Михаил Поляков - Нам бы день продержаться. Дилогия

• Название: Нам бы день продержаться. Дилогия
• Автор: Михаил Поляков
• Жанр: Прочая старинная литература

---

– Я Десятый – на приеме! Танк уничтожен! Я Десятый – танк взорвался! Я Десятый – танк взорвался! – заело нашего наблюдателя. БТР опустил стволы вниз. Старшина и три снайпера под прикрытием пулеметчика тяжело и сторожко попылили к месту, откуда Федя сделал выстрел. Второй номер гранатомета возился с первым за валуном, даже не предпринимая попыток вести огонь вниз. Часть бандитов двинулась туда же, куда и наш старшина, но им пришлось подниматься вверх и огибать крутой отвес скалы под огнем пулемета. А снайперы бежали по более или менее горизонтальной поверхности. Почти напрямую. Не обошлось и без второй потери. Так помешавший бандитам одинокий пулеметчик прекратил стрелять, чтобы поменять коробку с лентой. Опыта поменять коробку хватило. А навыка поменять позицию в пылу боя у него не было. Гранатомет бандитов пухнул вверх, и после разрыва никто не мог уже сдерживать поднимающихся по пологому дальнему склону мусульман. К этому времени старшина добрался до валуна, за которым пытался оказать первую помощь Феде его напарник. И развернулся в сторону атакующей группы со своим коллегой по точной стрельбе. Вторая пара, не высовываясь, начала кидать за скат ручные гранаты, щедро сея внизу смерть от их разрывов и очищая подножие сопки. Винтовка прапорщика захлопала вместе с СВД соседа и заставила залечь поднимающуюся группу, сразу уничтожив расчет РПГ. Дуэль на склоне складывалась не в пользу наступающих. Они залегли. Но их позиция откровенно проигрывала одиночным залпам уже трех снайперских винтовок. Вдобавок Грязнов взял Федин гранатомет и выпустил по лежащим два оставшихся выстрела подряд, выкуривая противника из-за природных укрытий. Боевики попытались отступить и потеряли еще двоих бойцов. А дальше просто побежали вниз зигзагами, не глядя под ноги. Я посадил за управление огнем БТР Муху. А сам, вооружившись автоматом, с Файзуллой, начал перебежками приближаться к повороту, из-за которого никто не пытался их остановить. Через пятнадцать минут обе стороны заняли исходные позиции, с которых и начинался бой. Воины Аллаха окопались на склоне, за которым шла шоссейка и куда выводила грунтовка основы бутылочного горлышка дефиле. Наши парни прочно засели на сопке напротив. Я оседлал поворот, предварительно метнув в неизвестность за ним четыре «феньки», зачистил контрольными выстрелами вместе с Файзуллиным, раненных и оглушенных у подножия людей противника. Стрелять было бы неудобно, так как скала, за которой прятались оба пограничника, была с правой стороны, а слева – пропасть. Выручил обломок, выбитый выстрелом танковой пушки из горного камня и перекрывший дорогу на повороте. Развороченный остов танка горел остатками масла и горючки. Башня валялась метрах в пятнадцати, вывернув поворотный круг в небо и скособочившись на стволе. Вокруг того, что было ранее танком, дымились ошметки оторванного от корпуса железа. Пыль, поднятая вверх, медленно рассеивалась. Наступило затишье, прерываемое редкими всплесками выстрелов с обеих сторон. А я ж не унимался, накрученный адреналином боя.

– Старшина!

– Чего?

– Скажи Мухе, пусть дует на заставу, разворачивается, берет боеприпасы, всех свободных, кроме левого, и сюда! С минометом! – заорал я так, что в образовавшейся тишине меня услышали и бандиты. – Одна нога здесь – другая там. Они у нас до самого Ашхабада бежать будут! Моджахеды долбаные! – Люди с обеих сторон отплевывались, снаряжали магазины, перевязывали раненых, допивали последнюю воду и ругались, отдышавшись.

БТР взревел, невидимый за горкой, и сделал вид, что умчался на заставу за подкреплением. Раз-вернуться в узости горной дороги Муха не мог. А остаться без такой мощной огневой поддержки не хотелось никак, даже под впечатлением завоеванной победы. В ответ, чуть повременив, над позициями бандитов появился белый флаг, вернее тряпка. Переговоры были недолгими. В качестве парламентера отпустили одного из пленных с записанной на бумажке радиочастотой. Дипломатические споры велись исключительно по радио. Договорились друг друга не трогать. Обозначили границы владений. Долги простили. Предупредили и пригрозили, что будет в случае нарушения пунктов перемирия. Бандиты намекнули на численное превосходство и знание местности. Я напустил тумана про минные поля, БТР и захваченные ресурсы с минометом, которые делали нас опасной боевой силой. Раненых и убитых разрешалось забрать с поля боя. Мы унесли тяжело раненного трижды, но живого дядю Федю с контуженым и раненым пулеметчиком Косачуком. Бандюки тащили своих из «бутылочного горла» под прицелами снайперов и пулемета. Вернули им второго пленного, а Фариза оставили, больно много знает о нас. Тот, второй, уходя, орал проклятия и угрозы в наш адрес. Пришлось отступать с опаской.

Оставил секрет с ПНВ в ночь на наиболее вероятном и опасном участке дороги, вновь закупорив путь на заставу недосягаемой засадой через щель. Их придется поменять. Но без этого невозможно спокойно считать потери, складировать трофеи и радоваться победе дома, и, конечно, готовиться к новым стычкам. Приехали на заставу. Федю и пулеметчика утащили в лазарет, где Черныш колдовал одновременно над обоими, взяв себе в помощь трех наших солдат. Пирмухаммедов быстро вскрывал ящики и снаряжал расстрелянные звенья ленты КПВТ. Ему помогали Швец, Шакиров и заинтересовавшийся Архипов. Петров и пришедший ему в помощь Мамедов крутили машинку Ракова, заправляя патроны для ПКТ и ПКМ с «Печенегом», и не менее внимательно выравнивали их, чем Ибрагим крупняк рядышком. Бронетранспортер становился важной, подвижной огневой силой. И обслужить его следовало немедленно. В БТР то и дело залезали и вылезали по очереди и без нее все пограничники, как бы случайно, по делу и если удастся, то просто так, кроме тех, что были в дозоре. Машинка всем понравилась. Муха ходил довольный между ящиками с боеприпасами и столом с лентами и патронами, польщенный вниманием однополчан. Пришлось рыкнуть. Народ, глянув на старшину, который разобрал свою винтовку и скрупулезно работал ветошью и масленкой из подсумка над деталями «вала», взялся чистить оружие. БТР смотрел в сторону поворота дороги, откуда открывался вид на заставу для гостей и проверяющих. Теперь из-за поворота могла выехать сама смерть в виде какой-нибудь снятой Курбаном с хранения техники. Кстати, танк или его обломки на поверку оказался зараженным, поэтому его и бросили вместе с воинской частью ее выжившие обитатели. Надо будет просветить людей Курбана, как-нибудь при случае и обязательно об альфа-, бэта и гамма-излучении, скрытом в брошенном железе военных городков. Они тогда сами откажутся от идеи тащить сюда такую технику.

Договор с Курбаном был устный и ни к чему обе стороны не обязывал. Просто перемирие давало передышку и было нам выгодно.

Боря вышел из коридора заставы на крыльцо, вокруг которого скопились и те, кто вышел из боя, и те, кто ждал нас на заставе.

– Ну что там? – Вопрос относился к состоянию Феди и Косучука и был адресован Боре – дежурному. А дежурный обязан знать на заставе все. Лазарет в здании, Боря выходит оттуда. Не знать, что там происходит, он не может.

– Херово с Федей, а Белорусу повезло, – сказал он, имея в виду под Белорусом Косачука, – мелкие осколки и контузия легкая, уже приспал от обезболивающего, – доложил Боря и потянулся к моему разобранному автомату, – дайте я, тащ лейтенант? Вам шо, ото больше нечего делать? – невежливо выразился он, намекая на мой внешний вид и угрозу мести, нависшую над нами слева. Бог его знает, ресурсы этого Курбана. Мне, честно гово-ря, было неудобно отдавать для чистки свой автомат сержанту, поэтому Боре достался только газовый поршень, который он самостоятельно утащил с расстеленной тряпочки бывшего под-воротничка, пока я усердно ублажал шомполом ствол. Под стеной и окнами первого кубрика Шустрый вскрывал цинки приложенным к ним ножом-открывалкой. Связист сидел на узле связи, обложенный спаренными магазинами, пачками, зелеными коробками, шуршащей пергаментно бумагой раскупоренных упаковок, и сосредоточенно щелкал вставляемыми в них патронами. Активированная Борей моя командирская сущность начала лезть наружу.

– Шустрый, еще ВОГи, гранаты ручные с запалами и ветоши притащи с Дизелем, – нарушил я озабоченную вероятным ответом противника тишину подготовки.

– Ага, – Серега глянул на старшину, дождался его кивка и озадаченно двинул в сторону Чулинки и тарахтящего генератора. Несмотря на наши опасения, две засады с часовыми и лихорадочную подготовку к новому столкновению, на левом все было тихо. По докладу засадной тройки люди предводителя Арчабиля даже не пытались приблизиться к оговоренным условным границам, и Курбан соблюдал условия перемирия.

– Обед, тащщ лейтенант, разрешите обед? – Это Будько явился на крыльцо, переживает, что не был с нами. Народ оживляется. Война войной, а обед, как говорится, по распорядку. Однако Валера Будько необычайно суетится, причину его поведения искать некогда, и всплывает она только после боевого расчета, а пока надо все проверить. А этого всего у меня часа на два-три пешего хода.