королева о чем-то говорила с ним, но я не смог разобрать ни слова. Мне показалось, что слова совершали путь прямо из ее разума в его разум, и это было воплощением того самого королевского адвоката, о котором я читал в книгах по истории. Мой друг отвечал ей вслух.

— Конечно, мэм. Я могу сообщить вам, что вместе с вашим племянником в апартаментах в Шоредитче находились еще два человека, следы, пусть даже нечеткие, нельзя перепутать. — И затем: — Да. Я понимаю… Я так полагаю… Конечно.

На обратном пути, пока мы ехали по Бейкер-стрит, он не проронил ни слова. Было уже темно, я подумал о том, сколько именно времени мы провели во дворце. У себя в квартире на Бейкер-стрит я осмотрел свое плечо, встав перед зеркалом. Белая пересохшая кожа приобрела розоватый оттенок. Через окно в комнату проникал лунный свет, но все же я понадеялся, что улучшение произошло на самом деле и это не привиделось моему воображению.

4. Представление

БОЛИ В ПЕЧЕНИ?! РАЗЛИТИЕ ЖЕЛЧИ?! ПРИСТУПЫ НЕВРАСТЕНИИ?! ОСТРЫЙ ТОНЗИЛЛИТ?! АРТРИТ?! Целый список жалоб, а где избавление? Профессиональное КРОВООТСАСЫВАНИЕ. В нашей приемной свитки подлинных СВИДЕТЕЛЬСТВ, которые могут быть представлены на суд публики в любой момент. Не доверяйте свое здоровье любителям! Мы занимаемся этим уже долгое время: Вл. ЦЕПЕШ — ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ КРОВООТСАСЫВАТЕЛЬ (Запомните! Надо произносить «Цэппешшь»! Румыния. Париж. Лондон. Уитби). Применяли много разного — ИСПЫТАЙТЕ САМОЕ ПРЕКРАСНОЕ!

То, что мой друг является подлинным мастером изменять свой облик, вовсе не должно было меня удивить, однако сколь велико было мое изумление, когда на протяжении последующих десяти дней целая галерея персонажей входила в двери нашей квартиры на улице Бейкер-стрит. Старик-китаец, молодой повеса, рыжеволосая женщина, профессия которой не вызывала никаких сомнений, почтенный хрыч, чья перебинтованная нога тряслась от подагры. Каждый из них направлялся прямиком в комнату моего друга, откуда со стремительностью эстрадного артиста тут же появлялся он сам.

Не демонстрируя ни малейшего желания рассказывать о том, какие результаты приносили эти вылазки, он располагался, чтобы отдохнуть, сидел, уставившись в пустоту, и время от времени делал заметки на любом клочке бумаги, какой только попадался ему под руку, — заметки, откровенно говоря, абсолютно непостижимые. Он был настолько поглощен своим делом, что, признаться, я уже стал беспокоиться о его самочувствии. Наконец однажды вечером он появился дома в собственной одежде, на его лице отпечаталась легкая усмешка — тут-то он и спросил, интересуюсь ли я театром.

— Как и любой другой, — ответил я ему.

— Тогда возьмите свой театральный бинокль, мы отправляемся на Друри-Лейн.

Я надеялся увидеть оперетту или что-нибудь в этом роде, но вместо этого мне предстояло оказаться в худшем из театров, какие только существуют на Друри-Лейн, к тому же носившем вывеску «королевского двора», хотя едва ли можно было сказать, что это заведение располагалось даже на Друри-Лейн — так, тупик рядом с Шафтсбэри-авеню, там, где эта улица упирается в трущобы Сент-Джайлса. По совету друга я спрятал поглубже свой кошелек и, следуя его примеру, прихватил с собой тяжелую трость.