Пенни Самнер - Дерево ангелов

• Название: Дерево ангелов
• Автор: Пенни Самнер
• Издательство: Ред Фиш. ТИД Амфора
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-483-00156-7

Эпический роман о трех поколениях эмигрантов переносит нас из дореволюционной России в истерзанную войной Англию, а оттуда — в тропические леса Австралии.

* * *

Нарядный, словно ларец тончайшей работы, дом; сказочный сад, написанный на стене; ангел в листьях пальмы — вот лишь некоторые из чудес русской помещичьей усадьбы, где растет Нина Карсавина с чудаком отцом, красавицей матерью, старшей сестрой Катей и экономкой Дарьей, которая знакомит ее с русскими народными сказками и традициями.

Но когда мать умирает, а отец постепенно теряет рассудок от горя, Нина принимает нелегкое решение навсегда покинуть родину.

Накануне Первой мировой войны девушка попадает в Англию, где ей предстоит освоиться в совершенно новой для нее жизни.

Русская революция и две мировые войны разбросают Карсавиных по всему свету.

И лишь когда Нинина внучка, художница Джулия, принимается за поиск собственных корней, трагическая история семьи наконец складывается в единое целое…

---

— Продолжайте, мисс Трулав.

— Она сказала: «Если ребенок приблизится ко мне, он умрет».

— Мне очень жаль, мисс Трулав, но вы же понимаете, что при таком положении другого выхода нет. Уверен, вы согласитесь со мной. Все это очень печально, но хорошо, что у мальчика есть вы, его тетя, и он не окажется брошенным на произвол судьбы. К тому же он еще так мал, что не будет скучать по матери.

Они что-то надели на нее и так туго стянули рукава за спиной, что у Нины кровь застучала в висках.

— Неужели без этого нельзя обойтись? — все причитал чей-то голос. — Неужели без этого никак?

Глава двадцать третья

— Я вам что говорила, негодница? Сквернословов кормят мылом. — Демон в обличье медсестры развязал ей рукава, и Нина взвыла от боли, белым пламенем хлынувшей по рукам. Мочевой пузырь не выдержал, и кожу обожгла горячая влага.

— Лежите уж в этом, голубушка, все равно сейчас завернем вас в мокрые простыни.

Руки были словно чужими. Медсестры распластали ее голое тело, как тряпичную куклу, и стали перекатывать с боку на бок, пока она не оказалась запеленута в тугой кокон влажных простыней.

— Ну вот… — К макушке приложили и небрежно привязали кусок льда, обжигающего хуже огня. — Мы еще заглянем. Приятных снов!

Послышался смех, потом свет погас, и в замке с лязганьем повернулся ключ.

Нина лежала в мертвой тишине и темноте. Все тело горело от нестерпимого зуда, но нельзя было сделать ни малейшего движения, и, как она ни старалась взять себя в руки, ее опять обуял панический ужас, что она не сможет дышать и умрет от удушья. Страх медленно превратился в жар, и лед на голове начал таять, стекая прохладными ручейками по лицу, а туго запеленутому телу становилось все теснее и теснее в мокрых простынях.

А потом опять произошло чудо. Ощущение тесноты и удушья прошло, злоба и все дурное отхлынули, и наступил блаженный покой.

Позже кто-то пришел, размотал простыни и пригладил ей волосы, пробормотав: «Умница, умница». И она погрузилась в глубокий, безмятежный сон.

— Почему ты не взглянешь в небо, милочка? Сегодня перистые облака — такие красивые!

Но Нине нужно было смотреть под ноги, чтобы, не споткнуться.

— Некоторые солдаты на фронте видели в облаках ангелов. Так они узнали, что мы победим.

— А война кончилась?

— Нет.

— Я тоже однажды видела ангела.

— Неужели.

— Я поверила ему, хотя, может быть, напрасно.

— Скоро ты начнешь работать в огороде. Всем ведь нам нужно добывать себе пропитание.

— Нина.

— Да.

— Как ты себя чувствуешь?

— Я устала.

— Говорят, ты весь день работала в саду. Даже без передышки.

— Да.

— Тебе понравилось?

— Да.

Он улыбнулся.

— Надо бы и мне попробовать. — Он заглянул ей в глаза. — Значит, ты больше не считаешь себя виновной в чьей-либо смерти? Или в том, что началась война?

— Нет. — Нина почувствовала жалость к нему, ведь он устал не меньше ее. — Мы все виноваты.

— Вот-вот. Всеобщая вина. С этого и начнем?

— Начнем что?

— Говорить.

— Просто говорить?

— Просто говорить.

— Ого, Нина! — Нина увидела перед собой коричневые башмачки. Она подняла глаза и встретилась взглядом с Мэгги. — Да ты превратилась в заправского садовника!

Нина посмотрела на свои руки — грязные, заскорузлые, сильные. Они были ее рабочим инструментом.

— Что тут у тебя растет?

Повернувшись, Нина повела ее по узким проходам между грядками со стручковой фасолью.

— Да тут настоящий лес! — нервно рассмеялась Мэгги, и Нина замедлила шаг: в этом лабиринте легко заблудиться, если не знаешь дороги.

— Фрэнк передает привет. И Чарльз в письме просил кланяться. И миссис Лэнг, и Фэй Проктор. Ты знаешь, сколько ты уже пробыла здесь?

— Восемь месяцев. — Об этом сказал ей вчера доктор Астор.

В руке у Мэгги была сумка.

— Может, вернемся на лужайку и посидим в тени? — предложила она.

Нина заколебалась — она еще не закончила прополку.

— Пожалуйста, Нина, мне жарко.

Когда они вышли на лужайку, Нина сказала:

— Мэгги, ты меня навещаешь, а вот Анна, кажется, ни разу у меня не была. Может, она приезжала вначале, и я просто не помню?

— Нет.

Они сели на скамейку. Нина поглядела на свои руки и сказала:

— Я спрашивала у доктора Астора, и он божится, что с Кириллом все в порядке.

Мэгги похлопала ее по колену:

— Да-да, в полном порядке, клянусь тебе. О Кирилле можешь не беспокоиться. Он крепкий, здоровый малыш.

Нина вздохнула с облегчением.

— Нина, тебе здесь хорошо? — Мэгги стиснула сумочку. — У этой лечебницы хорошая репутация, мы наводили справки. А медсестры хорошо к тебе относятся?

— Да, — покривила душой Нина и замолчала, надеясь, что Мэгги скоро оставит ее и она сможет вернуться в огород.

Война кончилась, во всех церквях звонили в колокола. Звонили и в маленькой часовне при лечебнице, и медсестры хлопали в ладоши и смеялись. Наблюдая за ними, доктор О’Нил, самый старый из врачей, покачал головой:

— Просто дурдом какой-то.

Нина покосилась на него и сказала, чтобы убедить его в своем выздоровлении:

— Это всего лишь медсестры.

_____

— Поначалу, конечно, все ликовали. Мы видели, как сжигают чучела кайзера, но толпы были не так велики, как можно было ожидать. У людей не осталось душевных сил на то, чтобы торжествовать, и многие из вернувшихся солдат уже беспокоились о работе и жилье. — Мэгги открыла чемодан, в котором оказалось штук пять новых платьев. — Мы ожидаем, что тебя выпишут к Рождеству.

Она вынула и подняла перед Ниной одно платье, темно-синее, и, когда Нина стала трогать его, ткань цеплялась за ее огрубевшие, шершавые руки.

— Ни одного черного, — улыбнулась Мэгги. — И все короткие, как теперь модно. Я хочу, чтобы моя подруга была одета по моде.

— Твоя подруга — психопатка.

Мэгги развернула шаль в красно-зеленых тонах и подала ее Нине.

— Это зависит от химических процессов в организме, ты же сама знаешь, — ответила она. — Об этом вроде бы писали еще древнегреческие врачи.

Нина приложила мягкую шаль к щеке.

— Доктор Астор говорит, что это один из немногих видов мании, поддающихся излечению, но я не должна пытаться завести второго ребенка — не то после родов я совсем сойду с ума. — Она опустила шаль. — Я считала сумасшедшим своего отца, а на самом деле это я сумасшедшая.

Мэгги порывисто обняла ее:

— Ты не сумасшедшая.

Нина положила голову подруге на плечо.

— Мэгги, как Кирилл?

Она так и не подержала сына на руках — ни разу. А ей так хотелось этого, хотелось до боли, и эта боль перекатывалась в ней волнами, как эхо в морской раковине.

— Думаю, с ним все в порядке, — ответила Мэгги.

— Но ты сама не видела его?

— Нет, я долго пробыла в Шотландии. Чуть не забыла, я принесла тебе письмо от Кати. Я уже давно регулярно пишу ей, мы стали хорошими подругами. А вот сестра Гарри тебе так и не ответила. Столько британских судов было потоплено, возможно, она не получила ни одно из твоих писем. Может, стоит написать ей снова?

Нина представила Руби, женщину с длинными рыжими волосами. Нет, она не станет писать ей, пока не выйдет отсюда и не вернет себе Кирилла.

Две недели спустя Мэгги приехала снова.

Прежде чем Нина отправилась на встречу с ней, доктор Астор сказал:

— Думаю, мы вас выпишем в самое ближайшее время, возможно, даже в конце следующей недели. Но вам нужно поговорить со своей подругой с глазу на глаз.

Мэгги села на краешек кресла.

— Фрэнк извиняется, что не смог приехать, он на похоронах. Шестнадцатилетний сын его коллеги умер на прошлой неделе от гриппа. Семья убита горем; у них было двое сыновей, и второй погиб на войне.

Мир тонет в горе, подумала Нина.

— Этот грипп и вправду превращается в эпидемию? — поинтересовалась она.[9]

— Сомневаться не приходится. Утром на вокзале я видела двух женщин в марлевых повязках. — Мэгги натянуто улыбнулась. — Это платье тебе идет. Они все тебе подошли?

— Да. Спасибо. Ты должна сказать, сколько они стоят, и я заплачу тебе. Я вам обоим очень обязана, вы так много для меня сделали.

— Дорогая, это мы еще успеем обсудить. — Она отвела взгляд. — Доктор Астор сказал тебе, о чем я хочу поговорить?

— Он сказал, что нам надо обговорить что-что в связи с моей скорой выпиской. — Нина встала и отошла к камину. — Анна совсем меня забыла — ни письма, ничего. — Она вздохнула. — Из этого я делаю вывод, что в наших отношениях появилась какая-то проблема.

— Я обсудила все произошедшее с доктором Астором, и он посоветовал рассказать тебе обо всем, Нина. Нет смысла скрывать от тебя правду.