Яков Ляткер - Декарт

• Название: Декарт
• Автор: Яков Ляткер
• Издательство: Мысль
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1975

Ренэ Декарт (1596–1650) — выдающийся французский философ и ученый-естествоиспытатель, один из основоположников европейской буржуазной философии Нового времени. В книге дается краткий биографический очерк, а также раскрываются основные аспекты философии Декарта: рационалистический метод, «геометрическая диалектика», деизм.

Автор показывает, как в эпоху научно-технической революции происходит переосмысливание идей Декарта, затрагивающих физику, математику, физиологию, философию.

---

В конце двадцатых годов нашего столетия революция в физике, о которой В. И. Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме» сказал, что «современная физика… рожает диалектический материализм» (7, стр. 332), привела к созданию квантовой механики. Одним из ее творцов был Л. де Бройль, распространивший дуализм «волна-частица» с фотона на все так называемые элементарные частицы, из которых состоит вещество материи. Осуществились ленинские слова: физика стала в основе своей диалектичной. И вот по прошествии более тридцати лет де Бройль, все эти годы не перестававший, по его собственным словам, «верить… в необходимость того, чтобы наши теории физических явлений покоились на ясных концепциях и точных представлениях об их протекании в пространстве и времени» (68, стр. 44), заявляет, что для этого необходимо вернуться вновь к «культу ясности мысли, свойственной Декарту», к «декартовскому представлению явлений при помощи образов и движений» (30, стр. 11, 14). С этой целью де Бройль с группой сотрудников в течение последних двадцати с лишним лет проводит большую работу по реинтерпретации квантовой механики на основе так называемой «теории двойного решения» (подробнее см. 34).

Почти одновременно со становлением квантовой механики, в конце 20-х — начале 30-х годов XX века, производство индустриально развитых стран капитализма, прежде всего США, достигает вершины своих возможностей в виде конвейера и научной организации труда (последнее, разумеется, справедливо только для отдельных предприятий и иногда для капиталистической фирмы в целом). Рационализатор Г. Форд, в «империи» которого впервые и в наиболее полном виде был реализован принцип поточного производства, пытаясь в своей «философии индустрии» (82) кратко и исчерпывающе выразить сущность достигнутого уровня и тем самым выразить «рацио» целой стадии (в современной терминологии — промышленной эпохи) в развитии производства, говорит о картезианском[2] разуме (см. 99, стр. 94)[3]. Марксистская социология увидела в этом самопризнании персонифицированного капитала еще одно подтверждение доказанного К. Марксом положения: база капитализма узка уже для полного развертывания крупной промышленности (что весьма красноречиво подтвердил охвативший вскоре главные страны капитализма мировой экономический кризис).

Группа французских математиков, выступающая под псевдонимом Н. Бурбаки, анализируя современное развитие математики, отмечает, что характерной чертой функционирования ее метода стала его постоянная самообращенность, а основной целью — уразумение существа математики; средства же для достижения этой цели метод непрерывно «черпает из картезианского источника» (25, стр. 248).

Вопрос о создании научной психологии поставлен сегодня на повестку дня (см., например, 56, стр. 18). Ученые, плодотворно работающие в области психологии и смежных с ней дисциплин — физиологии и психофизиологии, обсуждая возникающие проблемы, наряду с логическим анализом все чаще обращаются к историческим истокам. Признавая за Декартом честь быть, например, родоначальником детерминистической психофизиологии (см. 61) и перепроверяя на массиве новых экспериментальных данных проблемы и задачи, сформулированные при зарождении этого направления, рассматривают также общий метод их постановки, разрешения и переформулировки во времена французского мыслителя и — сквозь века развития — сегодня. При этом самые вдумчивые ученые полагают, что ошибки Декарта — это как раз те «ошибки, на которых учатся», и посвящают их анализу целые самостоятельные исследования (см., например, в физиологии — 71). Выясняется, что возможность ответить на многие вопросы, поставленные Декартом, появилась лишь сейчас, а некоторые из этих вопросов вообще не стояли до последнего времени и еще требуют своей теоретической постановки и последующего анализа (см. 12, стр. 567–568).

В тесной связи с вопросами психологии находятся вопросы, занимающие лингвистику. И здесь мы наблюдаем аналогичную картину.

Н. Хомский посвятил в свое время исследованию картезианской лингвистики специальную книгу (72), где в историко-логическом аспекте рассматриваются общие проблемы генеративной теории языка. В своих последних работах (55, 56) он продолжает обсуждение стоящих перед лингвистикой трудностей, вновь и вновь обращаясь к трудам Декарта и картезианцев, подчеркивая, что «настоящий момент в развитии лингвистики и психологии вообще кажется… вполне подходящим для того, чтобы вновь обратиться к классическим вопросам и спросить себя… как классические проблемы могут определять направление современных разысканий и исследований» (56, стр. 16). Рассматривая, например, проблему соотношения языка и мышления, автор говорит: «…существует…зияющая пропасть, разделяющая, с одной стороны, систему понятий, которыми мы владеем с достаточной степенью ясности, а с другой стороны, природу человеческого интеллекта. Осознание схожей идеи лежит в основе картезианской философии. Декарт тоже довольно рано пришел в своих исследованиях к заключению, что изучение мышления сталкивает нас с проблемой качества сложности, а не просто степени сложности» (56, стр. 17).

А вот область, казалось бы далеко отстоящая от этих академических «разысканий и исследований», — политика. Размышляя над насущными вопросами стратегии и тактики борьбы передовых демократических сил современной Италии, писатель и общественный деятель А. Негри, в полном соответствии с используемым им при этом картезианским методом, выдвигает в книге «Декарт-политик» ряд антиномически заостренных альтернатив типа: «политическая наука или разумная идеология?» (96, стр. 111).

Известный современный философ М. Хайдеггер в интервью, данном французскому еженедельнику «Экспресс», на вопрос: «Означает ли эпоха планетарной техники (термин принадлежит М. Хайдеггеру. — Я. Л.) конец философии?» — ответил: «Нет. Сама эпоха планетарной техники является лишь ее воплощением. Без Декарта современный мир был бы невозможен» (81, стр. 80).

Уже этот краткий перечень вопросов, выбранных из громадного числа подобных размышлений крупнейших деятелей науки и философии нашего времени, заставляет нас почувствовать предельную актуальность как самой фигуры Декарта в контексте проблем XX века, так и некую, пока еще для нас непонятную необходимость размежеваться с Декартом и вместе с тем вновь и вновь понять непреходящий смысл картезианства, необходимость, столь резко назревающую на всем протяжении XX столетия. Философия и математика, физика и механика, лингвистика, психология и психофизиология, политика и производство — во всех этих столь различных сферах проблема «Декарт и XX век» оказывается актуальнейшей, глубоко современной проблемой. В чем же дело? В каком смысле и по какому праву жизнь и мышление Декарта занимают столь существенное место в размышлениях и решениях людей XX века, века коренных революций и трансформаций в философии, производстве, науке? И наконец, в чем средоточие этого интереса к Декарту, в чем смысл этого интереса? Попыткой ответить на эти вопросы, или, скажем скромнее, более рационально и последовательно их сформулировать и будет этот рассказ, в котором Р. Декарт, мыслитель XVII века, предстанет перед читателем и как наш современник.

Краткое предуведомление

Массовому советскому читателю Декарт в основном раскрывается при знакомстве с работами В. Ф. Асмуса (17; 18) и обстоятельными статьями того же автора в БСЭ и Философской энциклопедии, посвященными мыслителю, а также из статей, включенных в издания его сочинений (10–12). В первых двух работах даны, по замыслу автора, научная биография Декарта и некоторые материалы, в которых ставятся вопросы о творческом анализе его наследия. Эти книги насыщены массой разнообразнейших сведений, касающихся многих сторон жизни и деятельности Декарта; в них приводятся содержательные сведения социальноисторического и идейно-политического характера, рисующие нам эпоху, в которую жил и творил Декарт. Авторы статей в указанных изданиях помимо общих характеристик творчества Р. Декарта весьма скрупулезно останавливаются на условиях создания основных произведений мыслителя, идейных влияниях, теоретических и историко-научных моментах их создания, связанной с ними полемике и т. д.

Наконец, общая характеристика философии Декарта дается в не столь распространенной, как вышеозначенные, книге Б. Э. Быховского (26). С другой стороны, как ряд новых и новейших исследований, так и проблематика последних двух десятилетий бурного развития науки поставили декартоведов перед необходимостью, отправляясь от результатов упомянутых работ, взглянуть на Декарта из несколько изменившегося «центра перспективы». Сам характер новых работ, связанных с творчеством Декарта, выдвинул, как это представилось автору, идею показать его в становлении и развитии, как мыслителя пограничной эпохи в его, так сказать, «замысле» и «сочинении себя», прикасаясь к открытым нервным точкам его кризисных, мучительных борений, побед и, казалось бы, безнадежных неудач.