Пенни Самнер - Дерево ангелов

• Название: Дерево ангелов
• Автор: Пенни Самнер
• Издательство: Ред Фиш. ТИД Амфора
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-483-00156-7

Эпический роман о трех поколениях эмигрантов переносит нас из дореволюционной России в истерзанную войной Англию, а оттуда — в тропические леса Австралии.

* * *

Нарядный, словно ларец тончайшей работы, дом; сказочный сад, написанный на стене; ангел в листьях пальмы — вот лишь некоторые из чудес русской помещичьей усадьбы, где растет Нина Карсавина с чудаком отцом, красавицей матерью, старшей сестрой Катей и экономкой Дарьей, которая знакомит ее с русскими народными сказками и традициями.

Но когда мать умирает, а отец постепенно теряет рассудок от горя, Нина принимает нелегкое решение навсегда покинуть родину.

Накануне Первой мировой войны девушка попадает в Англию, где ей предстоит освоиться в совершенно новой для нее жизни.

Русская революция и две мировые войны разбросают Карсавиных по всему свету.

И лишь когда Нинина внучка, художница Джулия, принимается за поиск собственных корней, трагическая история семьи наконец складывается в единое целое…

---

— Не совсем так. Мой дед приехал сюда из Челтнема. Он погиб в Первую мировую, еще до того как родился Кирилл, мой отец.

— Кирилл?

— Это русское имя. Моя бабушка была из России.

— А мой брат отправился в Австралию с какой-то общиной. Движение Большого Брата… что-то в этом роде. Теперь это звучит жутковато, но, насколько я знаю, это были вполне безобидные ребята. Только ума не приложу, как он с ними связался: он всегда сторонился всяких сект и обществ. А как попал в Австралию ваш отец?

— Его привезла туда его тетка, Анна. Ее муж, Джереми, был священником, и они эмигрировали из-за того, что он очень интересовался тропическими растениями. Джереми получил в Кембридже ученую степень по ботанике и писал книги о флоре северного Квинсленда. Но он умер молодым.

— И тетка вашего отца осталась в Австралии?

— Да, но почему — одному Богу известно. Ведь она все там ненавидела — жару, акцент…

— Как звали вашего деда?

— Моего деда? Ричард.

Внимание Джулии привлекла приколотая к стене брошюрка: «Воскрешение прошлого: как наши предыдущие жизни влияют на теперешнюю».

— Ричард Трулав. Ну и ну! — засмеялась Одри. — Когда вы назвали мне ваше имя, я сразу же подумала, что должна быть какая-то связь. Не так уж много на свете Трулавов, правда?

— Простите, но…

— Вашего деда звали Ричард, а вашу бабку — нет, не говорите… — Она закатила глаза и приставила кончики пальцев к вискам, словно актриса в викторианской пьесе, а затем торжественно объявила: — Нина!

У Джулии волосы зашевелились на голове, а Одри смеялась:

— Никогда не забываю имен. Ни одного! В моей работе все может пригодиться.

Наверняка это какой-то трюк — не читает же она мысли в самом деле! Джулия постаралась, чтобы ее голос звучал как можно беспечнее:

— Как вам это удалось?

Одри помахала чайной ложкой, как будто погрозила Джулии пальцем.

— Вы хотите сказать: откуда я знаю? Эту-то ошибку и совершают всегда люди. Я ничего не знаю — я только вспоминаю. У меня всегда была хорошая память, это признавали все мои школьные учителя. — Она покачала головой. — Кто бы мог подумать… — Внезапно она вскинула руку вверх и вскричала: — Селедку в маринаде для графини!

Джулия прикинула расстояние до двери. Никто не знает, где она. Один ее знакомый, фотограф, в Бангкоке попался на удочку каким-то мошенникам. Началось все с того, что он принял приглашение незнакомца, а кончилось тем, что его избили и оставили без фотоаппарата.

— Да-да! — все ликовала Одри. — Вы спросите, откуда я знаю имя вашей бабки? Все просто: тетка моего отца, Фэй, работала у вашей бабушки Нины во время Первой мировой войны, а потом двоюродная сестра отца Виолетта работала у нее вплоть до Второй мировой.

Этого не может быть.

— Нет, — покачала головой Джулия. — Никто не мог работать у Нины после Первой мировой — она умерла…

Одри прищурилась:

— Кто вам это сказал?

Глава двадцать восьмая

Два часа спустя Джулия стояла в паре перекрестков от пляжа, к западу от заброшенного пирса, и смотрела на трехэтажный дом с узким фасадом. Он располагался на углу, и из мансардных окон наверняка открывался прекрасный вид на море. Джулия перевела взгляд на окна второго этажа, прикрытые кружевными занавесками, и ей показалось, что из-за занавесок за ней наблюдают.

— Ваша бабушка не умерла после Первой мировой, — рассказала Одри. — Она уехала во Францию, а накануне Второй мировой вернулась в Брайтон. После ее возвращения Виолетта устроилась к ней в домработницы. Я сама часто видела вашу бабушку, когда она ходила на рынок, чтобы купить чего-нибудь в палатке моего дяди Эрна. Графиня была у него любимой покупательницей. На самом деле она не была графиней, это они так шутили между собой, но как только Эрн видел вошедшую Нину, он кричал своему помощнику: «Селедку в маринаде для графини!»

Джулия почувствовала странную тесноту в груди. Ей представилась серебристая селедка в стеклянной банке.

— Она была приметной личностью в городе, — продолжала Одри, — и вокруг нее ходило множество толков, что она, мол, русская княгиня и была в Париже моделью у Шанель. Вообще-то она запросто могла бы работать моделью — при ее-то росте и красоте. Некоторые болтали, что в ее прошлом был какой-то скандал. Постарев, она завела себе тросточку с серебряным набалдашником; с ней она всегда казалась мне такой важной дамой… — На минуту Одри задумалась, потом продолжила: — Ее вторым мужем был месье де Сенерпонт, француз. По крайней мере, отец его был француз, а мать была русской или наполовину русская. Он был чуть старше вашей бабушки и умер… не помню уже, вроде как в конце пятидесятых. Да, точно, в пятьдесят девятом. Как раз тогда я начала работать в этом деле. Я с самого детства знала, что у меня дар — у меня частенько бывали предчувствия. Как-то раз я увидела на улице вашу бабушку и, набравшись наглости, подошла к ней. Я напомнила ей, кто я такая, и предложила погадать на картах. Ну, она ответила, что ей уже гадали на картах в детстве, но пообещала упомянуть обо мне своим подругам. И она сдержала обещание — меня стали приглашать на шикарные чаепития, а некоторые пожилые дамы даже сделались постоянными клиентами. От одной из них, от миссис Лэнг, я и узнала о том, что месье де Сенерпонт умер и мадам де Сенерпонт страшно горевала по нему. Я послала ей открытку с соболезнованиями. Я видела ее мужа, но ни разу не говорила с ним. Он производил впечатление истинного джентльмена. У него было две дочери от первого брака, Виолетта прекрасно с ними ладила — а в вашей бабушке так вообще души не чаяла. Интересно, знала ли Виолетта, что у нее был сын. Если даже и знала, то помалкивала. Но одно Виолетта говорила совершенно определенно — что мадам де Сенерпонт была чудесной матерью для своих падчериц.

— Чудесной матерью… — задумчиво повторила Джулия.

Одри подняла глаза и осклабилась:

— «Незнакомцу, приехавшему издалека, нужно будет помочь найти потерянного родственника». Вот что сказали мне чайные листья на прошлой неделе. Мне следовало догадаться сразу же, как только я вас увидела. Ну что же, по-моему, вам не мешало бы поговорить с вашей бабулей, а? — Она отогнула край клетчатой скатерти и скрылась под столом.

— Поговорить? О боже, нет, понимаете, я… — Джулия старалась не смотреть на хрустальный шар. — Я не могу. Мне очень жаль, но я не верю во все это — в духов, загробную жизнь…

Она чувствовала себя очень странно. От ладана першило в горле, в комнатушке было жарко, стены словно давили. Ей нужно было поскорее выбраться на воздух и хорошенько поразмыслить обо всем, что она услышала.

Снова показалась Одри, взлохмаченная, с телефонным справочником в руках.

— Бог ты мой, неужели я не ясно выразилась? Ваша бабушка жива. Во всяком случае была жива месяц назад — я видела ее, когда ехала на автобусе. Был чудесный солнечный денек, и она шла по бульвару. С ней был мужчина помоложе. Я помахала ей, но она меня не увидела. А может, не узнала — в конце концов, ей уже должно быть лет девяносто.

_____

И вот Джулия стоит и смотрит на дом, в котором, возможно, живет ее бабушка. Впрочем, все это может оказаться странным совпадением: старушка мадам де Сенерпонт, может, и правда из России, но это еще не значит, что она — бабушка Джулии. Настоящая Нина могла умереть много лет назад; в конце концов, зачем Анне было лгать?

«Ростом вы пошли в нее, и у вас такая же манера держаться, — заметила Одри напоследок. — Думаю, вы откроете для себя, что очень с ней схожи». Несмотря на жару Джулия поежилась. «Ты пошла в нее, в мою мать. Из-за этого все и случилось», — сказал тогда отец. Ей было четырнадцать, и она лежала с капельницей на больничной койке. А он, прямой как палка, сидел на жестком стуле, сурово уставясь в изножье кровати. А потом он вздохнул и добавил: «Ну что ж, может, оно и к лучшему. Иногда в таких вещах есть свой смысл, пусть даже мы его не видим». Разумеется, Джулия знала, что он имеет в виду: из нее выйдет такая же ужасная мать, какой была бабушка Нина.

Как только ее выписали из больницы, Джулия принялась резать себе вены, и через несколько месяцев ее поместили в Маунтвью. Годы спустя, когда они уже были в состоянии понемножку говорить на эту тему, Джулия передала маме тогдашние слова отца, и мама возразила: нет, безусловно, он не имел в виду ничего такого. Но мама всегда защищала отца.

— Да, порой он бывает слишком холоден, просто в детстве ему недодали любви, — говорила она своим всепрощающим тоном. — Он считает, что Анна делала для него все возможное, но мне она всегда казалась неестественно сухой и строгой. Я понимаю, как ему повезло, что она оказалась рядом — других родственников у него не было, а сиротские приюты в те времена были сущим адом. Но Анна никогда не давала ему забыть о том, что мать от него отказалась. Мне кажется, он вечно чувствовал за собой какую-то вину, и это превратило его детство в кошмар. Будь его мать жива, знаешь, что бы я у нее спросила? «Почему Анна?» Если сама она не готова была взять на себя заботу о своем ребенке, то почему не нашла для него кого-нибудь получше? Если бы твоего отца воспитывала не Анна, а кто-нибудь другой, жизнь была бы для него намного легче. Ну да чего уж, — она пожала плечами, — его мать была ненормальной, поэтому все так и вышло.