Сергей Фролов - Повесть о Поле Фимкиной

• Название: Повесть о Поле Фимкиной
• Автор: Сергей Фролов
• Издательство: Южно-Уральское книжное издательство
• Жанр: Современная проза
• Год: 1988
• ISBN: 5-7688-0029-8

Повести и рассказы молодых писателей Южного Урала, объединенные темой преемственности поколений и исторической ответственности за судьбу Родины.

---

— Один я! — отчеканил Леня. Громко хохотали за его спиной ученики, Таисия Михайловна еще крепче прижала к лицу ладони, но налившиеся слезами смеха глаза выдавали ее.

— Мо-ло-дец! — в тон ему весело ответил Евгений Васильевич, наклонился к учительнице, и та подсказала председателю Ленино имя. — Молодец, Леня!..

Как только поравнялись с их двором, Леня придержал коня.

— Квасу попьешь? — спросил он председателя.

— Пожалуй…

Леня спрыгнул с брички и скоро вынес мокрый жестяной корец с квасом. Евгений Васильевич помедлил, наблюдая игру солнечной дроби в корце, дунул на соринку и припал губами к влажному краю. В это время в калитке появилась мать, опять простоволосая, ярко освещенная солнцем. Она, видно, приходила к бабке покормить Славика и заглянула на минутку домой.

— Тася тебе иль не сделает такой квас? — с храброй улыбкой подтрунила было над председателем мать, но тут же, вспыхнув, густо зарделась, точно ее изнутри охватило мгновенным пламенем, и оттого солнечный блеск в белокурых волосах заиграл еще ярче, нестерпимей.

Евгений Васильевич взглянул на мать и, ничего не сказав, пошел к правлению.

— Жень! — она разом встревожилась и подалась вслед председателю. — Правда, что ль, разговоры-то идут?

Тот на ходу пожал плечами.

— Куда так бежишь? Зайди поговорить-то…

— Шурочка, дорогая моя, некогда! — оглянувшись, председатель махнул рукой. — Потом как-нибудь…

Занося корец в дом, Леня прошел мимо матери, чувствуя неловкость за ее недавний, безответный порыв.

Затем он распряг коня, выкупал его на речке в затоне и, сверкающего от воды, провел на конюшню, дал овса. Белоногий с удовольствием хрустел овсом, а когда, шурша в кормушке, торопливо забирал его губами, получалось так, будто он шептался с кем.

В дверном проеме снова промелькнул райкомовский «УАЗ». Пробежала в клуб Настя-библиотекарь с красным свертком в руке, чтобы накрыть скатертью стол к собранию.

3

За полдень мальчики забрали, наконец, свои припасы и вышли из дома. Быстро перебежали шаткий переход через речку и за огородами выбрались на выгон.

Дорога, поднимаясь на пологое возвышение, огибала зеленое поле суданки, выносливой даже в засушливое лето, огромным массивом уходившей к раскаленному краю неба. Под ногами хлюпала пыль, разбитая колесами до тонкой пудры. Толик, звякая пустым бидончиком и отдуваясь от жары, едва успевал шагать за братом.

Знойной дорогой до пруда в сознании Лени навязчиво звучал веселый морозный скрип крылечка, возникший однажды в зимних сумерках под окном их дома. Как затем звуки шагов и говора переместились в сени, послышалось обивание голиком ног от снега, и снова наступило короткое затишье. К удивлению Лени, в распахнувшейся двери увидел он смущенную Таисию Михайловну, подбадриваемую сзади Евгением Васильевичем.

Леня и сейчас помнит особенный запах внесенного ими настывшего уличного воздуха и духов. Таисия Михайловна, в дорогой шубе, в заиндевелом пуховом платке, совсем не строгая, какой бывала в школе, робко огляделась, а председатель тем временем подмигнул Лене и позвал:

— Хозяева! Можно вас на часок?

Тут из горницы вышли отец и мать; мужчины поздоровались за руки, а женщины заохали, завосклицали, готовые уже и обняться, будто они всю жизнь были задушевными подругами.

Ново и весело стало в доме с необычными гостями за столом. Мать, точно окрыленная, то появлялась в горнице с чайной посудой и вареньем, то исчезала на кухне. После чаепития отыскали где-то завалявшуюся колоду карт. Отец, как понял Леня, играл в паре с Таисией Михайловной. Она путалась в картах, роняла и выказывала их, и оттого отец с ней всегда оставался в проигрыше. «Пустяки, Тася, кому не везет в карты, обязательно повезет в чем-нибудь другом…» — говорил ей Евгений Васильевич. Вообще вечер был веселый. Все смеялись, были так близко друг от друга их светлые, без обычных забот лица.

Недоговоренность в словах, шутки со скрытым смыслом, загадочные перегляды и улыбки приоткрывали Лене иные взаимоотношения взрослых, еще более тайные для него, в результате которых, стыдливо предполагал он, как-то совсем загадочно появляются на свет дети. А через некоторое время, словно в подтверждение его домыслов, Таисия Михайловна стала приходить на уроки в широком просторном платье. У нее появилась какая-то странная рассеянность, а когда писала на доске и за спиной ее вдруг раздавался чей-то смешок, она быстро оборачивалась и, краснея, беспомощно оглядывала класс, чего с ней раньше не было.

Дорога, наконец, поднялась на возвышение, поле суданки оборвалось, а на ковыльной равнине разлитым стеклом открылся пруд, заполнивший водой недавнее ложе дола и сбегающие к нему многочисленные долки.

Ближе к плотине одиноко сидели два рыбака, рядом с ними стоял мотоцикл.

— Городские уже тут, пораньше всех… Какие шустрые — на готовенькое-то! — Леня остановился у берега, не решаясь подойти к рыбакам, занявшим удобное место с глубоким, обрывистым дном.

Мальчики расположились, размотали удочки. Поплавки один за другим взметнулись в воздухе и упали почти возле берега.

Здесь было чуть свежей. Легкий, едва заметный ветерок пробегал рябью по пруду, веял слабой прохладой. Солнечный свет, отражаясь в воде, бликами играл на лицах и в одинаковых, цвета спелой смородины глазах братьев, мешал следить за поплавками, с безнадежным однообразием нырявшими в мелкой ряби. Мальчики притихли, ждали клева.

Вдруг поплавок Лениной удочки колыхнулся и задрожал на воде:

— Клюет, клюет! — страстным шепотом заторопил Толик брата.

Леня дернул удилище — на солнце сверкнул оголенный крючок.

— Ты сиди, я сам знаю! — выговорил он брату.

— Съел приманку! — удивился Толик. — Кто, карп?

— Нет, наверно, карась.

— А может, и карп. Поймать бы, — Толик кепкой вытер пот с лица.

Как изваяния, в терпеливой неподвижности сидели приезжие рыбаки. Но вот один из них привстал и, клонясь к воде, смешно заприседал. К нему подбежал второй. Они заговорили быстро, возбужденно. Первый резко дернул на себя удочку, леска, на миг задержав удилище, натянулась струной и вдруг словно оборвалась, удилище снова взлетело вверх, а следом что-то ярко блеснуло и упало далеко за спинами рыбаков.

Леня и Толик тотчас подбежали к тому месту и увидели на траве здоровенную рыбину. Красивая в своей золотистой чешуе, с влажным запахом донного ила, она, не смиряясь с неотвратимой гибелью, редко, но сильно подбрасывала себя вверх, ударяя хвостом о землю. Ее словно раздражали яркий свет и воздух, и с каждым прыжком она стремилась ближе к воде, чтобы уйти в ее темную глубь.

— Вот он, карп, — проговорил Леня, наклоняясь. — Зеркальный…

— Ишь какой! — Толик потянулся, чтобы придержать руками рыбу.

В это время подошел один из рыбаков — парень в серой кепке.

— Вам чего надо?! А ну, марш отсюда! — приказал он.

— Ох, ты! Не твой пруд, и не командуй! — возразил Толик и спрятался за Ленину спину.

— А чей же?

— Наш! — смело, с вызовом ответил Леня.

— Смотри-ка, — не глядя на мальчиков сказал парень, — какие богатые… Свой пруд у них.

Мальчики снова вернулись на место. Однажды поплавок Лениной удочки дернулся раз, другой, потом его повело. Леня подсек и вытащил небольшого карася.

Неслышно подошел рыбак в кепке, присел рядышком.

— Ну, как? — тихо спросил он.

— Неважно, — ответил Леня и небрежно сплюнул через плечо.

— У берега карп не берет.

— Знаю. Лески длинной нет.

Парень помолчал.

— Значит, ваш пруд? — вернулся он к недавнему спору.

— А чей же? — сердито ответил Леня.

— И карпы ваши?

— И карпы.

— Это как понимать?

— А так! Их Евгений Васильевич, наш председатель, мальками сюда пустил. А мы им подкорм носили, — влез в разговор Толик.

— Молодец ваш председатель.

— Он хотел и в Ведяевом долу пруд сделать и карпов развести, да не успел. А теперь его, наверно, снимут, — опять встрял Толик.

— А тебя не спрашивают, так помалкивай! — оборвал его Леня.

— Этот пруд, где сидим, он запрудил?

— Да, когда еще агрономом был, настоял, чтобы сеяные травы поливать — ответил Леня.

— А за что же его хотят снять? — поинтересовался парень.

— Кто знает, — нехотя заговорил Леня. — В районе винят — кукуруза пропала. А Евгений Васильевич тут причем? В посевную их с парторгом вызвали в район на совещание, а трактористы, и наши и шефы, напились да разъехались кто к брату, кто к свату, а шефы — в город, по домам. Пока их собирали, время ушло. Сушь началась, ветры. Посеяли, а толку-то нет. Такие вот люди, ни о себе, ни о ком на свете не думают.

— Ты прямо как старик рассуждаешь, — усмехнулся парень.

— Или другое, — Леня пропустил мимо слова рыбака. — Купили колхозу легковую машину, а шофер вздумал в другое село на танцульки съездить. Уехал ночью, тайком и пропал. На вторые сутки нашли за тридцать верст. Мотор вывел из строя. Вот и стоит автомобиль, новенький, месяц только проходил. Евгений Васильевич-то ездит теперь на лошади. Не снимать же с рейса грузовик.