Виктор Безотосный - Россия и Европа в эпоху 1812 года. Стратегия или геополитика

• Название: Россия и Европа в эпоху 1812 года. Стратегия или геополитика
• Автор: Виктор Безотосный
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-4444-0093-7

В книге, являющейся своеобразным сводом историографических размышлений, с элементами сравнительной истории, автор, основываясь на, казалось бы, всесторонне изученных материалах, по-новому рассказывает о внешнеполитическом выборе России в эпоху 1812 г., о характере антинаполеоновских коалиций; исследует с кем, зачем и почему Россия воевала против наполеоновской Франции; дает оценку роли России в международных отношениях периода Наполеоновских войн, которая зачастую игнорируется и принижается некоторыми западными историками. Обращаясь к источникам и тщательно их анализируя, автор приходит к новому взгляду на историю возникновения и авторства идеи совместного русско-французского похода в 1800 г. для завоевания Индии.

Издание сопровождается научными комментариями к тексту, библиографией, именным и географическим указателями.

Книга предназначена для историков, филологов, студентов, изучающих русскую историю, и всех, интересующихся историей Отечества.

---

Важно отметить и последствия победы над Наполеоном для русской армии. Необходимо обозначить, что в области военного искусства в Европе в первой четверти XIX столетия продолжали активно бороться две тенденции. Еще с XVIII в. законодательницей «военной моды» долгое время оставалась прусская военная система Фридриха Великого (организация, построение, маршировка, дисциплина, выправка, единообразие) и доминировали разработанные пруссаками тактические постулаты (линейные построения, маневрирование, действие конницы, ведение «малой войны» и т. д.). Прусская армия считалась образцовой, а прусские теоретики оказывали мощное влияние на сознание военачальников всей феодальной Европы, включая и Россию. Новая же военная доктрина (получившей в литературе название «тактика колонн и рассыпного строя») стала активно осмысляться в европейских армиях лишь после громких побед французского оружия в начале XIX в.

В России из этих двух главных направлений военного дела на рубеже двух веков первоначально явное предпочтение отдавали внешней стороне прусской модели, о чем наглядно свидетельствовало все царствование Павла I и начало правления Александра I, который в результате полученного от отца военного воспитания унаследовал чрезмерное увлечение «фрунтовой» службой. Многие современники отмечали, что гатчинский дух и традиции оставили в нем глубокий след и в первые годы царствования он никак не следовал по стопам «победного века Екатерины». Затем поражения 1805 и 1807 гг. выдвинули на авансцену военачальников-практиков и заставили правительственные крути активно проводить реформы в армии в духе тактике колонн и рассыпного строя, а многие элементы являлись прямыми заимствованиями военного дела у французов{315}. К 1815 г. резко возросший авторитет России в Европе опирался на овеянные героизмом последних походов войска. Но не случайно, самобытный военный историк-эмигрант А.А. Керсновский, назвав взятие Парижа «апогеем русской славы», сделал печальный вывод о том, что «этим радостным видением закончился золотой век нашей истории»{316}.

После окончания наполеоновских войн начался новый период, характеризовавшийся очередным витком прусского влияния в жизни армии. Показателем этого стал в 1815 г. знаменитый смотр русских войск в Вертю. Возобладало мнение, что огромную по численности армию-победительницу, разболтавшуюся на войне («война испортила войска»), нужно было «подтянуть», и в первую очередь в строевом отношении. Александр I был всегда любителем плаца не менее, чем его родитель. Он свято верил в спасительность подобных идей, значительно ослабевших за военное десятилетие, так как. боевые условия не способствовали развитию шагистики, увлечению парадами и смотрами.

С 1815 г. на передний план вышла чисто внешняя сторона армейской действительности: разводы, плац-парады, церемониальные марши тихим и скорым шагом, красота строя, муштра, доведение до автоматизма манипуляций с оружием, выправка, этишкеты, ремешки и т. д. Армия втянулась в каждодневную рутину экзерцирмейстерства в ущерб боевой подготовке. Можно полностью согласиться с мнением известного историка А. Баиова о том, что в этот период «гатчинский режим восторжествовал окончательно и стал господствовать безраздельно, с течением времени все больше и больше приближаясь к идеалу, начертанному Императором Павлом, и даже во многом превосходя его»{317},[181] Изменились и критерии успеха по службе. Они стали измеряться не заслугами на полях сражений, а строевыми «достижениями» и «удачами», доскональным знанием «фрунтовой» и «ремешковой» науки, уставными мелочами. Значительная часть боевых офицеров и генералов покинула армейские ряды, а взамен их стал нарождаться новый тип «отцов-командиров» (удачно выведенный в образе грибоедовского Скалозуба), для которых премудрость военного искусства заключалась в выправке, в вытягивании носков, в параллельности шеренг, в неподвижности ружей при маршировке и т. п.

Солдат-ветеран 1812 г. Раскрашенная литография П. Пети по оригиналу Р. Жуковского. 1844 г. ГИМ

Здесь необходимо отметить еще один важный момент. Именно в этот период сформировались взгляды и отношение к военному делу будущего императора Николая I. Он родился слишком поздно, и в отличие от своих старших братьев не успел пройти военную школу своего отца — Павла I. Его воспитание и становление пришлось на мирное время царствования Александра I. Именно в это период будущий император, получив, как и его младший брат великий князь Михаил, в командование гвардейскую бригаду, полностью проникся гатчинским духом воспитания войск и стал одним из самых ревностных и рьяных поборников дисциплинарных взысканий за строевые упущения или за малейшие нарушения формы одежды. Декабрист Н.И. Лорер оставил очень подробные воспоминания о том, как великие князья Николай и Михаил «тут же стали прилагать к делу вошедший в моду педантизм» и «друг перед другом соперничали в ученье и мученье солдат»{318}. Многие «гатчинские» достижения в русской армии дожили до начала XX века, когда учебные маневры войск гвардии и Петербургского военного округа проходили «в духе Прейсиш-Эйлау и Бородино»{319}, или прохождение парадов (120 шагов в минуту), а затем многие их этих традиций благополучно перешли в Советскую армию, что может засвидетельствовать любой объективный военный историк.

В данном случае, необходимо отметить, что Александру I от его отца досталась армия, во многом построенная на прусских образцах, и он вынужден был обновить ее в ходе десятилетних войн. Аналогичным образом «александровская» победоносная армия перешла в правление Николая I. Но, если в наполеоновскую эпоху прусские порядки все же оставались в тени, что в немалой степени способствовало окончательной победе над противником, то во второй четверти XIX столетия уже освященные «памятью двенадцатого года» войска, при возродившемся гатчинском духе привели Российскую империю к поражению в Крымской войне.

Историю Российской армии можно представить в виде качающегося маятника, периодически отклоняющегося то в сторону громких военных побед, то крупных поражений и неудач. Любая победа в своей основе таит опасность появления самоуспокоенности и самодовольства, а также консервации всего устаревшего. По сути, с Россией это и случилось после окончания войн с Наполеоном. Она слишком долго почивала на лаврах, слишком долго раскачивалась и готовилась к реформированию. Крымская война не просто стала новым Аустерлицем, она высветила для общества насущную необходимость преобразований во всех сферах, несмотря на сильные позиции сторонников крепостничества. Это подвигло государство на уже назревшие и ставшие крайне необходимыми реформы, которые при определенных условиях, возможно, могли быть проведены и после 1815 г., но подобных условий в России в тот период не возникло.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Эта книга в некоторой степени является своеобразным сводом историографических размышлений по сквозной проблематике, с элементами сравнительной истории. В нашей стране такой жанр, возможно, не совсем привычен для исторических трудов. Но он дает возможность высказаться по наиболее актуальным и спорным научным проблемам. Каждая глава этой работы имела различные мотивации и создавалась по разным причинам. Например, в последнее время происходит вторжение в историческую науку самых модных теорий и подходов. Нельзя сказать, что автор опасается «нашествия» и «засорения» исторических сочинений непроверенными методами. Любая теория или методология имеет право на существование. Но необходимо правильно понимать и интерпретировать ход исторических событий и проблем, в первую очередь, на основе изучения источников, исходя из здравого смысла, и руководствоваться логикой. Нельзя прикрывать или маскировать свои «озарения» наукообразными терминами. Так возник и развивался замысел первой главы о внешнеполитическом выборе России в эпоху 1812 года. Тема второй главы родилась из давней полемики с известным историком, ставшим уже при жизни «классиком» Н.А. Троицким. Наши взгляды по ряду принципиальных положений несхожи, а часто прямо противоположны. В наших спорах мы касаемся очень важного вопроса — о характере антинаполеоновских коалиций. В какой-то степени он затрагивает поднятую проблематику в первой главе: с кем, зачем и почему Россия воевала против наполеоновской Франции. В основу третьей главы легла уже давно написанная статья о наполеоновском проекте Индийского похода, который можно назвать геополитическим и глобальным. Обращение к источникам и тщательный их анализ позволил уточнить и пересмотреть свой собственный взгляд на возникновение и авторство самой идеи этого плана в 1800 г. Это лишний разубеждает (меня — на собственном опыте) о живучести историографических стереотипов и легенд, необходимости ставить их под сомнение и тщательно проверять. Четвертая глава создавалась в ответ на справедливый упрек коллег, что в свое время в предисловии к энциклопедии «Отечественная война 1812 года» мною было уделено мало внимания последствиям Отечественной войны 1812 года. Действительно, в нашей историографии пока еще слабо разработаны итоговые аспекты наполеоновских войн, возможно, из-за влияния в разные времена идеологических и политических моментов. Мы очень слабо представляем численность наших войск, людские и материальные потери в войнах эпохи 1812 года, а также и то, что общество и государство получили в итоге победы, как и в каком направлении они развивались впоследствии. А это фундаментальные вопросы, дающие возможность оценить значение и последствия войн эпохи 1812 года для истории России.