Рафаэль Сабатини - Рыцарь таверны

• Название: Рыцарь таверны
• Автор: Рафаэль Сабатини
• Издательство: Легия
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1992
• ISBN: 5-88410-004-3

Приключенческий роман о флибустьерах Карибского моря.

---

— Но мой сын, Хоган, мой сын? — Его голос дрожал. — О, милосердный Бог! — крикнул он внезапно. — Чья это дьявольская работа? — Его губы побелели, он не мог унять дрожи в руках. Затем он произнес угрюмым и безнадежным тоном: — Хоган, я убью его за это. Идиот, слепой жалостливый идиот!

— Подожди, Крис, — произнес Хоган, кладя свою руку на плечо Криспина. — Не все, что он сказал — Ложь. Джозеф Ашберн действительно хотел предательским путем заманить тебя в руки полковника Прайда, но с той гарантией, что ты все узнаешь о своем сыне. Это был обман, но в нем была и доля правды. Твой сын действительно жив, и в трактире «Якорь» ты бы действительно получил сведения о нем. Но ты бы узнал их стишком поздно, чтобы воспользоваться ими.

Делая отчаянную попытку взять себя в руки, Криспин воскликнул необычно дрожащим голосом:

— Хоган, не мучай меня! Что ты действительно знаешь?

Ирландец достал письмо Ашберна.

— Мои люди патрулируют дороги в поисках одного мятежника, разыскиваемого Парламентом. Наметало известно, что он направляется в Харвич, очевидно в надежде достать судно и бежать во Францию, поэтому мы решили поджидать его здесь. Три часа назад патруль задержал молодого человека, который был не в состоянии удостоверить свою личность, и поэтому его доставили ко мне. Он вез письмо от Джозефа Ашберна к полковнику Прайду. Тот факт, что он назвался чужим именем и постоянно порывался уехать, возбудил во мне подозрения, и я решил проверить содержание этого письма. И, возможно, ты будешь за Это каждую ночь возносить благодарственные молитвы Богу, Крис.

— Этим человеком был молодой Кеннет Стюарт?

— Да, это был он.

— Чертов мальчишка… — начал Криспин, но сдержался. — Нет, нет. Мне не за что проклинать его. Я принес ему достаточно горя и не вправе гневаться на него за то, что он хотел отплатить мне тем же.

— Юноша, — продолжал Хоган, — мог и сам не подозревать о содержании послания, которое он вез в Лондон. Позволь мне зачитать его, тогда многое сразу прояснится.

Хоган придвинул поближе светильник, развернул на столе письмо и начал читать:

«Уважаемый сэр!

Податель сего письма должен опередить другого человека, которого я направил к вам с фальшивым письмом на имя некого мастера Лейна, якобы проживающего в трактире „Якорь“. Этот другой человек — известный мятежник Криспин Геллиард, от руки которого на ваших глазах пал в Ворчестере ваш сын. Я знаю, что поимка этого негодяя является вашим жгучим желанием, и я надеюсь, что вы сами решите, как с ним поступить. Для нас он также представляет источник большой опасности; пока он на свободе, наша жизнь под угрозой. На протяжении восемнадцати лет этот Геллиард считал умершим своего сына, которого ему родила наша кузина. Новость о судьбе сына, которую я ему сообщил — его сын действительно жив — послужила поводом, чтобы заманить его в ловушку. Я уверен, что будучи заблаговременно предупрежденным о готовящемся вам подарке, вы сумеете оказать ему достойный прием. Но прежде, чем его постигнет справедливая кара, я хотел бы просить вас сообщить ему сведения о его сыне, которые я посылаю вам в этом письме. Сообщите ему, что его сын, Джоселин Марлей…»

Хоган сделал паузу и бросил проницательный взгляд на Криспина. Рыцарь весь подался вперед, напрягая слух. Он тяжело дышал, и на лбу у него выступили капельки пота.

«…его сын Джоселин Марлей, — возобновил чтение Хоган, — является подателем сего письма. Этот молодой человек, которому Геллиард успел причинить много горя, который недолюбливает его и с которым по любопытному стечению обстоятельств, он долгое время находился в близком знакомстве, известен ему под именем Кеннета Стюарта…»

— Что? — выдохнул Криспин. Затем с неожиданной яростью он закричал: — Это ложь! Новая выдумка этого лживого негодяя, чтобы подвергнуть мою душу очередной пытке!

Хоган остановил его знаком руки.

— Здесь еще немного, — сказал он и продолжил:

«Если он усомнится в правдивости ваших слов, дайте ему возможность пристальнее вглядеться в лицо юноши и спросите, чей образ напоминают ему эти черты. Если он будет продолжать упорствовать в своем недоверии, ссылаясь на то, что внешнее сходство может быть чисто случайным, покажите ему правую ступню юноши. На ней есть отметина, которая убедит его окончательно. В остальном я прошу вас, уважаемый сэр, не посвящать мальчика в тайну его родства, на что у меня имеются довольно веские основания. Через два-три дня после получения вами этого письма я буду иметь честь ожидать вашего приезда. Остаюсь вашим покорным слугой.

Джозеф Ашберн».

Взгляды двух мужчин, сидящих за столом, встретились. В одном было написано сочувствие и озабоченность, а во взгляде Криспина был написан откровенный ужас. Некоторое время они сидели в молчании, затем Криспин поднялся и неуверенными шагами подошел к окну. Он распахнул окно и подставил голову и разгоряченное лицо ледяному ветру, не замечая его болезненных укусов.

Рыцарь перебирал в памяти события последних месяцев его беспорядочной жизни, начиная с того момента, как он встретил мальчика в Перте. Он вспомнил то странное подсознательное влечение, которое он испытал к Кеннету, впервые увидев его во дворе замка, и благодаря которому он настоял, чтобы тот служил под его командованием, хотя характер юноши мало подходил к компании такого человека, как Криспин. Были ли эти чувства голосом крови? Наверное, да, и те слова, что Джозеф Ашберн написал полковнику Прайду, были чистой правдой. Кеннет действительно был его сыном, теперь он был в этом убежден. Он попытался вспомнить лицо юноши, и внезапное открытие озарило его голову. Каким он был слепцом, чтобы не заметить его сходства с Алисой — несчастной девочкой-женой, погубленной восемнадцать лет назад! Как грустно, что он раньше не понял, что именно это сходство влечет его к мальчику.

Теперь он снова был спокоен, и, пытаясь привести в порядок свои мысли, с ужасом осознал, как далеки они от радостных чувств. Кеннет был не тем юношей, каким бы рыцарь хотел видеть своего сына. С ужасом он отбросил эту мысль в сторону. Трусливые руки, которые похитили у него сына, испортили его характер; теперь он сам займется его воспитанием. Криспин горько улыбнулся своим мыслям. Кто он такой, чтобы обучать мальчика честности и благородству? Грубый разбойник с прозвищем, которое бы заставило краснеть любого джентльмена! Снова он вспомнил то недоброе отношение, которое мальчик питал к нему, но это, он надеялся, можно исправить.

Криспин закрыл окно и повернулся лицом к своему товарищу. Он снова был самим собой, он был спокоен, хотя лицо его было искажено страданием.

— Где мальчик?

— Я задержал его здесь. Хочешь его видеть?

— Немедленно, Хоган. Сию же минуту.

Ирландец подошел к двери, открыл ее и отдал приказание караульному.

Пока они стояли в ожидании, ни один из них не промолвил и слова. Наконец в коридоре послышались шаги, и в комнату грубо втолкнули Кеннета. Хоган сделал знак стражнику, который закрыл дверь и убрался.

Криспин сделал шаг навстречу юношей остановился, встретив взгляд его враждебных глаз.

— Я должен был догадаться, сэр, что вы находитесь где-то поблизости, — горько произнес Кеннет, позабыв, что прошлой ночью он значительно опередил Криспина. — Я должен был догадаться, что мой арест — дело ваших рук.

— Зачем мне это понадобилось? — спокойным тоном спросил Криспин, жадно вглядываясь в лицо юноши.

— Потому что вы — мой злой гений, который разрушает мое счастье на каждом шагу. Не говоря уже о том, что вы вовлекли меня в вашу подлую интригу в замке Марлей, вам понадобилось снова встать на моем пути, когда я уже был готов кое-что поправить, и погубить мой последний шанс. Боже, сэр, неужели вы будете преследовать меня всю жизнь? Какое зло я вам причинил?

Гримаса боли исказила лицо рыцаря.

— Если ты хорошенько поразмыслишь, Кеннет, то поймешь, насколько ты несправедлив ко мне. С каких это пор я, сэр Геллиард, служу Парламенту, чтобы «круглоголовые» подчинялись моим приказам? Что касается того, что произошло в Шерингаме, то ты забываешь, что мы заключили соглашение, и в противном случае ты был бы повешен еще три недели назад.

— Лучше бы уже был сейчас на небе, — вырвалось у юноши, — чем платить такую цену за свою разбитую жизнь!

— Что касается моего присутствия здесь, — продолжал Криспин, оставляя его выкрик без внимания, — то оно никак не связано с вашим арестом.

— Вы лжете!

Хоган задержал дыхание, и в комнате воцарилась зловещая тишина. Эта тишина наполнила сердце Кеннета ужасом. Он почувствовал на себе тяжелый взгляд Криспина. Дорого бы он сейчас дал, чтобы вернуть эти два слова, вырвавшиеся у него в горячке спора. Он вспомнил вспыльчивый и тяжелый характер Криспина, которому он бросил в лицо это обвинение, и в его взгляде уже прочел жажду удовлетворения. Кеннету уже мерещился его холодный труп, лежащий на одной из улиц Вальтхама с ножевой раной в груди. Его лицо посерело, а губы тряслись.