Валерий Коровин - Третья мировая сетевая война

• Название: Третья мировая сетевая война
• Автор: Валерий Коровин
• Жанр: Политика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-496-01131-0

Построенная на анализе актуальных событий и новейших исследованиях книга о технологии сетевых войн. С включением последних технологических изысков в этой области: «меметического оружия» и «sock puppet revolution». Книга представляет собой популярное описание тех процессов, которые происходят сегодня на наших глазах, и технологии войн шестого поколения, специально разработанной Пентагоном и ведущейся на базе сетей.

Анализ сирийских событий, «цветные революции», оценка перспектив сетевых угроз для России, а также геополитическое обоснование возможных последствий их использования со стороны США против России. Сегодня Америка строит мировую Империю, уже даже не скрывая своей цели. И главное, самое крупное препятствие, стоящее на пути американской империи, — это Россия.

Книга-предупреждение Валерия Коровина написана ярко и аргументированно. Автор утверждает, что Третья мировая сетевая война уже идет, и она грозит России полной потерей суверенитета и распадением на отдельные части и не исключает прямых военных ударов по территории нашей страны.

---

Конечно, Америка всё ещё может раскатать всех физически, военным, силовым образом, принудить, заставить, начать бомбить направо и налево. В конечном итоге они придут и к этой мысли в тот момент, когда количество союзников сойдёт на нет. Они уже сейчас действуют неприкрыто, абсолютно игнорируя такие атавизмы остывающего Ялтинского мира, как ООН и Совет безопасности. На них США давно не обращают внимания, ещё с 1999 года, с момента бомбардировки Югославии. Но и все остальные международные институты американцев совершенно не волнуют. Америка продолжает по мере сил следовать международному праву и учитывать международные институты только ради европейцев, ради собственного имиджа в Европе, чтобы ещё хоть на какое-то время продлить трансатлантическое сотрудничество, о котором со всё большей тревогой и неуверенностью говорят европейские лидеры. Америке всё ещё важно, что скажут в Европе, как оценят политические лидеры, как отреагирует европейское общество. Ведь роль общества в сетевых стратегиях исключительна.

Как только до европейцев окончательно дойдёт — после очередного миллионного погибшего от американской агрессии жителя, теперь арабского мира, — они наконец-то прозреют, скажут «нет» американскому варварству — и вот после этого момента они откажутся от сотрудничества с США. Однако в этот самый момент американцы… совершенно не расстроятся, скажут: «ну и ладно, ну вас со своей Европой, нам осталось немного укатать, небольшой участок бетоном, и всё, и будет чистый, ровный американский бетонный глобус. Обойдёмся и без вас». Но пока есть возможность, США включают таких вот наивных союзников, которые верят во всю эту американскую трескотню о правах человека, в свои сетевые проекты, планы и стратегии по гуманитарному насаждению «демократии» в «пустом пространстве» всё ещё не до конца американского мира, прикрываясь Европой, как голый Король.

Ядерный паритет и новая роль общества в геополитике

В момент установления ядерного паритета в мире стратегия силового военного давления ушла на второй план в силу того, что она могла в любой момент привести к взаимному уничтожению конфликтующих сторон. Английский военный историк сэр Бэзил Лиддел Гарт разработал в связи с этим теорию «Стратегия непрямых действий», издав одноимённую книгу[7] и уже в 1954 году отметив, что в дальнейшем, учитывая динамику ядерного развития и возможность в этой связи ядерного коллапса, нужно действовать более тонко, то есть «непрямым образом». Период холодной войны поделил мир на две равные части, а физическое присутствие стало главным фактором контроля над теми или иными территориями и пространствами. Западные и советские военные базы покрыли всю планету, и в какой-то момент борьба между Атлантикой и Евразией шла за каждый клочок земли. Перевес прямого присутствия, как казалось на тот момент, мог обратить ситуацию к схлопыванию влияния геополитического оппонента, к его сворачиванию и установлению глобального контроля одной из сторон. Этим объясняется в том числе и стремление со стороны СССР добиться непосредственного присутствия в Афганистане. Казалось, что после этого западный мир не устоит и начнёт сдавать позиции. Но в это же самое время западные стратеги были увлечены другим процессом — сломом идеологических конструкций советского блока, подрывом его мировоззренческого единства изнутри, установлением собственного идеологического контроля над пространством своего цивилизационного оппонента.

Пока советские генералы пытались выиграть «прошедшую войну» в Афганистане, американские специалисты осуществляли самую масштабную в истории идеологическую диверсию — разрушали советскую мифологию, подменяя один миф другим мифом о счастье, богатстве и процветании западного мира. Противопоставляли «открытое общество» — «закрытому», «свободный мир» — «тоталитарному», красоту и блеск фасадов и витрин — серости и будням индустриального однообразия. Но всё это была лишь игра образов, оперирование удачными формулами, креативная генерация привлекательных для восприятия образов. То, что невозможно было взять прямой агрессией, — советская мораль и нравственность, — разрушалось вседозволенностью и доступностью западных поведенческих стереотипов. Западная культура стала оружием, подрывающим основы советской морали. Но всё же главным козырем Запада в этой войне смыслов стала экономика. Советский блок, следуя курсом марксистского материализма, ставил экономику и индустриальное развитие в центр бытия. Благосостояние и бытовой комфорт провозглашались главными целями развития социалистического общества. Коммунизм, особенно в постсталинский период, мыслился исключительно как достижение материального избытка, покрывающего все бытовые нужды человека, которые также низводились выродившейся советской элитой до уровня физиологических потребностей и удовлетворения животного инстинкта потребления. И именно в этой основополагающей для марксизма сфере Запад, что казалось самим марксистам невероятным, достиг куда больших успехов, по крайней мере так это виделось из-за железного занавеса. Поместив в основу своего существования западные же сугубо материальные ценности, цивилизация суши потерпела мировоззренческий крах, повлекший за собой главную «геополитическую катастрофу» XX века. Казалось бы, одержав победу в холодной войне, Запад должен был воспользоваться ею и завершить то, к чему стремился в период противостояния Ялтинского мира, — физически захватить все освободившиеся территории, заполнить своим военным присутствием всё то, что раньше ему не принадлежало, сконцентрировать всю полноту власти над миром в своих руках. Так он и сделал. Вернее, так бы и поступил победивший Запад, если бы… не наступил постмодерн.

Сегодня западная торговая цивилизация в материальном плане сжимается: количество территорий, которые физически контролирует Запад — по сравнению с прошлыми, колониальными эпохами, — уменьшается; объём промышленного производства на Западе падает, да и численно, в абсолютных величинах западная цивилизация сокращается. И при всём этом — казалось бы, парадокс, — но влияние Запада в мире увеличивается. Мы говорим об однополярном мире как о данности, о западном образе жизни — как о победившем концепте, и это при уменьшении всех показателей. Но что это за влияние, каков его механизм, в чём его секрет?

Однако секретом совершенно не является то, что от прямых действий западные стратеги перешли к непрямым действиям, продвигаясь не военным образом, не лобовым вторжением, а обращаясь сразу к обществу тех государств, которые становятся объектами их оперирования. Именно этот фактор рассматривает, в частности, социология международных отношений, то есть то, как общество изнутри действует на поведение государства во внешней политике, формируя поведение элит «снизу». Из этого же вытекает понимание того, как с этим государством в дальнейшем строить отношения, как его воспринимать на мировой арене. Поведение общества внутри государства становится инструментальным фактором, на который можно воздействовать извне, тем самым формируя поведение государства на внешнеполитической арене. А это создаёт предсказуемость и понимание того, как в отношениях с ним оборачивать ситуацию в свою пользу.

Но как управлять обществом, если оно столь разнородно, хаотично, а в пространствах, лежащих вне западного мира, — ещё и абсолютно непредсказуемо? Здесь на помощь США приходят высокие технологии. Ставшее главным участником мировых скандалов Агентство национальной безопасности (АНБ), установившее, по словам его бывшего сотрудника Эдварда Сноудена, тотальный контроль над всем человечеством, вовлечено в процесс глобального сетевого управления самым непосредственным образом. Казалось бы, вполне достаточно выбрать ограниченное количество лиц, представляющих потенциальную угрозу американским интересам и безопасности, и установить за ними тотальную слежку средствами АНБ, которые, как свидетельствует Сноуден, практически безграничны. Как выясняется, АНБ имеет технические возможности слушать любые телефонные звонки, перехватывать все сообщения, отправленные через sms и по электронной почте, фиксировать маршрут перемещения отслеживаемого объекта и даже включать запись звука или запускать видеосъёмку на любом современном гаджете помимо воли его владельца. Но зачем АНБ не только записывает, но и хранит полученную информацию всех людей, пользующихся электронными устройствами и сетью Интернет, на планете? Перехваченная и записанная АНБ информация хранится в огромных хранилищах, представляющих собой гигантского объема жёсткие диски. Ответ на этот вопрос прямым образом связан с желанием США править миром. Добытая АНБ информация автоматически сегментируется и обрабатывается. Суммируя полученный контент и выделяя в нём ключевые повторяющиеся смысловые группы, АНБ получает информацию об интересах и настроениях всех пользователей исследуемого сегмента. С помощью такой обработки можно понять, какие настроения, взгляды и социальные тенденции преобладают в тех или иных государствах, социальных пространствах и даже локальных социальных группах. Проанализировав весь объём сообщений, фото и видеоматериалов, созданных тем или иным социальным комьюнити, можно понять, какие настроения в нём преобладают, какие ценности исповедуют его участники, а следовательно, каким образом можно «зайти» в это сообщество, с какими тезисами, смысловыми и мировоззренческими посылами можно начать формировать нужный контекст в том или ином государстве. В действительности АНБ, конечно же, не интересует обычный, типовой обыватель с его «секретами» и никчёмным privacy. АНБ интересуют именно полный объём информации, из которого укрупнённым автоматическим контент-анализом можно выявить общий срез настроений, что даже близко нельзя понять из результатов обычных социальных опросов. Что представляет собой общество, прямым образом вытекает из того, что оно пишет, снимает, шлёт, фотографирует, открывает, куда и откуда движется каждый отдельный его представитель, где чекинится и что безвозвратно удаляет из памяти своего телефона и из истории своего браузера.