Роберт Силверберг - Смерть труса

• Название: Смерть труса
• Автор: Роберт Силверберг
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1956

---

– Пожалуйста… – с мольбой во взоре произнес он. – Пожалуйста, выслушайте меня.

Женщина издала сдавленный, гортанный стон и повернулась к двери.

Насмерть испуганный Барретт вихрем взлетел по лестнице за нею. Он схватил ее, когда она трясущимися руками все никак не могла повернуть дверную ручку.

– Не делайте этого! – воскликнул он. – Выслушайте меня! Это был несчастный случай, чистая случайность…

– Отпустите меня! – рыдал, воскликнула женщина. – Вы убили его! Это вы убили Дэйва!

– Нет! Это просто несчастный случай. Он сам упал на эту машину…

Убитая горем, она безмолвно обмякла в его крепких руках. Теперь он и сам беспомощно застыл, лихорадочно думал, что же предпринять дальше. Если она видела, как все это происходило, ему полный конец. Впереди – полиция, следствие, обвинительное заключение, а затем…

– Позвольте объяснить, – произнес он. – Дайте мне возможность показать, как все это случилось. Пожалуйста!

Она безучастно взглянула на Барретта.

– Хорошо.

Придерживая ее перед собой, будто она была каким-то безжизненным манекеном, он провел ее по лестнице до самого низа, подвел непосредственно к все еще светящейся нитями накала ламп и трубок машине для развоплощения и сделал жест рукой в сторону платформы.

– Он пытался объяснить мне принципы работы машины, а затем вдруг пересек голубой луч.

Быстро, пока глаза ее были сосредоточены на бледно-голубом световом пятне, которое покрывало платформу, он завел ее тонкие руки за спину. Она вскрикнула, внезапно разгадав его истинные намерения, и ее мускулы, казалось, вдруг налились неожиданной силой. Она вырвалась из его цепких рук и с пронзительным криком бросилась к дальней стене комнаты.

– Нет, – произнес он, направляясь к ней. – Я не собирался сделать вам ничего плохого. Я просто хотел показать вам…

– Не подходите ко мне близко! – Она оперлась сзади о лабораторный стол, стоявший у самой стенки, и стала шарить рукой за спиной среди различных деталей и инструментов. Через секунду у нее в руке оказались ножницы с длинными лезвиями. Увидев, что Барретт надвигается на нее, она выставила ножницы прямо перед собой.

– Бы должны понять! – закричал Барретт, после чего стремительно бросился к ней.

Ножницы описали в воздухе короткую дугу снизу вверх, лезвия их устремились к животу Барретта, будто клюв какой-то злобной хищной птицы.

Он ощутил толчок в ткани его живота и на какое-то мгновение ему даже показалось, что ничего не изменилось в его положении.

Однако затем он увидел ужас на своем лице, мимолетно отразившемся в металле ножниц, и только тогда понял, что ему нанесен смертельный удар. С осознанием этого тотчас пришла и боль. Шатаясь, он отпрянул назад, глаза его выпучились. Он все еще никак не мог уразуметь, что рваная рана на его животе нанесена этой хрупкой молодой женщиной, обуянной страхом и гневом.

Руки его сомкнулись над краями раны, но это не остановило хлынувшую из раны кровь, которая мгновенно промочила насквозь его одежду и выступила наружу.

Испытывая сонливость и отрешенность от всего, Барретт грузно упал на пол, ход мыслей его замедлился, они потеряли всякую связность. Он услышал, как затихли где-то наверху женские шаги, но это его уже нисколько не волновало. Раньше он никогда особенно не задумывался над таким феноменом, как смерть. Поэтому теперь, когда такой момент наступил и в его собственной жизни, важность его показалась ему поначалу уж слишком преувеличенной. Он обвел взглядом комнату, хотя и не без интереса, но весьма равнодушно, и даже слегла улыбнулся, увидев голубое свечение, исходившее от машины, которая и послужила причиной такого неожиданного завершения его собственного жизненного пути.

И только спустя несколько томительных мгновений ему стало страшно.

Так страшно, что все тело его яростно задрожало, абсолютно все – от пяток до макушки. Взгляд его уперся в быстро надвигающуюся на него тьму, и он ужаснулся ее приближением. Он ощутил, как по всей его коже стало растекаться что-то холодное, как лед, и не сразу понял, что это его собственный пот.

Его обуял страх! Ужасный, подлинный, всепронизывающий страх! Он не хотел умирать!

Собрав в предсмертной агонии последние силы, он пополз. Он волочил себя по полу лаборатории и перемещал свое трепещущее от ужаса тело только с помощью рук, испытывая мучительнейшую боль.

Затем последним рывком умирающего он бросил себя на пучок голубых лучей.

… Он брел по лесу, в котором ветки деревьев были словно обгоревшими и начисто лишены листвы. Все вокруг было укутано густой дымкой, и ему с трудом удавалось различать фигуры людей, которые устало тащились перед ним длинной цепочкой, передвигаясь очень медленно, едва волоча ноги.

Он выронил какой-то предмет, что был у него в руке, и он беззвучно упал то ли в пыль, то ли в пепел. Кто-то сзади него крепко выругался, и, обернувшись, он увидел лицо бородатого мужчины в металлическом шлеме с заостренным козырьком. Красно-синяя военная форма мужчины пересекалась двумя перекрещивающимися белыми полосами, в руке он нес мушкет. Мужчина произнес что-то на гортанном германском наречии, и Барретт открыл было рот, но так ничего ему и не ответил.

Он нагнулся и поднял свое собственное, выпавшее из рук, оружие, а гессенские солдаты шли все дальше и дальше нестройной шеренгой мимо него, больше не удостаивая его взглядом. «Это случилось, – мелькнула в его голове радостная мысль. – Я в прошлом – и я жив! Кто бы мог поверить в такое!» Он, спотыкаясь, снова побрел по тропе, но к этому времени уже потерял из виду последнего из шеренги гессенских наемников. Он окликнул их.

Позади него раздался свист.

Он рывком обернулся.

С вершины дерева быстро соскальзывал мужчина в зеленой куртке. Из его кепи франтовато торчало птичье перо. На ремне, опоясывавшем его талию, покачивался топор, рука сжимала длинный охотничий нож.

– Выслушайте меня! – вскричал Барретт.

Но мужчина и не собирался его слушать. С проворством пантеры он набросился на Барретта и крепко обхватил его шею левой рукой. Затем в воздухе мелькнула сталь ножа.

– Нет! – завопил Барретт.

Лезвие, точно настигнув свою цель, пронзило ткани тела Барретта в средней части туловища к принесло с собою снова и боль, и страх, и ужас смерти…

… Ему было очень холодно.

Над головой у него простирался безбрежный купол неба, лютый ветер свирепо и безжалостно бил ему в обнаженную грудь. Он поднял взор на нагромождение кучевых облаков у себя над головой, а затем взгляд его остановился на бесконечной равнине, испещренной невысокими пологими холмами.

Он попытался пошевелиться, но обнаружил, что руки его крепко привязаны к столбу. Я жив, подумал он. Жив! Только вот где?

Он повернулся вправо и увидел в непосредственном соседстве нечто такое, что повергло его в подлинный ужас. Еще один столб, с обвисшим телом мужчины, привязанным к нему. Мужчина с жестоко избитым телом, из которого отовсюду сочилась кровь. Кровь ярко алела и на его синих брюках с широкой белой полосой.

А чуть поодаль, тоже справа, еще одна фигура в такой же самой жуткой позе.

– Где это я? – вскричал он.

Ответом было только завывание ветра.

А затем раздался гром. Но не над головой, а у земли, у самых его ног.

Рваные, пульсирующие звуки, от которых дрожала трава… Эти звуки с каждым мгновеньем становились все громче и громче, пока в его поле зрения не попал и сам источник услышанного им чуть ранее грома.

Эти жуткие звуки исходили от сидевших верхом на лошадях людей, неровной линией расположившихся впереди. На них была какая-то необычная, странным образом разукрашенная одежда, столь же нелепо раскрашенными были их лица. Судя по беспорядочным и быстрым движениям рук, их необузданная дикость и яростный гнев были очевидны.

Всадники быстро проскакали мимо мертвых тел своих пленников, но при виде испуганных глаз Барретта и его корчащегося от боли тела, неожиданно натянули узду своих лошадей.

Первый из всадников откинул назад убранную перьями густую копну длинных волос и что-то крикнул. Один из молодых индейских воинов рассмеялся и высоко поднял над головой копье.

– Нет! – закричал барретт, как будто этот крик мог приостановить полет копья.

Его острие со свистом вспороло кожу Барретта, разодрало ткани живота и вызвало в угасающем его сознании взрыв боли и страха.

… Он сидел и всматривался в игру пламени огромного кирпичного очага, расслабленно откинувшись всем своим телом к спинке удобного деревянного кресла и вытянув перед собой ноги в высоких сапогах.

Он глянул на сверкающую глянцем кожу своих сапог и вздохнул с облегчением. Он все еще жив! Он не умер!

Барретт внимательно осмотрел свой странный наряд, пытаясь установить, к какой исторической эпохе его можно было бы отнести. Чуть пониже подбородка шею опоясывало довольно свободное жабо, вокруг запястий кружевные манжеты. Длинный ряд медных пуговиц простирался до самых колен.