Ольга Лукас - Спи ко мне

• Название: Спи ко мне
• Автор: Ольга Лукас
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2014
• ISBN: Цифровая книга

Наташа Ермолаева, сотрудник московского рекламного агентства, заполняет пустоту в жизни работой, работой и ещё раз работой. Но однажды она встречает мужчину, с которым можно разделить одиночество. Вот только этот мужчина, как и весь его прекрасный, сказочный мир, снится Наташе. А она снится ему. Как пробиться друг к другу через это двойное зеркало? Чем можно пожертвовать ради того, чтобы быть вместе? Стоит ли продолжать отношения, ради которых не хочется жертвовать даже привычкой к одиночеству? Кому нужно срочно проснуться и вернуться в реальный мир? И нужно ли?

---

Сначала были короткие гудки, потом они сменились гудками длинными, потом техническая поддержка лениво ответила, что она у телефона. Кэт замерла и примолкла, прижимая к сердцу пятисотрублёвку с изображением родного города.

– Что у нас с Интернетом? – строго спросила Наташа, не отключая громкую связь.

– Профилактику делаем. Для вашей же пользы. Чего нервные все такие?

– Нервные, да? Значит, многие уже позвонили? Это вам ни на что не намекает?

– Намекает. На то, что все нервные. Нельзя без профилактики. Это, как бы, не обсуждается.

– А профилактику нельзя делать по ночам? Ничего, что тут люди работают? Вы срываете график! Я на вас напишу докладную на имя Мамы!

– Пишите. А по ночам мы спим. Хотите – можете сами ночью работать.

Раздались короткие гудки. Наташа отключила громкую связь. Конечно, она не будет писать докладную. Конечно, ленивые айтишники, один из которых, кажется, приходится первой тёще Прямого двоюродным племянником, это отлично знают.

Кэт, словно кто-то невидимый нажал кнопку «пуск» у неё на затылке, затянула старую песню:

– Ах, москвичи бессердечные, злые, чёрствые, не любите вы меня, уйду я от вас! Ах, архангел Михаил, забери меня отсюда, поруби диавольские орды сверкающим мечом своим! Ах, реченька родимая Маймакса, укрой меня зелёными берегами, прозрачными струями. Ах… о, кажись, заработало. Я вот сейчас напишу про их профилактику!

Она отложила пятисотрублёвку, моментально затихла и деловито зашуршала клавиатурой.

– Что, приступ ностальгии сменился приступом интернет-зависимости? – поинтересовалась Мара, подходя к её столу, чтобы забрать купюру. – Очертания родного города больше не радуют глаз?

– Радуют, радуют. Только живьём всё равно иначе.

Кэт родилась в Архангельске, в семье храброго капитана, бороздившего Северный морской путь. Рождение ребёнка совпало с увеличением объёма перевозок, за несколько лет до того совсем было сошедших на нет. Отец почти не бывал дома. Приедет, примет душ, поспит, пообедает, поспит, поужинает, поспит, навестит родителей, там пообедает и поспит, встретится с друзьями, сходит в баню, выпьет чарочку, поспит – и снова в рейс.

Отец очень хотел сына, а родилась дочь. Чтобы не расстраивать его (работа и так нервная), мать несколько лет скрывала половую принадлежность ребёнка. Соседи, посвященные в эту историю, подыгрывали.

Кэт принесли из роддома в кулёчке, повязанном голубой лентой, а затем полгода возили в голубой коляске. Она носила голубую шапочку, синий брючный костюмчик, матроску. Когда папа-капитан возвращался из плаванья, ребёнка звали Котя. Даже не звали – призывали к порядку. «Котя, уйди с балкона и не барабань половником по водосточной трубе – папа спит!»

Обман раскрылся, когда пришла пора идти в школу. Чтобы записать Катю в престижный класс, отец должен был задействовать свои связи и знакомства. Мать созналась в подлоге. Отец пожал плечами: «Значит, у меня был сын, а теперь есть дочь». Сходил «куда нужно», договорился, «с кем следует», и уплыл по Северному морскому пути. И снова привозил Кэт мальчишеские подарки: книги про моря и океаны и модели судов. А однажды, когда Катя уже заканчивала школу, подарил ей ноутбук. К Интернету она подключилась сама. С кем-то списалась, что-то кому-то переслала – и поступила в московский институт. Потом, правда, выяснилось, что за обучение там надо платить, и немало, а диплом государственного образца в институте не выдают, потому что истекла лицензия. Но Кэт уже была в Москве, и забрать её оттуда не было никакой возможности. Северный морской путь не пролегал через этот город, иначе отец-капитан приплыл бы за ней на красивом белом корабле высотой в пятиэтажный дом.

Кэт обжилась в столице, пропиталась её бензином и гарью, слилась с городским пейзажем. Лишь изредка, рассматривая изображенный на пятисотрублёвой бумажке Архангельский морской-речной вокзал, она вслух спрашивала себя: «Зачем я оттуда уехала?» Но вопрос этот главным образом был рассчитан на публику. Чтоб знали наших, северных, морских.

Итак, Кэт перестала завывать и принялась за работу. В наступившей тишине было слышно, как кричит в коридоре Вундеркинд Маша. Ей кто-то отвечал, тоже на повышенных тонах, но опознать этого человека не удавалось – второй собеседник то и дело срывался на визг.

Приоткрылась дверь. В кабинет осторожно заглянул Гогога. Убедился, что тут всё тихо, вошел внутрь и закрыл за собой дверь.

– Я посижу в вашем психологически комфортном убежище? – спросил он. – Там Митя и Вундеркинд Маша разом с ума сошли. И прямо под моей дверью.

– Нарисуй про них обличительный комикс, – посоветовала Мара.

– Нарисовал уже. Поэтесса Децибелла Ахмадулина читает на стадионе стихи без микрофона. Но это не про них получилось, они недостойны. К тому же орут такой отборной прозой!

– Что случилось-то? – спросила Наташа.

– Мите отдали какой-то проект, – охотно поведал Гогога, – который Маша год вела, ночей не спала. На ноги поставила, процесс наладила, оставалось только следить, чтобы всё работало. Но пришел серый волк Митя и сделал «Ам!»

– И стоит из-за этого надрываться? – удивилась Наташа. – У кого готовые проекты под Митю не забирали? Как маленькая, честное слово.

– Я пытался это объяснить, но мой слабый голос потонул в децибелах, – развёл руками Гогога. – А ещё у меня Интернет упал.

– Он у всех упал, потому что профилактика, – наябедничала Кэт. – Упал, отжался и снова бегает.

– Да? Тогда я скоро уйду, – пообещал Гогога. – Но сперва угадайте, что я принёс.

Он достал из-за спины твёрдую пластмассовую папку, из папки извлёк рисунок, сделанный цветными карандашами.

Мара и Кэт вопросительно посмотрели в сторону Наташи. Та кивнула – можно.

Гогогу окружили. На прямоугольном куске картона художник изобразил какие-то хибарки, круглую горку и изукрашенный гробик подле неё. Но всё это было где-то внизу. Большую часть полотна занимало небо, расцвеченное невиданными красками. По небу мчался сперматозоид в тюбетейке.

Наташа и Мара быстро сдались. Кэт азартно предлагала версии, но Гогога только качал головой.

– Ладно, всё, говори уже, что это! – не выдержала Наташа. – Умеешь ты публику заинтересовать.

Гогога посмотрел на Кэт. Та кивнула, признавая поражение.

– Перед вами, – голосом дипломированного экскурсовода произнёс Гогога, – первая часть моей новой серии! Лубочная картина «Вирус Алим летит в Иерусалим»!

Рисунок внимательно рассмотрели и нашли, что название подходит как нельзя лучше.

– Гогогочка, ты какой-то реактивный, – возвращаясь на своё место, сказала Наташа. – Только что с совещания – и уже размахиваешь тут своими художествами. Тебя бы упорядочить…

– Упорядочить меня никак нельзя. Я две жизни живу, одну в другую вписываю.

– Врисовываю, – подсказала Кэт.

– Вживляю, – подобрал нужное слово Гогога. – У меня, видите ли, други, был брат-близнец. Он, значит, умер совсем малюткой, а я – остался. Теперь живу за себя и за брата. За брата я – менеджер проектов. Это ведь хорошая работа для взрослого брата? Когда твой брат – менеджер, у него всегда водятся деньги, можно занять. Без отдачи – братья же. А за себя я – художник. Хочу рисовать – и рисую. И никто мне не запретит. И брату очень нравится.

Публика молчала, потрясённая таким откровением. Гогога прислушался: Вундеркинд Маша затихла. Он аккуратно положил картину обратно в папку и пошел показывать её другим.

– Как вы думаете, он шутит или ненормальный? – спросила Наташа, когда за менеджером-художником захлопнулась дверь кабинета.

– Брат шутит. А Гогога – всерьёз говорит, – уверенно сказала Кэт. – Бедный он бедный. В наше время две жизни жить – это совсем можно свихнуться. Тут в одной ничего не успеваешь!

– Многие живут две жизни, как он, – задумчиво сказала Мара, – только не осознают этого. Одну жизнь – втайне, для себя. Другую – явно, для общества. Или для родителей. Или для некоего стороннего наблюдателя, которого возвели на пьедестал. Наблюдателю, кстати, чаще всего наплевать и на пьедестал, и на то, что кто-то живёт ради него не своей жизнью.

– А как понять, своей я жизнью живу или нет? – поинтересовалась Кэт.

– Не знаю. Может быть – во сне. Если тебе настойчиво что-то снится – значит, это твоя настоящая жизнь стучится в дверь. А может быть, и нет.

– А тебе что снится?

– В последнее время – Лоуренс Оливье. Ну, потому что я перед сном смотрю фильмы с его участием.

– Но он же вроде умер!

– Во сне не заметно.

– Ты хоть понимаешь, что используешь продукт не по назначению? – вмешалась Наташа.

– Переведи с маркетингового на русский, – попросила Мара.