Гай Патеркул - Римская история

• Название: Римская история
• Автор: Гай Патеркул
• Жанр: Античная литература

Гай Веллей Патеркул - римский историк, автор "Римской истории" ("Historiae Romanae libri II") в 2 книгах. Был претором, сопровождал Тиберия в походах в Германию и Паннонию. Его "Historiae Romanae" в двух книгах представляет краткий очерк римской истории от прибытия Энея в Италию до 30 года по Р.X. В первой книге события излагаются кратко, и дошли до нас в одних отрывках. Во второй, касающейся событий более близкого времени, рассказ ведется подробнее, и потому, несмотря на односторонность, обуславливаемую общественным положением автора, она составляет ценный источник.

---

XXV. Можно было бы подумать, что Сулла прибыл в Италию не как зачинщик войны, но как провозвестник мира, - с такой уравновешенностью он вел войско через Калабрию и Апулию, такую удивительную заботу он проявил о плодах, полях, городах Кампании. Он стремился положить конец войне, следуя справедливым законам и умеренным условиям. Но тех, кем овладела злосчастнейшая и неумеренная страсть, не мог устроить мир. (2) Между тем войско Суллы возрастало день ото дня за счет притока к нему всего благонамеренного и честного. Затем, благодаря счастливому повороту событий, он одолел близ Капуи консулов Сципиона и Норбана; из них Норбан был разбит на поле боя, Сципиона же, покинутого и преданного своим войском, Сулла отпустил невредимым. (3) Таково было различие между Суллой воителем и Суллой победителем; пока он еще побеждал, он был мягче справедливейшего [99], но после победы неслыханно жесток. Ведь и консула, им обезоруженного, как было сказано выше, и Квинта Сертория, - а какую страшную войну последний вскоре разжег, - и многих других, попавших в его руки, он отпустил невредимыми. Я думаю, что этот человек являл пример наивысшей двойственности и противоречивости духа. (4) После победы, которая последовала в столкновении с Г. Норбаном у горы Тифата, Сулла воздал благодарность Диане, богине, которой была посвящена эта местность. Он передал богине источники, известные благотворным влиянием на организм. О таком почтительном даре богам и поныне напоминает надпись, прибитая снаружи к храму, [и] медная доска внутри святилища [100].

XXVI. Затем были консулами Карбон [101] в третий раз и Г. Марий, сын семикратного консула [102], человек двадцати шести лет от роду, унаследовавший отцовскую силу духа, но не отцовское долголетие. Он решительно брался за разнообразные дела и никогда не опускался ниже славы своего имени. После того, как Сулла разбил его у Сакрипорта, он направился с войском в Пренесте [103] и укрепил гарнизоном этот город, созданный как крепость самой природой. (2) Не оставалось ничего, не затронутого общественным злом: в государстве, где всегда состязались в доблестях, стали состязаться в преступлениях, наилучшим себя считал тот, кто был наихудшим. Так, пока шло сражение у Сакрипорта, претор Дамасипп [104] зарезал в Гостилиевой курии - якобы как сторонников Суллы - Домиция [105], а также Сцеволу [106], великого понтифика, прославленного во всем, что касается божественного и человеческого права, и Г. Карбона, бывшего претора, брата консула, и Антистия [107], в прошлом эдила. (3) Да не забудется благородный поступок Кальпурнии, дочери Бестии [108], супруги Антистия: когда ее муж был зарезан, как было сказано выше, она пронзила себя мечом. К его славе она прибавила свою собственную. Возвысившись мужеством, она заставила забыть о дурной репутации отца.

XXVII. Что касается Телезина, вождя самнитов, то этот в высшей степени мужественный, воинственный и столь же враждебный римскому имени человек, собрав около сорока тысяч юношей, выделявшихся храбростью и непоколебимых в желании не складывать оружия, в консульство Карбона и Мария, сто девять лет назад он вступил в сражение с Суллой у Коллинских ворот [109]. (2) В тот день, когда, объезжая отряд за отрядом свое войско, он воскликнул, что Риму пришел конец и что он разрушит до основания город, Сулле и государству грозила едва ли меньшая опасность, чем тогда, когда в трех милях был замечен лагерь Ганнибала. Телезин добавил, что никогда не будут истреблены волки, похитители свободы Италии, пока не будет вырублен лес, в котором они имеют обыкновение скрываться. (3) И лишь после первого часа ночи римское войско воспрянуло, а вражеское пало духом. На другой день Телезин был найден полуживым, но по выражению лица он более походил на победителя, чем на побежденного. По приказу Суллы его отрубленная голова была обнесена на мече вокруг Пренесте.

(4) Тогда лишь, сочтя положение безнадежным, юный Г. Марий попытался выбраться через вырытые с удивительным искусством подземные ходы, которые вели в разные стороны поля [110]. Но, высунувшись из земли через отверстие, он был убит поставленными для этого людьми. (5) Некоторые передают, что он сам наложил на себя руки, другие - что погиб вместе с младшим братом Телезина, который также оказался в осаде и пытался бежать, но оба взаимно лишили друг друга жизни. Как бы это ни было, доныне юного Мария не затмил великий образ его отца. Легко понять мнение Суллы об этом юноше: он принял имя «Счастливый» лишь после того, как Марий погиб. Это имя Сулла заслужил бы в полной мере, если бы вместе с победой закончилась его жизнь. (6) Осаду Мария в Пренесте возглавлял Офелла Лукреций [111]. Прежде он был претором [112] марианской партии, затем перешел на сторону Суллы. В память о том счастливом дне, когда были разбиты самнитское войско и Телезин, Сулла учредил цирковые игры, известные под его именем как Сулланские победы.

XXVIII. Незадолго до того, как Сулла сражался под Сакрипортом, люди его партии - двое Сервилиев под Клузием, Метелл Пий под Фавенцией [113], М. Лукулл под Фиденцией - в прославленных сражениях рассеяли войска неприятеля. (2) Казалось, уже завершились бедствия гражданской войны, когда они были умножены в результате жестокости Суллы. Ведь он был назначен диктатором [114], а эта должность не находила применения сто двадцать лет - последний диктатор был спустя год после ухода Ганнибала из Италии, - откуда явствует, что страх римского народа перед могуществом диктатора был большим, чем страх, заставляющий прибегнуть к диктатуре. Властью, которой его предшественники пользовались прежде для отражения величайших опасностей, он воспользовался как возможностью для неумеренной жестокости. (3) Сулла был первым (о, если бы и последним!), кто подал пример проскрипций. И в этом государстве, где назначают судебное следствие по поводу оскорбления любого гистриона [115], публично устанавливается вознаграждение за убийство римского гражданина, и наибольшую выгоду имеет тот, кто больше убьет; вознаграждение за убийство врага было не больше, чем за убитого гражданина, и каждый сам оплачивал собственную смерть. (4) Свирепствовали не только по отношению к тем, кто взялся за оружие, но по отношению к многим неповинным. И, более того, имущество проскрибированных продавалось, дети даже лишались права претендовать на магистратуры, и, что недостойнее всего, сыновья сенаторов несли тяготы этого сословия, теряя его права [116].

XXIX. К прибытию Суллы в Италию, Гн. Помпей, сын того Гн. Помпея, который, как мы сказали выше, будучи консулом, совершил блистательные подвиги во время войны с марсами, в двадцатитрехлетнем возрасте, сто тринадцать лет назад, отважился с частными средствами на величайший замысел, который попытался осуществить. Для того чтобы отомстить за отечество и вернуть ему его величие, он собрал в Фирме войско, набранное на территории Пицена, который сплошь занимали клиенты его отца [117]. (2) Величие этого человека потребовало бы много книг, но размеры труда позволяют сказать о нем немного. По матери Луцилии [118] он принадлежал к сенаторской фамилии. Сам он был исключительно красив, но не той красотой, которую придает расцвет жизни, но достоинством и твердостью, [которые] в соединении с величием его фортуны сопровождали Помпея до последнего дня жизни. (3) Исключительно незлобивый, чрезвычайно благочестивый, в меру красноречивый, он страстно жаждал власти, но полученной почетно, а не захваченной силой; на войне испытанный вождь, гражданин в годы мира, умереннейший, кроме тех случаев, когда он опасался равного себе, в дружбе стойкий, легко прощающий оскорбления, очень надежный в примирении, он никогда, или очень редко, не обращал свою власть в произвол. (4) Он был лишен почти всех пороков, если не считать одного, но величайшего: в свободном государстве, правящем народами, где все граждане равны в правах, он не мог вынести, чтобы кто-либо был равен ему по положению. (5) С того времени, как надел мужскую тогу, он принимал участие в военных кампаниях выдающегося полководца, своего отца, имея возможность усовершенствовать свой честный, восприимчивый ко всему разумному ум исключительным знанием военного дела, так что Серторий более хвалил Метелла, но сильнее боялся Помпея [119]…

XXX. Тогда М. Перпенна, бывший претор из проскрибированных, человек более славный родом, чем характером, убил Сертория во время пира в Оске [120] и этим преступлением отнял у римлян верную победу, погубил свою партию и обрек себя на позорную смерть. (2) Метелл и Помпей отметили триумф над Испаниями, но Помпей и во время этого триумфа [121], за день до вступления в консульство, оставаясь еще римским всадником, въехал в Рим на триумфальной колеснице. (3) Как не удивиться, что этот человек, благодаря столь многочисленным чрезвычайным полномочиям достигший вершины почета, с таким неудовольствием отнесся к тому, что сенат и римский народ поддержали Г. Цезаря, [заочно] домогавшегося второго консулата? Настолько присуще людям все прощать себе, ничего не прощая другим, и обращать свою ненависть не на причины фактов, но на намерения и личность. (4) Во время этого консульства Помпей восстановил трибунскую власть, от которой Сулла оставил только видимость [122].