Галина Гилевская - Обжигающая страсть

• Название: Обжигающая страсть
• Автор: Галина Гилевская
• Издательство: Полина; ВиМо
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87014-046-3

Роман «Обжигающая страсть» — это жизненная история о политическом деятеле и девушке, дочери известного дипломата. Кажется, все благополучно в жизни героев. Они уверены в настоящем, будущее их вполне обеспечено. И вот этот устойчивый, стабильный мир взорван, разрушен навсегда безумным вихрем любви…

* * *

Роман Галины Гилевской увлекательный, российский женский роман, в котором читатель будет следить за перипетиями личной жизни героев, удивляясь и сочувствуя, возмущаясь и негодуя. Убеждаясь еще и еще раз в могуществе силы чувства, имя которому — Любовь.

---

Как бы то ни было, доказательств правомерности любой из этих версий не существует, и все предположения остаются пока лишь на уровне предположений».

Потом показали Кравцова на трибуне, в фойе Думы, в каком-то кабинете…

— Идиоты, — прошептала Лолита. Уж она-то была уверена, что знает истинную причину отставки господина Кравцова — ее Степана.

Девушка глядела на экран телевизора, всматривалась в любимое лицо, узнавала его мимику, жесты, выражения и… не узнавала. Как он постарел за эти несколько дней!

Он, конечно, оставался тем же, каким и был — та же осанка, тот же безупречный костюм и спокойствие в голосе. Можно было даже списать на нечеткий телевизионный сигнал странный цвет его лица. Но глаза… Глаза выдавали его с головой.

Они были темными и суровыми. Они оставались серыми и серьезными, но сколько в них было боли и решимости! И сколько прибавилось вокруг них морщинок!

«Неужели вы не видите этого! — думала Лолита. — Неужели никто не умеет всматриваться в глаза, в это зеркало души, как сказал кто-то знаменитый! Посмотрите!.. Какая коррупция?.. Какие чеченцы?.. У человека горе, большое горе, это же видно невооруженным глазом!.. Что же вы его мучаете?»

А потом Кравцов с экрана исчез — «Вести» продолжались.

Но Лолита уже не могла смотреть телевизор.

Она плакала навзрыд. Она причитала и стонала, как деревенская баба, оплакивающая умершего мужа.

Она действительно оплакивала. Оплакивала их любовь, их счастье, их единение.

Она плакала от безысходности горя разлуки, разлуки, которая пришла, возможно, навсегда, и больше никогда — какое страшное слово! — не позволит поцеловать его любимые глаза, спрятаться на его большой сильной груди…

— Степан! Степан! Где ты! — чуть не кричала она сквозь слезы и рвала на себе волосы. — Найди меня, забери! Я люблю тебя! Я не могу жить без тебя! Слышишь?..

Она долго не могла успокоиться.

А когда слезы кончились и всхлипывания затихли, встала и, пошатываясь, прошла на кухню. Девушка достала из холодильника бутылку шампанского, обыкновенного «Советского шампанского», купленного на днях на всякий случай в ближайшем гастрономе, и неумело открыла ее.

Девушка взяла стакан, бутылку и вернулась к телевизору. Она включила видеоплейер и нашла среди кассет что-то ужасное — самое бестолковое, самое кровавое из всего, что только у нее было.

Она пила шампанское стаканами, не закусывая и почти не отдыхая, и, напившись вдрызг, заснула прямо в кресле, упустив на ковер стакан с недопитым вином.

С горя ей не доводилось еще напиваться никогда…

А спустя несколько дней она заметила одно маленькое обстоятельство — в назначенный природой срок не пришло то, что должно было прийти.

Лолиту поначалу это вовсе даже и не беспокоило. Мало ли по какой причине могла произойти задержка. Могли сказаться и нервы, и та истерика, что случилась в кресле перед телевизором, и просто перемена климата, обстановки, привычного уклада жизни.

Но когда этого не произошло ни на следующее утро, ни еще через день, ни через неделю, а в довершение всего в один прекрасный момент ее стошнило еще до того, как она успела притронуться к только что сваренным сосискам, Лолита поняла причину.

Врач подтвердил догадки девушки — она была беременна. Срок он определил в шесть-семь недель, и прописал море свежих овощей и фруктов, побольше прогулок у моря, особенно в солнечные дни, полный покой и самоконтроль.

В первую секунду известие ошеломило девушку.

«Как? Зачем? Без отца?! Я еще слишком молода!» — промелькнуло в голове у девушки, и только провидение удержало ее от просьбы прервать беременность.

А потом она успокоилась, взвесила все и решила, что так, видимо, распорядился сам Бог, — забрав у нее Степана, он снова вернул его ей. Она не сомневалась, что у нее будет сын, и не сомневалась, что его будут звать Степаном Степановичем. Про Макара она даже как-то и не подумала.

Лолита позвонила матери в этот же вечер, и обе они долго плакали в телефонные трубки, разделенные сотнями километров. Хельга вызывалась немедленно приехать, чтобы хоть чем-то помочь дочери, но Лолита настояла, чтобы она не делала этого: мол, срок еще маленький, бояться нечего, а ухода еще никакого не надо.

— Хорошо, девочка моя! — согласилась Хельга. — Но смотри, будь умницей. Береги себя и ребенка. Слушайся доктора, почаще к нему ходи и выполняй все, что он порекомендует. Ты мне обещаешь это, дочка?

— Конечно, мама! — голос девушки был совершенно искренним. — Ведь это мой сын и твой внук…

— Ладно, ладно… И вот еще что, — добавила мать чуть ворчливо, — никому, кроме доктора, не вздумай болтать об этом. Никому. Ты меня поняла?

— Да, конечно… — Лолита явно озадачилась. — Но почему? Да и кому я здесь могу что рассказать?!

— Неважно кому. Есть такая примета у нашего народа — про беременность лучше знать как можно меньшему кругу людей. Чтоб не попалась ты, дочка, на глаза черным людям, чтоб не сглазили ни тебя, ни маленького… Ты поняла? И ты можешь мне это пообещать, чтобы сердце мое было спокойно за тебя?

— Да, мама, конечно…

С этого дня для Лолиты начался совершенно новый, иной отсчет времени, который измерялся уже не днями и не годами, а неделями. Она ежедневно гуляла, строго следя по часам, чтобы прогулки ни по времени, ни по темпу ходьбы не отличались от прописанных доктором.

Она почти ежедневно ходила на рынок, покупая самые лучшие, самые дорогие и только с сертификатами продукты, старалась налегать на богатые витаминами киви, манго и яблоки.

Она тепло одевалась и не выходила из дому, когда темнело на улице.

Не пила ни грамма спиртного и не засиживалась до ночи у телевизора.

Она слушала классическую музыку, особенно своих любимых Бетховена и Моцарта, и смотрела по видео только счастливые, красивые мелодрамы с хеппи-эндом.

Девушка часто вспоминала Степана, но вспоминала без слез, а со счастливой улыбкой, удовлетворенно и ласково поглаживая свой чуть увеличившийся живот.

А когда в один прекрасный вечер ей позвонила мать и рассказала о том разговоре, что произошел у нее с Кравцовым, Лолита почувствовала себя на седьмом небе.

Она хотела тут же набрать номер его телефона, который продиктовала ей Хельга, но неведомая сила удержала ее руку, уже когда был набран междугородний код Москвы.

«Подожди! — сказал голос. — Не спеши. Дай всему улечься. Дай всему перевариться и успокоиться. Любовь — окрепнет, случайность — пропадет. Если он ждет и любит тебя — он дождется, и ничего тогда не встанет между вами. Ты еще позвонишь ему…»

Да!

Она повесила трубку и улыбнулась.

Теперь она твердо знала, когда покинет Питер.

Она на все сто процентов была уверена, когда и куда вернется из этого города.

Она знала и тихо ждала свой срок…

XIV

Прошло несколько месяцев.

Миновала зима, прозвенела капель, отцвела в садах весна, все жарче разгоралось лето.

Жизнь Степана Николаевича постепенно наладилась.

Он перестал хандрить и часто пить. Он снова пошел работать — крупный московский банк пригласил его, опытного специалиста и влиятельного в политических кругах деятеля, на должность главного управляющего.

Он снова был с головой погружен в работу, снова допоздна засиживался в своем кабинете, невзирая ни на праздники, ни на выходные. Он был работоголик, и радовался, когда ему давали возможность выложиться до конца.

Несколько раз в месяц он встречался со Светланой Васильевной или с Наташкой, которым давал определенные суммы денег. Он поддерживал их просто так, безо всякого принуждения, как родных и близких ему людей, и любил эти встречи на нейтральной территории — где-нибудь в кафе или парке, — находя в этом что-то романтическое и немного театральное.

Несколько раз они даже сталкивались в городе с Макаром. И если во время их первой встречи сын вздрогнул, и отец заметил, как сжались его кулаки, когда Макар проходил мимо, то последующие контакты проходили куда более мирно. Неделю назад они даже обменялись рукопожатием и парочкой ничего не значащих фраз.

От Светланы Степан знал, что Макар успокоился, снова вошел в привычный ритм жизни, и у сына даже появилась новая, довольно симпатичная девушка.

Правда, бывшая жена не удержалась, чтобы при этом известии не уколоть Кравцова.

— Может, тебе стоит на нее взглянуть? — заметила она, невинно глядя на него своими вредными глазищами, но сама же быстро стушевалась, пытаясь как-то загладить свою неуместную шутку.

Конечно же, Кравцов знал, что их отношения с сыном уже никогда, ни при каких обстоятельствах и ни при каких новых «девушках» не достигнут того уровня, на котором держались когда-то. Прошлое вернуть уже было невозможно, но теперь Кравцов и не стремился к этому — сын был слишком большим и слишком самостоятельным.