Джонатан Страуд - Кричащая лестница

• Название: Кричащая лестница
• Автор: Джонатан Страуд
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-76077-0

Меня зовут Люси Карлайл, и я работаю в агентстве «Локвуд и компания». Нас всего трое: я, Энтони (он же Локвуд) и Джордж. Мы занимаемся тем, что ловим призраков и спасаем от них Лондон. Вообще-то это только звучит просто, на самом деле все гораздо сложнее. Существует великое множество призраков и их разновидностей, и большинство из них смертельно опасны, и даже наше супероружие: рапиры, железные цепи и банки с греческим огнем – не всегда эффективно. Впрочем, в нашем агентстве трусов нет.

На этот раз Локвуд решил отправиться в старинный дом, который вот уже много веков населяют призраки и где находится знаменитая на всю округу Кричащая лестница. С наступлением темноты она издает чудовищные крики. Но есть маленькая проблемка – никто и никогда не выходил из этого особняка живым, а все предыдущие агенты, пытавшиеся разгадать его тайну, погибли. Может, мы просто чокнутые, что взялись за это дело?

---

– Ощущения было сложно отделить друг от друга, – сказала я. – Наверное, именно поэтому вы и дали мне все эти предметы сразу. Эхо у каждого из них довольно сильное и отчетливое. С чего хотите начать?

– Давайте начнем с ножа.

– Хорошо. Нож излучает несколько противоречивых эхо. Мужской смех, ружейные выстрелы и – возможно – пение птиц. К этому примешивается отголосок смерти, но без оттенка жестокости или печали. В целом эхо ножа можно назвать спокойным, почти счастливым.

Я посмотрела на Локвуда. Его лицо ничего не выражало.

– А что можете сказать насчет ленты?

– Эхо на ленте по силе слабее, чем на ноже, но сильнее по эмоциям, – сказала я. – Думаю, мне удалось расслышать плач, но очень неотчетливый. Гораздо сильнее на ленте эхо печали. Когда я держала ее в руках, мне казалось, что у меня может разорваться сердце.

– А часы? – спросил Локвуд, внимательно глядя на меня. Джордж продолжал листать свой комикс «Удивительные арабские ночи».

– Часы… – я сделала глубокий вдох. – Эхо здесь не такое сильное, как на ленте или ноже, это заставляет меня предположить, что владелец часов еще не умер – или, во всяком случае, был жив, когда носил их. Но смерть в эхе часов все же присутствует. Сильный отзвук смерти. И это эхо очень… неприятное. Я слышала громкие голоса, крики… – Я поежилась и посмотрела на мирно поблескивающие на столе часы. Каждая царапина на этом позолоченном ободке, каждая заусеница на кожаном ремешке наполняли меня ужасом. – Это очень злая вещь, – сказала я. – Я не смогла долго держать их в руках. Не знаю, откуда вы взяли эти часы, но никому не советую притрагиваться к ним. И просила бы вас больше не использовать их для своих дурацких собеседований.

Я наклонилась вперед, взяла с тарелки два оставшихся печенья и принялась жевать их, откинувшись на спинку кресла. Я впала в состояние, когда тебе на все наплевать, и запрокинула голову, уставившись в небо за окном. Я устала. В конце концов, это было мое седьмое собеседование меньше чем за неделю. Я сделала все, что могла, а оценит ли это Локвуд и его жирный дружок Джордж, мне было уже безразлично. Честно-честно, меня больше совершенно не волновало, чем закончится это собеседование.

Долгое время все молчали. Локвуд сидел, сцепив руки между коленями, и напоминал священника, с ничего не выражающим лицом сидящего на унитазе. Джордж по-прежнему листал свой комикс. По-моему, его вовсе не интересовало, здесь ли я или уже ушла.

– Ну что ж, – сказала я наконец. – Как найти дверь на улицу, я помню.

– Объясни ей правило печенья, – сказал Джордж.

– Что? – посмотрела я на него.

– Объясни ей, Локвуд, причем прямо сейчас. Иначе мы на нем разоримся.

Локвуд согласно кивнул.

– Правило такое, – сказал он. – Каждый член нашего агентства берет только по одному печенью, и все делают это по очереди. Все должно быть по-честному. По два печенья сразу у нас не берут даже для того, чтобы снять стресс.

– По одному печенью за раз?

– Верно.

– Вы хотите сказать, что я принята?

– Разумеется, вы приняты, – сказал Локвуд.

7

Особняк на Портленд-роу, 35, служивший агентам «Локвуд и Компания» одновременно жилым домом и офисом, был необычным местом. Казавшийся с улицы приземистым и квадратным, он на самом деле располагался на вершине небольшого склона, и его задняя стена опускалась под углом к заброшенному, обнесенному кирпичными стенами саду, а сам дом скорее напоминал пирамиду. В доме было четыре этажа, считая от самого маленького мансардного до просторного цокольного. Верхние три этажа считались жилыми, а цокольный – офисным, но это деление было довольно условным. На жилых этажах, например, были всевозможные потайные двери, которые вели в оружейные комнаты, или становились, если их открыть, досками для дартса, или раскладывались как запасные кровати, или превращались в огромные, утыканные разноцветными булавками карты Лондона.

А в цокольном, считавшемся офисным, этаже имелась прачечная – это означало, что здесь можно потренировать уэссекские полувыпады рапирой на свисающих с веревки у тебя над головой рядах носков или под громкое гудение стиральной машины наполнять бомбочки из ящика с солью.

Я сразу же полюбила этот дом, хотя он не переставал удивлять и озадачивать меня. Он был большой, старомодно обставленный, но при этом в нем нигде не наблюдалось следов присутствия взрослых. Здесь жили только Энтони Локвуд и его заместитель Джордж. А теперь еще и я.

В первый же день моей работы в агентстве Локвуд провел меня по дому. Вначале показал мне верхний этаж со скошенными, как во всех мансардах, стенами. Здесь было всего два помещения – крошечная ванная комната с раковиной, душем и унитазом (все они буквально налезали друг на друга) и очень миленькая спальня, в которую умудрились втиснуть кровать, небольшой шкаф и комод. Расположенное напротив кровати сводчатое слуховое окно выходило на Портленд-роу, которая была видна отсюда до самой призрак-лампы на углу.

– Здесь я спал, когда был маленьким, – сказал Локвуд. – Потом она много лет пустовала. Наш последний агент, упокой Господи его душу, предпочитал жить у себя дома. Можете занять эту спальню, если хотите.

– Спасибо, – ответила я. – С огромным удовольствием.

– Я знаю, ванная здесь тесная, но зато будет вашей собственной. Внизу есть еще одна ванная, попросторнее, но это значит, что вы с Джорджем будете вытираться одними и теми же полотенцами.

– Я думаю, что прекрасно устроюсь здесь.

Мы покинули мансарду и спустились по узкой лестнице.

Лестничная площадка внизу была темной и угрюмой, в ее центре лежал круглый золотистого цвета коврик. В углу висели полки, беспорядочно забитые книгами. Я заметила потрепанные «Ежегодники Фиттис», «Парапсихологические теории» Мотгрема и массу книжек в дешевых бумажных переплетах – в основном это были низкопробные триллеры, детективы и фантастика, однако попадались и очень серьезные исследования по религии и философии. Так же, как в холле и нижней гостиной, стены украшали туземные артефакты, вплоть до чего-то вроде трещоток, сделанных, как мне показалось, из человеческих костей.

Локвуд заметил, что я разглядываю трещотку, и сказал:

– Трещотка. Полинезия. Девятнадцатый век. Предназначена для того, чтобы своим звуком отгонять злых духов.

– И как, работает?

– Понятия не имею. Еще не испытывал ее в деле. Но, может быть, стоит попробовать, – затем он указал мне на дверь рядом с площадкой: – А это ванная, если вдруг она вам понадобится. Дальше, вот здесь, моя комната, а это комната Джорджа. Советую входить к нему с опаской. Однажды я зашел, а Джордж в это время голышом занимался йогой.

Не без труда прогнав из головы образ стоящего на голове голого Джорджа, я спросила:

– Значит, вы живете в этом доме с самого детства?

– Да, он принадлежал моим родителям. Теперь он мой. И ваш, разумеется, пока вы работаете с нами.

– Благодарю. Скажите, а ваши родители…

– А теперь я покажу вам кухню, – перебил Локвуд. – Думаю, там сейчас Джордж готовит обед.

И он повел меня вниз по лестнице.

– А что здесь? – спросила я, неожиданно заметив еще одну дверь, о которой Локвуд не упомянул.

Дверь с виду была самой обычной и находилась рядом с комнатой Локвуда.

– Это, с вашего позволения, моя частная территория, куда прошу никого не заходить. Не переживайте, ничего интересного там нет. Ну, пошли! Мы еще многое не осмотрели.

Цокольный этаж, в котором имелись гостиная, библиотека и кухня, был, несомненно, сердцем дома. На кухне мы проводили большую часть свободного времени. Здесь мы собирались перед выходом на расследование, чтобы выпить чаю с бутербродами, на кухне же встречались и перекусить наутро после работы. Обстановка кухни соответствовала месту, где люди и работают, и отдыхают. Рядом с обычной домашней утварью – сковородками, кастрюлями, пакетами с чипсами – лежали тщательно взвешенные, приготовленные к бою мешочки с солью и железными опилками. Здесь же в ведре, стоящем за корзинами с овощами, отмокали испачканные эктоплазмой рапиры. Посреди кухни стоял старинный дубовый стол, накрытый белой скатертью, которая была испещрена торопливыми заметками, диаграммами и рисунками, изображавшими несколько подвидов Гостей – Райзов, Отшельников и Теней.

– Мы называем ее скатертью для размышлений, – пояснил Локвуд. – Мало кому известно, но кости Фенчерчского Райза я обнаружил, набрасывая здесь план улицы, прихлебывая чай и жуя тосты с сыром в четыре часа утра. Скатерть позволяет нам сохранять свои воспоминания, теории, пришедшие в голову интересные мысли… Очень полезная штука.

– А еще через нее можно общаться, когда разругаешься и не разговариваешь друг с другом, – добавил Джордж.

Он стоял в это время у плиты и готовил «вечерний перекус».

– Э… И часто такое случается? – спросила я.