Роберт Силверберг - В ожидании землетрясения

• Название: В ожидании землетрясения
• Автор: Роберт Силверберг
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1981

---

Насколько ему было известно, в Медее он остался один. За исключением, конечно, фэксов и шаров, а также рыбы-сапера, горных чертей, крылатых пальцев, безрогих черепах и всего такого прочего.

Морисси и Дайнув молча стояли возле домика, любуясь заходом солнца.

По темнеющему небу, испещренному зелеными и желтыми красками немеркнущей медейской зари близнецы-солнца Фрикс и Гелла – два кирпично-красных тусклых пятна – медленно катились к линии горизонта. Через несколько часов они исчезнут, чтобы озарить своим слабым сиянием ледяные просторы Дальнего. Впрочем, настоящая темнота на Обратном – необитаемой стороне Медеи – никогда не наступала, поскольку угрюмая громадина Арго, гигантской раскаленной газообразной планеты, спутником которой являлась Медея, находилась от нее на расстоянии всего лишь миллион километров. Медея, заключенная в орбите Арго, все время была обращена к нему, вращающемуся вокруг солнца, только одной стороной. От Арго шло тепло, которое обеспечивало Медею сносной жизнью и постоянным скупым красноватым освещением.

Как только близнецы-солнца сели, на небе начали появляться звезды.

– Смотри-ка, – сказал Дайнув. – Арго почти поглотил белые огни.

Фэкс намеренно выбрал архаичное выражение, слова из народной астрономии, но Морисси понял, что он имеет в виду. Фрикс и Гелла были не единственные солнца в небе Медеи. Две кирпично-красные карликовые звезды, двигающиеся парой, находились в зависимости от двух бледно-голубых звезд Кастор А и Кастор В. Несмотря на то, что бледно-голубые находились от Медеи в тысячу раз дальше, чем кирпично-красные, их холодное сияние было отчетливо заметно и ночью, и днем. Но теперь они должны были зайти за Арго и вскоре – до этого мгновения оставалось два месяца, три недели, два дня и еще примерно час плюс-минус несколько минут – попадут в полосу затмения и окончательно скроются из виду.

Как же тут не быть землетрясению?!

Морисси злился на себя из-за своей дурацкой восторженности, с которой он так носился еще час назад. Землетрясения не будет? В последнюю минуту произойдет чудо? Ошибка в расчетах? Как бы не так! Эх, если бы да кабы…

Землетрясение было неизбежно. Придет день, когда конфигурация небесных сфер сложится следующим образом: Фрикс и Гелла встанут здесь. Кастор А и Кастор В – там, а ближайшие спутники Медеи – Ясон, Тезей и Орфей – вон там, там и там; притяжение Арго как всегда будет сильно чувствоваться в Жарком, и вот тогда-то небесные векторы выстроятся соответственно, и гравитационные силы вызовут в коре Медеи страшные по силе колебания.

Подобное случалось каждые семь тысяч сто шестьдесят лет. И вот это время наступило снова.

Сотни лет назад, когда живучесть апокалиптических тем в фольклоре фэксов побудила наконец астрономов медейской колонии произвести некоторые запоздалые вычисления, никто не придал серьезного значения их результатам.

Услышать, что конец света наступит через пятьсот-шестьсот лет, было все равно, что услышать о собственной смерти, которая должна наступить в последующие пятьдесят-шестьдесят лет. На повседневной жизни это никоим образом не отражалось. Разумеется, позже, когда сейсмические толчки участились, люди стали относиться к ним с большей серьезностью, и, несомненно, за последние сто с лишним лет это негативно отразилось на экономике Медеи. Тем не менее, поколение Морисси было первым, которое посмотрело в лицо надвигающейся опасности. И вот, так или иначе, колония, имевшая тысячелетнюю историю, растаяла чуть более чем за десять дней.

– Как тихо все! – сказал Морисси и взглянул на Дайнува. – Ты веришь, что я здесь один-единственный?

– Откуда мне знать?

– Хочешь увильнуть от ответа? Вам ведь уже давно известны способы передачи информации, о которых мы только сейчас начали догадываться.

Скажешь, нет?

– Мир велик, – серьезно сказал фэкс. – И человеческих поселений в нем было немало. Кое-кто из вашей породы, может, и живет здесь, но точных данных у меня нет. Вполне возможно, ты последний.

– Я думаю. Кто-то же должен остаться.

– И сознание того, что этот последний – ты, приносит тебе определенное удовлетворение?

– Потому что я более вынослив или одобряю в душе крах колонии?

– И то и другое, – ответил фэкс.

– Не согласен. Пусть я последний, но лишь потому, что не захотел уезжать. Вот и все. Здесь мой дом, на этом я стою. Никакой гордости, чувства превосходства или благородства оттого, что остался, я не испытываю. Я только хочу, чтобы никакого землетрясения не было, хотя сделать для этого что-либо совершенно не в силах, а сейчас мне даже как-то все равно.

– Правда? – спросил Дайнув. – А ведь совсем недавно ты, кажется, говорил по-другому.

– Любое постоянство сомнительно, – улыбнулся Морисси. Мы воображаем, что строим на веке, но проходит время и все исчезает; искусство становится остатком материальной культуры, песок – песчаником, и ничего тут не поделаешь. Когда-то здесь был свой мир, который мы превратили в колонию.

Но вот не стало колонистов, а вскоре не станет и колонии – прежний мир возродится снова.

– Ты говоришь, как старик, – перебил его Дайнув.

– А я и есть старик. Я ведь старше тебя.

– Только по годам. Наша жизнь течет быстрее, чем ваша, поэтому я уже в ранние годы испытал почти все, мой конец не заставит себя долго ждать, даже если землетрясение нас и минует. А вот у тебя еще есть время.

Морисси пожал плечами.

– Мне известно, – сказал фэкс, – что в Порт-Медее стоят сейчас звездные корабли, заправленные горючим и готовые к отправке.

– В самом деле? Корабли, готовые к отправке?

– И их немало. Они не пригодились. Ахья видели их и сообщили нам.

– Шары? А им-то что понадобилось в Порт-Медее?

– Кто их знает! Они странствуют где хотят. Но корабли эти, друг Морисси, они видели. Ты мог бы еще спастись.

– Конечно, – сказал Морисси. – Я пролечу тысячи километров над Медеей на своем флиттере и собственноручно выдам кораблю разрешение на путешествие продолжительностью пятьдесят световых лет, а потом усыплю себя и в полном одиночестве отправлюсь домой, пробужусь на чуждой мне планете, где случилось появиться на свет моим отдаленным предкам. Для чего?

– Ты же погибнешь, когда начнет трясти. Поверь мне.

– Если не начнет, я тоже погибну.

– Согласен, раньше или позже. Но если улетишь – позже.

– Если бы я хотел покинуть Медею, я бы улетел вместе со всеми, сказал Морисси.

– Теперь же слишком поздно.

– Нет, – сказал фэкс. – В Порт-Медее стоят корабли. Поспеши туда, мой друг. В Порт-Медею.

Морисси промолчал. Смеркалось. Он, чтобы лучше видеть, опустился на колени и ощупал шапку высокой жесткой травы, уже заполонившей сад. Однажды Морисси попробовал как-то окультурить это место красивыми экзотическими растениями, собранными по всей Медее и способными переносить ливни здешних мест. Но теперь, когда конец был близок и местная флора снова заявила о себе, наступая на посаженные им хлыстовые деревья, близнецовые лианы, тигровые кустарники и все остальное, он уже не в силах был бороться с сорняками. Несколько минут он легонько, только ногтями ощупывал липкие ползучие стебли этих хищников, резко выделявшихся своим оранжевым цветом на фоне бурого песка и пустивших крепкие побеги прямо у входа в дом.

– Я, наверно, сделаю небольшую экскурсию, – сказал он.

В глазах фэкса отразилось удивление.

– Ты отправляешься в Порт-Медею?

– Туда и в другие места. Я же столько лет не был в Дюнах. Надо сделать прощальный облет всей планеты.

Весь последний день, а им был День Тьмы, Морисси провел спокойно размышлял о предстоящем путешествии, собирался в дорожу, читал, бродил в красноватом сумеречном свете по набережной.

Ни от Дайнува, ни от других фэксов не было никаких известий, хотя ровно в полдень около сотни шаров проплыло плотным строем в сторону моря.

Их обычное многоцветное сияние сменилось в темноте слабым мерцанием. Да, все-таки это было величественное зрелище – огромные округлые небесные тела, влачащие за собой свои спиралевидные тягучие органы.

Ближе к вечеру он вынул из шкафчика съестное, хранившееся там на всякий пожарный случай: мадагозарские устрицы, филе какой-то рыбы, спелые бобовые стручки; открыл одну из оставшихся бутылок багряного палинурского вина. Он пил и ел, пока на него не накатила дремота, и тогда, тяжело поднявшись из-за стола, он направился, шатаясь, к своему гамаку, решил, что проспит десять часов вместо привычных пяти, и смежил веки.

Когда он проснулся, было уже позднее утро Дня Сумерек.

Близнецы-солнца еще не были видны, но гребни холмов, тянувшихся на востоке, уже окрасились розовым светом. Морисси, ничуть не заботясь о завтраке, отправился в город и зашел в продовольственный склад. Он наорал провизии на три месяца и загрузил ее в морозилку: неизвестно ведь, как обстоит дело со снабжением в других частях Медеи. На посадочной площадке, где все, кто вылетал на выходные дни в Энрике и Пеллусидар, ставили на стоянку флиттеры, Морисси проверил свой. Это была 83-я модель с резко скошенными наружными линиями и искусно отделанная изнутри переливающейся, под муар, кожей. Не использовавшийся долгое время флиттер во многих местах покрылся ржавыми пятнами. Элемент питания указывал полную загрузку – 90-летний период полураспада; он не удивился этому, но для большей надежности вынул такой же элемент из флиттера, стоявшего рядом, включил его как резервный. Морисси не вылетал на материк уже несколько лет, но это его не слишком беспокоило. Флиттер реагировал на голос и выполнял все отдаваемые ему команды, так что ручное управление вряд ли понадобится.