Джеймс Донован - Незнакомцы на мосту

• Название: Незнакомцы на мосту
• Автор: Джеймс Донован
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1998
• ISBN: 5-300-01760-4

Книга «Незнакомцы на мосту» рассказывает об одном из самых выдающихся в истории шпионажа дел — процессе «Соединенные Штаты Америки против Рудольфа Ивановича Абеля». Автор — адвокат Абеля — Джеймс Донован подробно пишет о подготовке дела, слушании в суде и кассационных инстанциях и, наконец, о его завершении — обмене в феврале 1962 г. на мосту Глиникер-брюкке полковника Абеля на Фрэнсиса Гарри Пауэрса.

---

— Преднамеренно снижать силу этого аргумента или смягчать его, — сказал я, — по моему мнению, было бы неэтично.

Я подчеркнул, что на суде будет решаться вопрос жизни и смерти Абеля, и если я сознательно не сделаю все возможное для его защиты, то именно я заслужу эпитет «сукин сын».

Мы разошлись поздно вечером, но убедить моего многословного оппонента мне не удалось.

Среда, 11 сентября

Вчерашний спор по поводу содержания подготовленного документа все еще волновал меня, и я пригласил позавтракать со мной Джона Уолша — старшего партнера нашей фирмы. Опытный и честный юрист, он был известен среди друзей как человек консервативных политических убеждений. Я полагал, что для консультации по проблемам, затрагивающим совесть, это идеально подходящий человек. За кофе я поведал Джону о своих трудностях, дал ему прочитать показания Абеля и сказал, что буду благодарен, если он выскажет свое мнение.

Он внимательно прочитал проект документа и проговорил: «Если здесь правильно излагается то, что рассказал Абель, ваш долг наилучшим образом представить этот материал суду, даже если лично вы не верите, что это правда. Если вы не сделаете этого и не приложите все свои усилия, чтобы представить его наилучшим образом, вас следует дисквалифицировать как адвоката. Я вынес бы такое решение, если бы был членом комитета адвокатской этики и мне передали бы на рассмотрение это дело».

Я почувствовал огромное облегчение, выслушав безоговорочное мнение друга, которому я доверял.

Четверг, 12 сентября

Наши документы по вопросу обыска и наложения ареста на имущество Абеля готовились в порядке гражданского иска, независимо от уголовного дела. Поскольку арест на имущество был наложен в Манхэттене, мы считали, что иск следует предъявить там же, в суде Южного округа Нью-Йорка. Абеля, конечно, будут судить в Восточном округе Нью-Йорка, куда входит Бруклин. Однако, начав дело в Манхэттене, мы можем получить преимущество — право немедленной подачи апелляционной жалобы, в случае если окружной суд откажет нам. В результате, может быть, удастся избежать процесса. Если бы мы предъявили иск в Бруклине в качестве части уголовного дела, вряд ли бы нам удалось подать апелляционную жалобу, прежде чем присяжные вынесут свое решение и будет объявлен приговор. Процедурные соображения подобного рода всегда имеют важное значение в гражданском процессе.

Дабы избежать рассуждений на тему о том, что предпринимаемым нами шагом мы стремимся «опозорить» ФБР, я добавил в окончательный проект документа следующую фразу: «Со времени ареста и до предъявления мне обвинительного акта ко мне не применялось физическое насилие и мне им не угрожали». Затем я отправил своих помощников к Абелю, чтобы он подписал документ. Он отказался.

— В таком виде, как этот документ написан сейчас, — заявил он, — он не соответствует истине.

Затем он рассказал, что однажды после целого дня допросов в Техасе, когда на улице стояла невыносимая жара, один из допрашивающих, фамилию которого он затем установил, придя в состояние крайнего раздражения, «потерял контроль над собой». Абель добавил, что этот сотрудник ФБР ударил его по лицу и сбил с него очки.

Мы совещались с полковником в общей сложности более десяти часов. В основном мы говорили о деле: о его аресте, о человеке, предавшем его, о его поведении на допросах, о его будущем, о защите. Он ни разу не упомянул об этом случае в Техасе, и я уверен, что он не собирался вообще поднимать этот вопрос. Чувство собственного достоинства, я полагаю, не позволяло ему хныкать из-за одного удара по лицу. Как профессиональный боец, он, пожалуй, был готов к тому, что с ним будут обращаться крайне грубо. Кроме того, хотя допрашивавшие по отношению к нему вели себя корректно все то время, пока он находился в заключении, они в конце концов ведь тоже были только людьми, и этот единственный удар в условиях, когда нервы у всех, возможно, были напряжены до предела, можно было им и простить.

Однако выработавшаяся у него привычка заботиться о том, чтобы факты сообщались абсолютно точно, была настолько сильна, что он не мог пропустить даже одной неточности. Эта тщательность при изложении фактов, как я впоследствии узнал, была весьма примечательной чертой его характера, а также одной из основных особенностей его профессии. В конце концов, он ведь зарабатывал себе на жизнь, составляя доклады, и вознаграждение в огромной степени зависело от их точности. Много месяцев спустя в письме из тюрьмы в Атланте он также подчеркивал, что в разведывательной работе точность крайне необходима.

Итак, документ вернулся ко мне неподписанным. Я отправился в тюрьму и безуспешно пытался доказать, что один-единственный удар не составляет «физического насилия». Полковник был непреклонен. Он даже привел мне' определение насилия из толкового словаря: «физическая сила, незаконно примененная». В конце концов мы договорились вычеркнуть фразу о насилии как несущественную при рассмотрении вопроса об обыске и наложении ареста на имущество.

Пятница, 13 сентября

Весь день я работал над юридическими документами, необходимыми для реализации нашей попытки добиться изъятия вещественных доказательств, захваченных в отеле «Латам» и на Фултон-стрит. Эти документы включали и окончательно выверенный текст показаний Абеля. Позже, после полудня, Абель подписал документ, и он был заверен тюремным чиновником.

Было уже почти десять часов вечера, когда я закончил работу над документами и поспешил домой, в Бруклин. Я не обедал, потому что назначил у себя дома небольшую неофициальную «разъяснительную» пресс-конференцию. Я кратко изложил дело полдюжине репортеров и тщательно растолковал смысл документов, связанных с нашим ходатайством. Репортеры воспринимали предлагавшуюся им информацию с большим вниманием, особенный интерес вызывала у них личность самого Абеля. Они спрашивали у меня: «Что он за человек?» Им хотелось получить полную подборку наших новых документов. Я отказался представить документы до тех пор, пока они не будут переданы в суд, однако пообещал завтра как можно раньше для удобства репортеров направить в каждую редакцию по одной подборке этих документов.

Для нас, то есть представителей защиты, было совершенно ясно, что во время всего периода подготовки к процессу позиция Абеля (а теперь и его показания) должна полностью разъясняться публике. Обвинение не упускало ни одной возможности информировать прессу о каждом своем шаге: во всех журналах печатались пространные отчеты и фотографии, где представлялись «доказательства» вины «главного шпиона», которыми располагают власти. Нам казалось очень существенным, чтобы при подаче этого важного для защиты ходатайства общественность, а также юристы поняли его значение. По нашему мнению, ни у кого не должно было создаться впечатления, что мы предпринимаем маловажный или легкомысленный шаг, что это всего лишь «маневр», рассчитанный на то, чтобы задержать наступление неизбежного.

Я предложил репортерам напитки и, хотя было уже далеко за полночь, продолжал отвечать на их многочисленные вопросы.

Суббота, 14 сентября

Утром Том Дебевойс подал наши документы в Федеральный суд в Манхэттене. Я ожидал его в автомобиле возле здания суда. Затем мы поехали по газетным редакциям. В каждой, как и было обещано, он оставлял подборку документов. Покончив с этим, мы сделали перерыв на несколько часов, чтобы позавтракать и побеседовать. Мы хотели получше познакомиться друг с другом.

Воскресенье, 15 сентября

В два часа пополудни «защита» собралась у меня в кабинете, чтобы разработать курс наших дальнейших действий и изучить утренние воскресные газеты. Опубликованными в них материалами, касающимися нашего дела, мы остались вполне довольны. Наша информация была помещена на первых страницах «Таймс» и «Геральд трибюн». Если не считать «дешевых» заголовков: «Абель объявляет действия ФБР незаконными!», «Подозреваемый в шпионаже красный обвиняет ФБР!», — материал, по нашему мнению, был подан точно и объективно. Приводились пространные выдержки из наших документов. Все газеты излагали версию Абеля. В них отмечалось, что в случае успеха ходатайства защиты обвинительный акт может рухнуть.

В составленном лично мной документе — написанном в подтверждение данных Абелем под присягой показаний — разъяснялось, что до 21 июня ФБР располагало достоверной информацией о советском шпионе по фамилии Абель, имеющем, как полагали, звание полковника. Сотрудники ФБР, вероятно, в течение продолжительного периода вели за ним тайное наблюдение. ФБР было также известно, что Абель жил в номере 839 отеля «Латам» под именем Мартина Коллинза.