Барбара Картленд - Незабываемый вальс

• Название: Незабываемый вальс
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: ЗАО Изд-во ЭКСМО
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-251-00368-4

Вызволив из беды юную красавицу, граф Ирвин не подозревал, что с этой минуты его ждут большие хлопоты и множество неприятностей.

Ему приходится выдать девушку за свою племянницу, но на первом же балу, сжигаемый ревностью при виде ее успеха, граф понимает, что испытывает к ней отнюдь не родственные чувства…

---

— Свое великое счастье, — подхватила леди Дансфорд. — Я только надеюсь, что смогу отплатить Отто за все жертвы, на которые он идет ради меня.

— Не сомневаюсь, вы того стоите, и он знает это, — сказал граф с теплотой. — Я желаю вам обоим счастья.

С этими словами он протянул ей руку, и леди Дансфорд крепко сжала ее в своих ладонях.

— Ведь вы присмотрите за Батистой, пока она благополучно не доберется до Рима? И если я требую от вас слишком многого, пожалуйста, пошлите вместе с ней падежного человека, милорд.

— Я обещаю, что за ней присмотрят, — заверил ее граф.

Он увидел, как сошла с ее лица тревога.

— Я уже говорила вам, Батисте очень повезло, что она встретила вас. Но, пожалуйста, простите мои материнские страхи, я умоляю вас… не разбивайте… ее сердца.

Граф, видимо, выглядел очень удивленным, потому как леди Дансфорд поспешно сказала:

— Не сочтите это за дерзость, милорд, но ваш друг виконт много рассказывал о вас и не раз упоминал, что в вашей жизни было множество романов с красивыми женщинами. Батиста еще ребенок.

— Верно, — сказал граф, — поэтому я отношусь к ней как к родной племяннице. Можете не беспокоиться на этот счет, миледи.

Он знал, что говорит не совсем честно. Он вряд ли стал бы танцевать со своей настоящей племянницей ночь напролет; и ни одна его племянница не целовала ему руку, как сделала Батиста, когда они прощались вчера вечером.

— Я могу только благодарить вас, сказала леди Дансфорд, — но поверьте, я благодарю вас от всего сердца.

Граф, выходя из гостиной, видел слезы в ее глазах. Он понимал, что леди Дансфорд прощается не только с ним, но и с Батистой, которую вряд ли когда-нибудь увидит.

Экипаж уносил графа к особняку виконта на Елисейских полях, но он не смотрел на красоты Парижа, погруженный в глубокие размышления. Уезжая, он оставил Батисту рассматривать книги в библиотеке. Она решила прочесть несколько новых романов, которые нашла там.

— Вот два романа Гюстава Флобера! — воскликнула она. — Я читала отклик на них в газетах, но конечно же даже не мечтала прочесть сами книги, когда жила с папой.

— Не думаю, что вам следует их читать, — заметил граф. — Это не совсем подходящее чтение для jeune fille[7].

— Но я не просто jeune fille, — возразила она. — И потому намереваюсь прочитать всех французских романистов. Не стану упускать такой возможности, пока я здесь.

Граф махнул рукой, указывая на бесконечные ряды книг:

— Тогда вы задержитесь тут дольше, чем предполагаете, и успеете порядком надоесть хозяевам, — улыбнулся он.

— Когда я вернусь к маме, мы будем читать друг другу вслух. Мы раньше всегда читали вместе, — не унималась Батиста. — Я уверена, ей понравится Гюстав Флобер и Александр Дюма, и, пожалуй, Жорж Санд.

Прежде чем граф успел ответить, она открыла книгу, которую держала в руках, и сказала:

— Но уж если мне придется выбирать между танцами и чтением книг, я предпочту танцевать с вами… предпочту любой, самой скандально известной книге.

Граф приложил палец к губам:

— Говорите тише, — попросил он. — Я сказал виконту, что мы немного покатались с вами по ночному Парижу и я так устал, что сразу пошел спать, потому и не поехал с ним на вечер, как обещал.

— Какой вечер? — полюбопытствовала Батиста.

— На такой вечер, куда вам нельзя, — ответил граф, дразня ее.

— Это нечестно! Почему мужчины устраивают для себя какие-то увеселения? — возмутилась. Батиста. — Я представляю, какие красивые, эффектные и остроумные женщины бывают на таких вечерах. А что я могу предложить вам? Мне не сравниться с ними!

— Я и не подозревал, что вы собираетесь с ними соперничать, — отозвался граф. — Позвольте мне кое-что объяснить вам, Батиста. Женщины делятся на две категории. Первую категорию вы называете «прекрасными дамами», а ваш отец служанками сатаны.

Он помедлил и продолжал:

— Ко второй категории относятся мягкие, добрые и непорочные женщины, похожие на вас. Именно такие женщины вдохновляют мужчин на великие подвиги, пробуждают все самое прекрасное в нашей натуре.

Граф удивлялся самому себе. Слова просто слетали с его языка. Он не помнил, чтобы когда-либо говорил подобное женщине.

Батиста некоторое время молчала, потом вдруг спросила:

— А какие женщины… нравятся вам… больше?

— Женщины первой категории живут расчетом, движимы капризом или корыстью, поэтому никогда не познают такой любви, какую познаете вы.

— Правда?

— Это чистая правда, клянусь вам.

— Но папа говорил…

— Забудьте, что говорил вам отец! — оборвал ее граф. Его отношение к женщинам, да и ко всему другому на свете, извращено. Поймите, Батиста, он не в своем уме, и потому нам нет смысла вспоминать, что отец когда-либо говорил вам по тому или иному поводу.

— А хороших женщин… таких, к которым, как вы говорите, отношусь и я… любят? — Ему показалось, что она смотрит на него с надеждой.

— Они идеал для мужчины, — ответил граф серьезно. — И поскольку они действительно идеальны, когда мужчина встречает такую женщину, он хочет прожить бок о бок с ней всю жизнь и поэтому просит ее стать его женой и матерью его детей.

Батиста задумалась над сказанным и произнесла:

— Теперь все понятно. Я обещаю вам стараться… стать идеалом для мужчины, которого… люблю.

Граф вспоминал их беседу и заметил, что она, должно быть, неспроста сказала «для мужчины, которого люблю», а не «для мужчины, которого полюблю».

«Если она вздумала влюбиться в меня, — размышлял граф, — то ей будет очень тяжело, когда я оставлю ее. А из-за этого она, возможно, снова попадет в какую-нибудь историю в Риме, что немудрено, когда вокруг столько любвеобильных темпераментных итальянцев, которых, несомненно, привлечет ее красота».

Мысль о том, что Батиста станет искать у них утешения и окажется в очень неприятном положении, совсем расстроила графа.

Он почувствовал приступ гнева и откинулся на спинку сиденья, пытаясь успокоиться. Коляска остановилась у парадного входа.

Граф вошел в гостиную, а оттуда поспешил в библиотеку, где оставил Батисту. Открывая дверь, он услышал ее крик, замер на пороге при виде разыгравшейся там сцены.

Виконт Пьер де Дижон сжимал в объятиях сопротивляющуюся девушку.

— Что, черт побери, здесь происходит? — гневно вскричал он.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Итак, граф оставил Батисту в библиотеке.

Ей было не по себе, когда граф попрощался с ней и удалился куда-то с серьезным и, как ей показалось, даже загадочным видом.

Батиста догадывалась, что его сегодняшняя встреча касалась непосредственно ее.

Она прекрасно понимала графа, и сегодня в его словах почувствовала что-то особенно значительное. Он сказал, что едет на важную встречу, которую нельзя пропустить, но Батиста сопровождать его не может.

«Если речь и правда идет о моей матери, — подумала она, — то мне следует только запастись терпением и ждать». Надежда на скорую встречу заставляла девушку трепетать от радости при одной мысли об этом. Но вместо этого ей шло на ум только то, что, уйдя к матери, она уже больше никогда не увидит графа.

Прошлой ночью, когда они вернулись с танцев, Батиста никак не могла уснуть. Она лежала и ощущала его руку на талии и свою ладонь в его ладони. С первого дня их знакомства с ней что-то произошло.

Граф как-то странно воздействовал на нее. Она постоянно ощущала его присутствие, хотя не могла объяснить почему. Когда его не было рядом, она не переставала думать о нем, скучать по нему и ждать его. Батиста ничего не могла с собой поделать.

Книги в библиотеке предназначались скорее для красоты, нежели для чтения. Сияющие золотом переплеты сразу бросались в глаза, и каждый новый ряд книг был красивее предыдущего.

Батиста нашла полки с современной литературой и уже не отходила от них. Эти книги притягивали ее как магнит, там были запретные прежде для нее писатели. Батисте захотелось читать о любви, и она знала почему.

Сегодня ей наконец открылись глаза на то, что с ней происходит, и она удивилась, как прежде могла быть такой недогадливой. Как могла она раньше не замечать, что любит графа?!

Она так любила его, что не находила себе места, стоило им ненадолго разлучиться. Она с отчаянием понимала, что ничего не может значить в его жизни, через пару дней или даже часов граф отправит ее к матери, и она навсегда потеряет его.

— Почему раньше я была так глуха и слепа? Почему не понимала, что люблю его? — прошептала она.

Она могла догадаться об этом, когда от его улыбки ей казалось, что солнце светит ярче, а когда он хмурился, все в мире сразу меркло. Ей следовало понять это, когда ее сердце трепетно билось при виде графа и за спиной словно вырастали крылья, на которых она летела к нему. А когда они лежали рядом? Грешно было не понять того, когда он в темноте поцеловал ей руку, и его губы опалили ей кожу.